Все три фильма об Анискине я люблю с детства, и тогда же у меня появился к ним ряд вопросов. Сейчас я жалею, что довольно поздно, лишь в годах нулевых, став взрослым, я познакомился с оригинальными повестями и рассказами Виля Липатова – почти все ответы на мои детские вопросы, там как раз и имеются.
Ну, почтенный возраст Анискин давно стал предметом обсуждения, как и то, что в звании он внезапно стал расти в ту пору, когда остальные уже уходят на пенсию, и не только по возрасту, но и просто по состоянию здоровья. Но не только в званиях дело – Анискин в телефильмах и детьми обзавелся, видимо, уже в достаточно солидном возрасте. Что мы наблюдаем в первом же фильме «Деревенский детектив»? У него есть сын, наверное, лет 20, и дочь, которая максимум в прошлом году закончила школу и не поступила в институт.
Сцена завтрака во дворе прекрасна. Любимый мною дядя Анискин вдруг включает самодура и домашнего тирана, правда, не слишком логичного, но все самодуры таковы.
- Шляются до утра… - ворчит Анискин, но это еще только начало грозы.
- Ну, так вот. Ни в какой библиотеке, ты для виду работать не будешь. Вот так. И ни на какие вторые экзамены в город ты свой не поедешь. Раз первый провалила… Так вот, родное мое дитятко, снимай-ка юбчонку клеш, да отваливай работать в колхоз.
Ну, молодец, дядя Анискин, ну прямо, отец года! Конечно, дочь Зинаида выглядит слегка малахольной после ночных шатушек, да еще и городской брандахлыст, то ли комсомольский вожак, то ли просто какой-то «культурный деятель» за ней приударяет… Но постойте-ка, эк как Анискина кидает из стороны в сторону, он, значит, дочь до десятого класса тянул, на поступлении она провалилась (как будто она первая и такого в их деревне не бывало, все с первого раза поступали?) и теперь он гонит ее в колхоз.
Ага, дояркой или свинаркой, надо полагать. И что у нас выйдет в итоге? У Зинаиды теперь вовсе никакого образования не будет, будет ходить в драных валенках и в них же встретит «веселые» 90-е годы. Когда столь любимые Анискиным колхозы, накроются медным дырявым тазом. Я знаю, о чем говорю – мне привелось жить в маленьком совхозе в начале 90-х. К счастью, моим родителям было куда уехать в 1994 году.
Но вот в сборнике «Деревенский детектив», видим нечто совсем иное, прямо на первой же странице:
«Глафира содержала огород, разводила живность, собирала орехи, грибы и ягоды, но милицейский дом зажиточностью не славился – кроме самого Анискина и Глафиры, в нем всегда было несколько едоков, да приходилось посылать деньги то одному сыну, то второму, то дочери, так как детей участковый старался учить долго.»
Вот так штука, деревенский сатрап, оказывается в оригинале рачительным отцом, который, как и полагается, жилы из себя тянет, чтобы только дети учились, да и не один, не два, а все три. Кстати, Федька в повестях, по-видимому, самый младший, третий сын (и четвертый по счету ребенок), так как есть диалог, где Глафира с мужем обсуждают покупку ботинок для Федьки. Значит, Федька еще живет с ними, и он явно не тот из двух упоминаемых выше сыновей, которым посылают деньги на житье в городе во время учебы.
А вот и разговор с браконьером, из киноповести «Анискин и Фантомас», не только Анискин заботится о своих детях, это нормально для его односельчан, но здесь дети уже выросли и сами помогают отцу.
«Пенсия у тебя — девяносто шесть, сторожишь в сплавучастковых мастерских — сорок пять рублей, старшой Федька тебе двадцатку каждый месяц шлет, Любка, врачиха, — десятку. Виталька, шахтер, — опять двадцатку.»
Я сейчас не вспомню, но кажется, что эти детали беседы в фильме оказались вырезанными. Естественно, у зрителя мог бы возникнуть вопрос – вот, ты дядя Анискин, учишь людей в носу ковырять, а гляди-ка, даже браконьер, которого ты же честишь, детей сподобился выучить, а ты свою Зинаиду на ферму законопатил.
Дальнейшее продолжение завтрака на природе, всегда вводило меня в ступор. Очень интересно было смотреть в 1993 году, когда Анискин гневливо требовал не закармливать детей. Я тогда думал, вот вас бы сейчас, товарищ Анискин на развалины моего родного совхоза. Вспомнили бы вы и масло, и «консерву», и эту, как ее там – «павидлу». И особенно то, что дочь в город учиться не отпустили.