История неотделима от географии, поскольку вместе они определяют судьбу народов, их развитие и процветание. Тамбовская равнина очень благоприятна для проживания. Она является частью Окско-Донской равнины и представляет собой область тектонического понижения между Средне-Русской и Приволжской возвышенностями. К тому же эта территория покрыта лесостепью, то есть переходной природной зоной, которая сочетает в себе лесные и степные участки.
Степь
Несколько столетий назад наблюдатель этой нераспаханной, целинной степи мог поражаться богатством её растительного мира. Когда первый пахарь ранней весной доставал кусок дёрна, то мог увидеть, что весь этот ком земли пронизан множеством взаимно перепутавшихся корней, плотно прилегавших друг к другу. Здесь были и остатки умерших растений, и множество луковиц, которые просыпались первыми в весну и украшали ранними цветами всю степь. Издали она вся казалась покрытой сплошным ковром, который в зависимости от времени года менял свой цвет.
В течение лета степь покрывалась то лиловыми пятнами – это зацветали анемоны, то целые луговины её принимали голубой, лазурный колорит – это распускались незабудки. Здесь можно было наблюдать большие участки, покрытые душистым чабрецом.
Степь ежечасно меняла свой облик. Её запахи в разные периоды весны, лета и осени могли закружить голову путнику. Но самым главным красавцем степи был седой ковыль, ласкающий взгляд своим неспешным движением, подобно морским волнам.
Вот как описывает пробуждение степи в самый разгар лета Антон Павлович Чехов в своем рассказе «Степь»:
«…что-то тёплое коснулось Егорушкиной спины, полоса света, подкравшись сзади, шмыгнула через бричку и лошадей, понеслась навстречу другим полосам, и вдруг вся широкая степь сбросила с себя утреннюю полутень, улыбнулась и засверкала росой. Сжатая рожь, бурьян, молочай, дикая конопля — всё, побуревшее от зноя, рыжее и полумертвое, теперь омытое росою и обласканное солнцем, оживало, чтоб вновь зацвести.
Над дорогой с весёлым криком носились старички [разновидность куликов, тиркушки], в траве перекликались суслики, где-то далеко влево плакали чибисы. Стадо куропаток, испуганное бричкой, вспорхнуло и со своим мягким «тррр» полетело к холмам. Кузнечики, сверчки, скрипачи и медведки затянули в траве свою скрипучую, монотонную музыку».
Степь жила своей жизнь словно неисследованный океан, скрытый от глаз обычного человека.
Вернёмся всё же к человеку.
Абашевская и срубная культуры
На прошлом уроке мы остановились на том, что в раннем и среднем бронзовом веке нашу территорию осваивали, по преимуществу, скотоводческие племена доно-волжской абашевской культуры.
Мы отмечали, что археологические культуры имеют условные названия по ближайшему населенному пункту, у которого они были впервые открыты. Например, по селу Абашево в Чувашии, по селу Городец в Рязанской области, или по особенностям погребальных конструкций (по деревянному срубу в могильной яме – срубная культура).
У абашевцев, которые жили на границе леса и степи, была развита металлургия бронзы (сплав меди с оловом), различные виды промыслов и керамическое ремесло. Для погребального обряда был характерен культ огня и жертвоприношения животных в насыпи курганов.
Как только мы видим курганы, мы сразу же обращаем внимание на то, что это типичная степная культура. В лесу курган не воздвигнешь. В курганах особенно выделяются захоронения представителей знати с набором оружия, орудий труда, деталей конской упряжи, символов власти, украшений, амулетов.
Другой этнос, проживающий здесь, принадлежал к срубной культуре. В самом названии – "сруб", мы можем услышать… топор. Это что-то срубленное, древесное.
В основе хозяйства срубной культуры, наряду со скотоводством, уже большое место занимало земледелие. Эта культурно-историческая общность также обитала от Днепра до Южного Урала. На многих поселениях под срубными материалами залегают материалы доно-волжской абашевской культуры.
У срубников, так же как и у абашевцев, была развита металлургия бронзы, но на их стоянках встречается уже меньше оружия, а больше – орудий труда: бронзовые серпы, браслеты, подвески, каменные зернотёрки.
По внешнему виду и образу жизни можно было легко отличить степняка от земледельца. Одни – вольные и неуловимые всадники, кочевали со своими стадами лошадей и овец, а другие – терпеливые и основательные землепашцы и промысловики. Собственной истории народы этих поселений нам не оставили. Кочевники сменяли друг друга, как волны в степном море, а земледельцы укоренились здесь и начали строить собственные оборонительные поселения – городища.
Городецкая культура и мордва
К городецкой культуре раннего железного века на территории нашего края относят древние поселения мордвы.
Наряду с земледелием и скотоводством мордва занималась охотой, рыболовством и бортничеством (от слова борть, дупло в дереве с пчёлами, откуда добывался мёд). Мордовские бортники ставили на деревьях с бортями специальные знаки, чтобы каждому было понятно, кому принадлежит тот или иной лесной участок. Собственные бортные угодья передавались по наследству, а мёд и воск служили главным предметом местного экспорта, то есть вывоза продуктов для последующей его торговли за пределами районов обитания.
У мордвы существовала интересная традиция зимних погребений в гробах-колодах, подвешенных высоко на деревьях. Когда земля прогревалась, то гробы снимали и закапывали. А в некоторых случаях их оставляли висеть на липах до полного истлевания органики. Такие деревья считались священными. Помимо липовых рощ сакральное значение у мордвы имела берёза. Иными словами, религиозные представления у этого народа были весьма разнообразными, как и их хозяйственная жизнь.
Развитие земледелия требовало производства новых орудий труда. Как и боевое оружие, их начали делать из железа, а в качестве сырья использовать местные болотные и озёрные руды. Функции денег у мордвы выполняли шкурки белок.
И все же главным богатством был мёд. Не случайно русские поселенцы переняли занятие бортничеством у мордвы. Только на смену бортям пришли улья и колоды. Дело это было весьма прибыльным и получило распространение по всей Тамбовской земле. Поэтому на гербе Тамбовской губернии впоследствии было решено изобразить улей с пчёлами.
Первые контакты мордвы со славянами произошли уже в VIII веке, когда в верховьях и по среднему течению реки Оки появились вятичи.
Однако сейчас уже известно и о более ранних датах славянских поселений. Так археолог Андрей Михайлович Обломский (1957–2023), который занимался раскопками у села Стаево Мичуринского района, установил, что это славянское поселение было основано в конце V века и существовало до VII века. Последние археологические изыскания определили, что массив раннеславянских памятников по реке Вороне, например, датируется от середины I века до V–VI веков нашей эры.
Существует также предположение, что параллельно с Русью на территории Днепровского Левобережья формировалось ещё одно протославянское государство. В его состав входили радимичи, северяне, частично вятичи. Оно имело свои центры, ориентировалось на Хазарию и Волжскую Болгарию. Войны Руси с хазарами шли как раз из-за этого государства, за его подчинение. Но сформироваться оно так и не успело — Русь его захватила. Вспомним походы князя Святослава Игоревича в Булгарию, описанные в Повести Временных лет.
А что же степь и кочевники? Мы про них не забываем.
По соседству с мордвой и «ранними» славянами, за лесной рекой Вороной, проживали различные кочевые народы. Скифские племена появились в Придонье ещё в IV в до нашей эры. Они занимали огромные территории и создали державу со своей уникальной культурой. О скифском золоте, наверное, слышали многие.
В VII–IV веках до н. э. между Доном и Уралом проживали сарматские племена. Они потеснили скифов и господствовали в южнорусских степях до III века до н.э.
На территории Тамбовской области зафиксированы многочисленные сарматские изделия. Городецкие племена имели тесные контакты со своими соседями, перенимая у них более совершенную технологию производства, прежде всего оружия, посуды и бытовых предметов.
На смену сарматам пришли печенеги. А затем наши широкие просторы облюбовали половецкие племена. На пребывание здесь различных племен кочевников указывают не только многочисленные курганы (древние захоронения), но и характерные археологические находки (мечи-акинаки, детали конской упряжи). Сегодня мы можем смело утверждать, что наш край находился на стыке трех культур: древнемордовской, древнерусской и половецкой (позже татарской).
Половцы (кипчаки), захватив ковыльные степи, разделили их на зоны своего кочевья и круглогодично перемещались по собственным угодьям. В напоминание о себе они оставили многочисленные каменные изваяния из серого гранита, именуемые «половецкими бабами». Одно из таких изваяний было найдено в 1890 году близ села Мордвиновка Кирсановского уезда (ныне Ржаксинского района Тамбовской области) и передано в Тамбовский областной краеведческий музей.
Вернёмся к раннеславянским поселенцам
Благодаря объединению восточных славян во второй половине IX века было создано Русское государство. Вскоре оно распалось на многочисленные княжества и вступило в длительный период междоусобиц. Русские князья не раз обращались за военной помощью к своим соседям – половцам. Именно поэтому в Никоновской летописи, повествуя о событиях середины XII века, летописец впервые упоминает «Великую Ворону» и «города» Червлёного Яра по её берегам.
«…Князь же Глеб Юрьевич страхом одержим, и отъиде от Переаславля с убытком, многих людей истерял, и поиде к Рязани, и снясся с великим князем Святославом Ольговичем и шедше взяша Курск …иде (Глеб Юрьевич) к Рязани и быв во градех Черлёного Яру и на Велицей Вороне и паки возвратися к черниговским князем на помощ».
Упоминаемый в летописном отрывке сын Юрия Долгорукого от брака с дочерью половецкого хана Аепы, брат святого благоверного князя Андрея Боголюбского князь Переяславский и Киевский Глеб Юрьевич договаривался с половецкими ханами здесь о помощи, а затем возвратился обратно к черниговским князьям продолжать свою борьбу.
Брачные союзы в то время были главным условием и гарантом мирных договоренностей. Между тем, отношения между русскими князьями и половцами часто оставались враждебными. Древнерусские летописи не раз упоминают о столкновениях с половцами рязанских князей.
Историк Владимир Васильевич Мавродин (1908–1987) писал, что в XIII–XIVвв. «рязанцы проникали далеко на юг и их отдельные поселения можно было встретить по Дону, Хопру, Тихой Сосне и Вороне. Вся часть степи к востоку от Воронежа, носившая в те времена название Червлёного Яра, постепенно заселялась рязанцами».
Червлёный, то есть окрашенный в красное, яр (обрывистый, высокий берег) назывался так потому, что всё побережье Верхнего Дона до устья реки Воронеж было изрезано множеством оврагов, которые были окрашены оксидом железа в буроватый цвет.
По словам историка-краеведа Петра Николаевича Черменского (1884–1973), это название «распространилось на среднее течение реки – от устья Воронежа до устья реки Хопёр – и даже на все Хопёрско-Донское междуречье». Так или иначе, Червлёный Яр «по Вороне» стал самым отдаленным районом на юго-востоке Русского государства и служил многие годы порубежьем или фронтиром (границей-буфером) между Русью и степью.
Борьба рязанцев с половцами шла непрерывно до появления здесь монгольской конницы. После разгрома волжских булгар половцы первыми приняли на себя удар свирепых кочевников. В результате одни половецкие племена признали зависимость от монголов, другие вступили с ними в неравную борьбу и были истреблены, а третьи бежали за пределы русской земли и сгинули в далекой Венгрии.
Тамбовский историк-археолог Сергей Иванович Андреев свидетельствует:
«Все они перестали существовать как особый народ: либо подверглись быстрому и безжалостному уничтожению, либо – и таких было большинство – просто утратили национальное самосознание, сменили имя, и потомки их ныне зовутся татарами».
Продолжение следует...
По материалам "Краеведческих уроков" Центра библиотечного краеведения. Автор: заведующий ЦБК ТОГБУК ТОУНБ Р.Ю. Просветов.
