День Победы был вчера. А поговорить об этом я только сегодня могу. Хорошо, что вчера было много говорено о дне позавчерашнем. Самом лучшем дне. Иначе не справиться бы мне было. Я совсем не такая сильная, какой иногда кажусь...О том дне я ещё расскажу. Но - не сегодня.
...До вчерашнего Парада Победы оставалось около часа. Проснулись и сразу включили телевизор. Тот, что в спальне и тот, который смотрится раз в сколько-то лет. Корреспонденты разных новостных каналов связывались друг с другом и говорили, говорили о самом великом дне в нашей истории. Они были одеты в яркие, красивые пальто. А за ними была снежная Москва. Май...
И тут я услышала и увидела Марию Захарову. Она разговаривала с кем-то из корреспондентов и в своей жёсткой, безапелляционной (по делу!) манере вдруг привела в пример то, о чём я нигде и никогда не слышала ранее. Когда я вечером расскажу об этом дочери, она мне не поверит. "Это невозможно! Непостижимо!" Возможно. А вот постичь это и вправду нельзя нормальному разуму.
Я об этом прочитала здесь же, на Дзене, в конце апреля. И не поверила. А когда вместе со мной Марию Захарову увидел и услышал весь мир - поверила. И поняла, что мне очень трудно будет с этим жить отныне...
Речь шла о городе Керчи. О том, что сотворили там занявшие город фашисты с детьми.
Согласно приказу немецкого коменданта все школьники обязаны были в указанный срок явиться в школу. Двести сорок пять детей, пришедшие с учебниками в руках, были отправлены за город, якобы на прогулку. Там озябшим и проголодавшимся детям фашисты предложили горячий кофе с пирожками, отравленными ядом. Тех детей, которым кофе не хватило, вызвали в «амбулаторию» и смазали им губы сильнодействующим ядом. Через 10-15 минут все дети младшего возраста умерли. Школьники же старших классов были вывезены на грузовиках к противотанковому рву вблизи деревни Багерово, в четырех километрах от города, и расстреляны из пулеметов. Туда же были впоследствии увезены и свалены в ров отравленные дети.
...Когда она, Мария, договорила, я боковым зрением увидела лицо своего несентиментального мужа, а ещё раньше услышала сдавленный какой-то звук. Он сдерживал рыдания. А я не сдержала...
...Потом был Парад. Говорил Верховный Главнокомандующий....Потом он сидел, а справа сидящий ветеран что-то ему говорил. Сидевшая слева женщина-ветеран куталась во что-то защитного цвета...Я потом вычитала, что им, ветеранам, по сто лет...И в голове крутилось: "Гвозди бы делать из этих людей - в мире бы не было крепче гвоздей"... Чего хлебнули они...
...Мы молча досмотрели Парад. И никуда не пошли. Хотя в городе столько всего в этот день было! А сил - не было. Как и слов..
И я весь день думала - об этом надо говорить. Есть кому говорить. Они, 16-летние, должны об этом знать.
А я - боюсь. Я! Добрую часть своей профессиональной деятельности посвятившая именно воспитательной работе, и не с малышами-школьниками, которые с радостью будут маршировать под "Катюшу", а с почти взрослыми, разумными...Почти. Я ничего не боялась, потому что они- проникались. Пусть не очень надолго и так глубоко, но - проникались они!
А теперешние...Нет, они в большинстве своём хорошие дети. Но уж очень другие. И они не воспринимают ЭТО.
Никогда не забыть мне циничного смеха, когда говорила я на уроке об ужасах ленинградской блокады. Группа автомехаников. "За рулём грузовиков-полуторок сидели такие же, как вы, только постарше. А в кузове - дети. И в руках у них были игрушки. Игрушки эти потом достали со дна Ладоги. Они сейчас в Музее блокады, в С-Петербурге." ...Оглушающая тишина стояла. Слушали. И в этой тишине смех - как ножом по стеклу...Может, так выражались эмоции. Может, справиться он с ними не мог. Я не хотела искать этому объяснение. Просто поняла с тех пор: они - другие...
И как говорить с ними о том, что я узнала этими днями, не имею я представления. Очень боюсь циничных шуточек про кофе и пирожки...
...Ближе к вечеру мы сходили семьёй поклониться могиле моего отца-фронтовика. Нас много было. Приехали родные на мой праздник. И по дороге рассказала дочь, какой урок истории преподала она своей дочери..
В школах очень много сейчас разных мероприятий, призванных воспитать патриотизм. Учительница нашей маленькой сбросила в чат просьбу поговорить с детьми, чтобы вели себя на празднике хорошо. Рассказывает дочь: "Говорю ей, убеждаю, примеры привожу...Слушает. А глаза - нет в них ничего. Не прониклась! Эх, думаю, сейчас я тебя пробужу! И веду её к бабушкину шкафу. Там дедов пиджак висит с орденами-медалями. Открываю. Достаю. "Смотри! Это - боевые ордена! Здесь два. А вообще их три. На третий документы только есть. Они в бабушкиной шкатулке.
Смотрю - забегали глазёнки...А они настоящие? - спрашивает..И осторожно потрогала. Настоящие что ни на есть. Их просто так, за хорошее поведение, не давали. За бой давали, за подвиги. Ну-ка, читай, что на медали этой написано!
Правильно. За боевые заслуги. А у вас какие заслуги есть? Твоему прадеду, когда на войну пошёл, лет было меньше, чем старшему твоему брату. Вот потому мы все - есть. И живём. И чтоб не пикнуть мне завтра на празднике!"
..Взяла маленькая дедов портрет и пошла на другой день в школу и пела, держа его в ручках своих. Потому что был в школе праздник и Бессмертный полк был...
..Этому папиному пиджаку больше сорока лет. И больше тридцати - нет папы...Ещё и семидесяти не было, когда ушёл...А мы - остались...Посмотри, папа, какое синее-синее небо. Лишь одно маленькое облачко... И розы, розы...Весна.
Спасибо тебе. И тем миллионам, что пали на той войне. И тем, кто вернулся, чтобы дать жизнь другим и - уйти...
Простите нас, живущих. Наверное, мы что-то сделали не так или - мало. Поэтому я боюсь говорить об ЭТОМ с теми, кого учу. Но я должна. Я просто обязана.
Ты мне веришь, папа?