#время_историй
Видишь: движутся для боев
Муравейники муравьев?
Это - грохот и гул половодья,
Это - ветер в пустыне бесплодья,
Это - в поле взвихренный снег,
Это - буйного леса набег!
Но Гэсэровы богатыри,
Остроглазы и мощноруки,
Натянули грозные луки,
Обнажили мечи-булаты
Ради правды, во имя расплаты,
Устрашая сотни полков,
Превращая в козлят волков.
День померк, за тучами скрытый.
Были все враги перебиты.
Из костей, из вражеских тел
Вырастала гора большая.
Словно беркут, вдруг налетел
На Бухэ-Саган-Маньялая,
Гневом яростным обуян,
Храбрый воин Буйдан-Улан -
Из Гэсэровых богатырей.
Оказалось, что он сильней
Силача Саган-Маньялая.
"Ты убийца! - врагу он сказал,
Бычью шею к земле прижимая. -
Обезглавлен тобою Саргал,
Досточтимый старик белоглавый.
Ты стрелу напоил отравой,
Был ты мерзок, коварен в бою,
И за зло я злом воздаю,
За несчастье расплата - несчастье!"
Так сказал он, подлость карая,
И булатным мечом на две части
Разрубил Саган-Маньялая.
В это время Абай-Гэсэр,
И его тридцать три храбреца,
И три сотни знатных вождей,
И три тысячи ратных людей
Прискакали к воротам дворца
Шарагольских коварных владык.
Закричал Гэсэр - показалось,
Что могучий подняли крик
Десять тысяч, сто тысяч изюбров!
Был испуг мирозданья велик.
В страхе тело земли разверзалось,
И небесная твердь сотрясалась.
Разрушались горы и скалы,
В море вал восставал небывалый,
Падал с грохотом камень стоячий,
И дробился камень лежачий,
По священной Сумбэр-горе
С гулом трепет прошел первозданный!
Шарагольские злобные ханы, -
Растерялись три хитреца,
Заметались в безумном страхе,
Зарыдали, валяясь в прахе
У ворот своего дворца:
"Мы лишились власти и силы,
Наши души, Гэсэр, пожалей,
Пожалей нашу кожу и жилы!"
Так ответил Гэсэр - мощнокрылый
Предводитель богатырей:
"Вашим жалким слезам я не внемлю.
Разоряли вы бедную землю,
Убивали безвинных людей,
С каждым днем становясь лютей,
Ваша злоба крови алкала.
Страшной казнью казнили Саргала,
Увели вы мою жену -
Вы Урмай-Гохон захватили,
Чтоб она зачахла в плену.
Столько зверств совершив и насилий,
Искупите свою вину!"
Побелели от страха три хана -
Три коварства, три зла, три обмана,
И, поняв, что конец недалек,
Облизали пыль и песок:
"Не карай нас карою строгой,
Ты нам кости и жилы оставь,
Наши алые души не трогай!"
И в пыли, у Гэсэровых ног,
Распростерлись они, как мох.
Так сказал им Гэсэр в ответ:
"Мне противны обман и навет,
Я сюда явился с победою,
Ибо зависти-зла не ведаю,
Ибо ложным путем не следую.
Навсегда запомните то,
Что я ныне вам заповедую:
Ваши стрелы, что злобой отравлены,
Пусть теперь будут в вас направлены,
Пусть падут на вас беды-страданья,
Что всегда причиняли вы людям.
Мы людским судом вас осудим -
Да не будет вам оправданья!
Но искупится ваша вина:
Поклянитесь на все времена,
Что болезни распространять
Перестанете с этого времени,
Что не будете зла причинять
Человечьему роду-племени,
Что, в сознанье своей вины,
Вы откажетесь от войны!"
Поклялись шарагольские ханы
Соблюдать до скончанья времен
Человеческой жизни закон,
Зла не делать людскому роду.
А Гэсэр возвестил свободу
Светлоликой Урмай-Гохон,
Что была подобна восходу,
Озарявшему небосклон.
Он с любимой встретился снова,
Он сказал ей хорошее слово.
Сокрушил он врагов земли,
Завершил победой борьбу.
Приказал он, чтоб запрягли
Трех коней-иноходцев в арбу,
На серебряной той арбе
Он повез во дворец к себе
Дорогую Урмай-Гохон,
Озаряющую сердца.
Вслед за ним тридцать три храбреца,
И три сотни знатных вождей,
И три тысячи ратных людей
Поспешили с победой домой.
Поскакали чужой стороной
То дорогой лесной, то степной.
Вот последний проход-перевал.
Каждый воин возликовал,
Оказавшись на почве родной,
Оказавшись у той воды,
Что их в детские годы поила,
На земле, что свято хранила
С первых, детских лет их следы!
Удалого Абай-Гэсэра,
Тридцать трех его смельчаков,
Триста ратных его вожаков,
И три тысячи седоков,
Претерпевших горя немало,
И Урмай-Гохон, что познала
Униженье и тяжкий плен, -
Вышли встретить отец Сэнгэлэн
И Гэсэровы две жены.
В честь отважных, пришедших с войны,
В золотой они бубен бьют,
Созывают северный люд,
Бьют в серебряный барабан,
Чтоб услышали жители юга,
Чтоб они, поздравляя друг друга,
Шли к извечному морю Манзан,
Чтоб к священному водопою,
Кто лесной, кто степной тропою,
Устремились из разных стран.
У привольных речных побережий,
У прозрачной воды проточной
Угощали их пищей свежей,
Угощали пищей молочной.
Из похода вернувшись домой,
Порешил Гэсэр удалой:
Наступило желанное время!
Ни к чему походное стремя,
Ни колчанов не надо, ни стрел,
Не нужны ни мечи, ни луки!
Он с любовью на землю смотрел, -
Долго пробыл с нею в разлуке, -
И увидел покой и мир,
И устроил великий пир.
Восемь дней веселие длилось,
Девять дней земля веселилась,
Раздавались присловья и шутки.
По домам на десятые сутки
Разъезжаться начал народ.
А Гэсэр, сокрушитель невзгод,
Ниспровергший насилье и горе,
Отпустил своего коня,
Состоявшего из огня, -
Пусть пасется на вольном просторе.
Богатырь упрятал в сундук
Свой колчан, и стрелы, и лук.
Там, где вечное море Манзан,
Где бессмертья шумит океан,
Где в цветущей долине Морэн
Каждый камень благословен,
Где раскинулась величаво
Ранних жаворонков держава, -
На земле, где родился и рос,
У реки, чью испил он воду,
Богатырь, защитивший свободу,
Тот, кто счастье народу принес,
Мир и благо людскому роду, -
Стал Гэсэр, заступник добра,
Светлой жизни вкушать веселье.
Эта радостная пора
Продолжается там доселе.
От забот освобождены
Каждый род и каждое племя.
Наступило желанное время!
Так живут, не зная войны,
Там, где ярки зари переливы,
Богатырь Гэсэр Справедливый,
Три прекрасных его жены
И отважные богатыри -
Знаменитые тридцать и три,
И три сотни знатных вождей,
И три тысячи ратных людей,
И народ, чья земля благодатна:
В день питается он троекратно,
Наслаждаясь, у всех на виду,
Троекратным счастьем в году!
