Жара… Невыносимая жара… Она осязаема. Она обволакивает, душит, вытягивает все жизненные силы. Она связывает и лишает возможности двигаться надёжнее любых цепей. Хотя цепи тоже есть — такие же обжигающе горячие. Их снимут только через неделю пути, когда бежать станет некуда. Да и сил на побег и сопротивление уже совсем не останется…
***
Бесконечный день за бесконечным днём длинный караван шёл через Великую пустыню Нузара. Укрытая тканью горячая клетка мерно качалась из стороны в сторону в такт неспешным шагам верблюда, который нёс её на себе. Пленник лежал на грубом полу этой тесной жаркой тюрьмы в бредовом забытьи. Ему, конечно, не давали умереть, но и оставлять опасному бунтарю хоть какие-то силы на дерзкие выходки никто не собирался.
***
Предрассветные сумерки лишь недавно сменили ночную тьму. Молодой дозорный, с вечера сидевший на смотровой площадке высокой башни самого богатого караван-сарая на побережье, потянулся, потёр слипающиеся глаза и опять уставился на далёкую морскую гладь. Тут его внимание привлёк чуть слышный пушечный выстрел. Парень вскочил на ноги и пристально вгляделся в полутёмный горизонт. Есть! Боясь получить вместо обещанной золотой монеты десяток плетей за промедление, дозорный тут же перегнулся через парапет и что было сил проорал:
— «Заря» входит в гавань, хозяин! Скоро будет в порту!
Бехмут Рахт, самый известный караванщик Нузарского султаната, как только услышал это известие, стремительно собрался, выбежал во двор, вскочил на коня и погнал его за ворота. Солнце ещё не показалось над плоскими крышами окрестных домов. Улицы небольшого приморского городка были пусты.
Не сомкнувший за эту бесконечную ночь глаз Бехмут во весь опор проскакал через сонную и непривычно тихую базарную площадь, затем направил коня к заставе. Стражники только-только открыли тяжёлые кованые ворота. Караванщик промчался мимо них, не останавливаясь. Воины успели лишь приветственно стукнуть копьями о землю. Вот уже и порт. На причале тоже было безлюдно. Бехмут осадил взмыленного коня, привстал в стременах и осмотрелся:
«Никого нет! Отлично! Пусть себе спят! Не хватало ещё, чтобы главы других торговых кругов начали путаться у меня под ногами. Я должен первым увидеть то, что привёз Тозаль! Он конечно называет себя моим другом, но, когда дело касается таких денег и милости владыки… Тут никому нельзя доверять».
Тем временем к пирсу подошёл большой парусный корабль. Пока тот швартовался, караванщик спешился и быстрым широким шагом направился к смотрителю порта. Вскоре Бехмут опять стоял на пристани, уже в сопровождении двоих широкоплечих стражников при полном вооружении. Один из них держал в руках явно не лёгкий кожаный мешок. Наконец-то с корабля на берег перекинули сходни. Караванщик, не дожидаясь никаких приглашений, быстро поднялся на борт, где его уже встречал сам капитан.
***
Бехмут узнал Тозаля больше десяти лет тому назад. Тогда этот уже немолодой, но ещё никому не известный джерзегский головорез только-только собрал свою шайку, чтобы попытать счастья в охоте за живым товаром на море. На трёх видавших виды галерах Тозаль обшаривал побережье в надежде добыть хоть что-то стоящее. И смог-таки ухватить удачу за хвост! Новоявленные пираты наткнулись на потерпевший крушение торговый корабль. Тозалю достался не только богатый груз тканей, но и несколько выживших. Почти всю добычу разбойники тут же сбыли в ближайшем порту, но вот проститься с одним из пленных капитан не спешил. Это был необычной внешности чужеземец: маленький и щуплый как ребёнок, он оказался взрослым воином и сражался за свою свободу как дикий голодный зверь за кусок мяса. Когда подручным Тозаля всё-таки удалось связать его, капитан очень крепко задумался, кому же продать такое чудо, чтобы не продешевить.
Вот тогда-то ему и рассказали про «уважаемого господина Рахта» — главу круга караванщиков Нузара. Мол, если кто и заплатит дороже всех, то только он. Но сразу предупредили: обычный живой товар господин Рахт не берёт. Только лучшее из лучшего и редкие диковинки. Ибо покупает не для кого-нибудь, а для самого великого султана!
Ради знакомства со знаменитым караванщиком Тозаль месяц пробыл в море, но добрался до нужного порта и показал Бехмуту свою добычу. Тот дикаря купил, отвесив столько золота, сколько капитан наверняка не видел за всю свою жизнь. С тех пор они и стали сотрудничать. Господин Рахт удачу ценил и всегда прикармливал её любимчиков.
Два года назад Тозалю посчастливилось захватить подбитую в сражении кордийскую каравеллу. На нузарские заработки капитан смог полностью восстановить корабль и оснастить его отличными пушками. Новоявленная «Заря Джерзеги» стала наводить страх на всё Восточное побережье. В этих краях Тозаля теперь звали не иначе как «Белый Волк» за его седые волосы и жестокий нрав. На рынки Нузара удачливый пират стал доставлять полные трюмы всевозможных грузов и ещё больше, чем раньше, рабов, среди которых частенько оказывались очень даже достойные взгляда господина Рахта редкости.
***
— Бехмут-бей! Какая честь! Солнце только вышло в путь, а ты уже у меня в гостях! Проходи, дорогой! Проходи! Чем я обязан несказанной радости сердца видеть тебя сегодня? — Тозаль, радушно улыбаясь, протянул визитёру крепкую мозолистую ладонь и помог взойти на борт.
«Ах ты, старый пройдоха!» — караванщик, пожимая руку капитана, тоже широко улыбнулся. — «Прекрасно ты знаешь, зачем я к тебе пожаловал…»
— Тозаль! Приветствую на берегах Нузара! Как охота? Где бывал? Удалось поймать что-нибудь интересное?
— Интересное? — сверкнул глазами из-под седых косматых бровей Белый Волк. — Пожалуй. Кое-какая славная рыбка попалась в сети. Сразу посмотришь, или пойдём сперва чаю попьём?
— Сразу, — тряхнул головой Бехмут. — Прости, но чай пить мне совсем некогда. Караван уже почти готов. Времени на переход через пустыню осталось в обрез. А у меня…
— До сих пор нет достойного подарка для владыки, — закончил за него улыбающийся Тозаль. — Я угадал? Угадал. Понимаю тебя, дорогой мой. Понимаю. Вай, как нехорошо! Как нехорошо! Так ведь на то и нужны друзья, верно? Я тебя всегда выручал, помогу и на этот раз! Мой корабль как самый гордый горный орёл летел к тебе через три моря на всех парусах, чтобы успеть вовремя!
Капитан кинул хищный, жадный до наживы взгляд на тяжёлый мешок в руках стражника, стоящего позади Бехмута, и громко хлопнул в ладони:
— Эй, кто там! Клетку с кормы сюда! Живо, медузьи дети!
Вскоре шестеро матросов приволокли достаточно длинную, но узкую и невысокую — всего по пояс взрослому человеку — железную клетку, а затем с грохотом кинули её перед капитаном. Белый Волк, со ставшей ещё шире улыбкой, обратился к своему гостю:
— Вот, уважаемый! То, что тебе нужно! Самый лучший подарок, достойный великого султана! Вёз специально для тебя, дорогой мой друг! Только для тебя!
С большим сомнением глянув на старого пирата, Бехмут принялся рассматривать неподвижного раба внутри клетки. Тот сидел, крепко обхватив жилистыми руками подтянутые к самой груди колени, будто желая закрыться от всего мира. Рыжеволосая голова опущена. Лица не видно. На сплошь покрытой шрамами белой спине остро выделяются крылья лопаток, ребра и позвоночник.
Караванщик презрительно скривился, сплюнул и развернулся к хозяину корабля:
— Этот крашенный хной задохлик?! Ты что, смеёшься надо мной? Да его даже львам на корм не продашь! Кожа да кости! Знаешь, Тозаль, я был о тебе гораздо лучшего мнения. Прощай! Мне некогда!
— И ты даже не поглядишь на его лицо? Неужели не интересно? — капитан быстро махнул рукой, и четверо дюжих пиратов, вооружившись боевыми ухватами-рогачами, тычками заставили раба расцепить руки, раскрыться и лечь на спину, а затем крепко прижали его к полу. Ещё один матрос просунул за решётку руку и развернул голову обездвиженного пленника лицом к посетителю. Бехмут нехотя подошёл ближе и присмотрелся.
«Вот так-так…» — он хотел было что-то сказать Тозалю, но в этот момент раб дёрнул головой и, оставив клок рыжих волос в руках пирата, смог отвернуться в другую сторону.
— Ах ты, паршивый пёс! Минуту, уважаемый! Сейчас всё исправим! — Белый Волк уже оказался рядом. — Сейчас ты его получишь в лучшем виде! Эй, вы!..
— Стой! — Бехмут вскинул руку. — Не нужно. Я видел достаточно. Я покупаю. Но нам есть, о чём поговорить. Где там твой чай?
Лицо старого пирата расплылось в самой масленой из улыбок, которые караванщик когда-либо видел:
— Конечно, дорогой друг! Конечно! Прошу тебя, о фонтан в саду души моей, проходи вот сюда — в тень. И мы с тобой всё-всё обсудим.
Когда давнишние знакомые удобно расположились под большим полосатым тентом, за накрытым на палубе столом, капитан наполнил расписные пиалы горячим, сладко-пряно пахнущим гуйланским чаем и спросил:
— Итак, уважаемый. Что ты хочешь о нём узнать? Я ведь по глазам вижу: этот груз тебе понравился. Да. Красивый раб — что породистый конь. Всегда нужен в свите богатого человека. Тем более — самого владыки! Служить убранством тронного зала — честь для любого раба! А этот — прекрасный как сказочный дух пустыни — как будто для того и создан! Я знал, что ты мой улов сразу оценишь. Не зря вёз его для тебя из самой Кордии!
— Из Кордии?! — искренне удивился Бехмут, отпивая чай. — И тебя там не схватили и не отправили на виселицу? Что-то новое.
— На виселицу? — Белый Волк громко расхохотался. — А это ты видел? Я теперь — личный капер его величества Шарля Мадино! Да у меня сейчас в трюме бунтовщиков из Ньетто больше, чем бывает селедок в бочке!
Капитан достал из-за пазухи увенчанный большой печатью документ, с явной гордостью развернул, показал его собеседнику, затем бережно спрятал обратно.
— А этого вот красавчика, — кивнул Тозаль в сторону клетки, — мне продал их новый король лично! Так что я теперь у берегов Кордии — самый желанный гость. Сейчас отторгуюсь на вашем рынке и опять поплыву до Ньетто за новыми дармовыми рабами. Их в Норрвальдо теперь отгружают за сущие гроши! Даже ловить никого не надо: приходи и забирай из тюрьмы сколько хочешь! И не какие-нибудь там полудохлые отбросы, нет! Все как один: сильные, поджарые, злобные, что ваши степные волки! Лучшие бойцы Кордии! Тебе часом не нужны такие? Отдам не очень дорого. Только тебе, как другу!
— Интересно. Вот как всё меняется в этой жизни, — Бехмут задумчиво огладил окладистую бороду и снова посмотрел на человека в клетке. — Нет, другие рабы мне сейчас не нужны. Расскажи лучше про этого. Он из самой Кордии? И зачем его там выкрасили?
— Обижаешь, дорогой мой. Обижаешь честного моряка! — Тозаль поставил пиалу и слегка отстранился. — Разве я хоть раз привозил тебе порченный товар? Этот раб такой и есть: рыжий как огонь! Поверь мне, за то время, что мы были в море, любая краска давно сошла бы с волос. Он на самом деле рыжий!
— И откуда же такое чудо? — всё ещё недоверчиво глядя на капитана протянул Бехмут. — По-настоящему каурые рабы даже через мои руки ни разу не проходили.
— Ты мне не поверишь, дорогой друг, но он из Ньетто! Да-да. Чистокровный! Оказывается, среди этого крикливого приморского воронья могут рождаться такие вот жар-птицы! Редко — один на несколько сотен — но могут! Только они, как мне сказали, обычно прячут свои волосы под платки так, чтобы никто никогда их масть не видел. А с учётом того, что до сих пор взрослых ньеттийцев почти невозможно было заполучить в рабство, не мудрено, что нам с тобой такие огоньки прежде не попадались.
— Допустим, — соблаговолил кивнуть Бехмут и примирительно отпил глоток чая. — А почему он в клетке? Чего ты свою золотую рыбку в отдельном садке держишь? Чтобы другие не покусали, что ли?
— Покусали… — скривился Тозаль, снова берясь за пиалу. — Его, пожалуй, покусаешь… Нет. На то, чтобы везти его именно так, были совсем другие причины… Думаешь, раз он такой худой да бледный, так ни на что не способен? О нет. Твой красавчик не так-то прост. У этой рыбки зубы такие, что крокодилу хребет переломить могут. Потому я и решил доставить его не куда-нибудь, а прямо к тебе.
Капитан отпил ещё глоток чая и продолжил:
— Ты не смотри, что он такой тощий. Поверь, если дать ему волю, он даже сейчас голыми руками убьёт лучшего воина. Да. Мне всё-всё об этом рабе рассказали, когда доставили из их самой страшной тюрьмы: что он умеет, что знает, на что способен… В общем, всё, кроме его прошлого имени. Да и кому оно теперь нужно? А ещё предупредили, что его ни в коем случае нельзя держать вместе с остальными ньеттийцами. Они, мол, если своего рыжего в неволе увидят, так с ума все сойдут, да начнут охране зубами глотки рвать. Говорят, что эти дикари таких вот каурых считают даром своих богов и защищают от чужаков до последнего. А привезли мне твоего красавчика вот в этой самой клетке, словно настоящего дикого зверя. Кстати, смотри, дорогой, какая удобная вещь! Видишь щель внизу? Как раз подходит, чтобы миску протолкнуть или ящик с песком поменять. Потому как отпирать клетку никак нельзя. Да. Слишком опасно. Я сам убедился!
Тозаль поставил пиалу, прижал руки к сердцу и для большей достоверности три раза кивнул.
— Вот послушай. Этот рыжий был жутко изранен после пыток и долго валялся у меня тут без сознания в страшной горячке. Один из корабельных рабов-слуг подошёл и стал убирать за ним в клетке. А эта неблагодарная зверюга, не приходя в себя и не открывая глаз, вдруг так схватила чистильщика за горло и прижала к решётке, что тот уже через минуту потерял сознание и чуть не помер. Хорошо, мои ребята оказались рядом. Навалились рогачами, накинули удавку, да слегка придушили этого, как ты сказал, «задохлика», и только потом смогли разжать его стальные пальцы. Вот как было дело.
Я сразу приказал приковать руки-ноги зверя к решеткам, чтоб даже не трепыхался больше. Так это распрекрасное чудовище и лежало в клетке на растяжку, пока окончательно не пришло в себя. Тогда я велел кандалы снять, чтобы шкурку его поберечь. Но приказал кормить так, чтобы только с голоду не подох. Да. Больше на слуг он не нападал, но от этого раба можно ожидать чего угодно. Он разом и красив, и опасен: как огонь, как даавский лев, как острейший клинок гардоррской стали! Знаешь, уважаемый, с кем из людей его только и можно сравнить? С кири! Да. Я бы сказал, что он — один из непобедимых, ведомых духами старейшин народа кири…
— С кири?! — резко перебил караванщик. — Ты хоть сам понял, что сказал, Тозаль? Откуда в их Кордии возьмётся вождь кири?! Ты в своём уме вообще? Это же полная чушь!
Бехмут со стуком поставил пиалу на стол так, что выплеснул чай на узорную скатерть. Тозаль поджал губы и немного помолчал, а затем наклонился к собеседнику.
— Может быть, это и чушь, уважаемый, — произнёс Белый Волк так тихо, будто боялся, что его кто-то подслушает. — Но я тебе скажу по старой дружбе. Хочешь остаться в живых — относись к нему так, будто это самый настоящий воин кири! Представь, что у тебя на цепи сидит сам Ризав!
Этот разговор нравился Бехмуту всё меньше и меньше. Он недовольно взглянул на капитана и нахмурил брови:
— И зачем тогда мне этот дикарь? Он что, в тронном зале в клетке и цепях стоять будет? Как я его по-твоему должен дарить владыке? Да кому нужна вся эта красота, если он на людей кидаться будет как бешеный каракал? Ты кажется забыл, что мне сейчас нужен редкий драгоценный камень, а не дичь для королевской охоты!
Старый пират молча загадочно улыбнулся и отпил чай. Потом взглянул на мрачного Бехмута с хитрым прищуром:
— А что ты скажешь, уважаемый, если я за отдельную плату продам тебе секрет его полного послушания? Такой замечательный секрет, что этот вот самый зверь безо всяких цепей, кнутов и клеток перед тобой на задних лапках запрыгает и выполнит любой приказ? А? Это будет тебе интересно? Только представь себе, как будет доволен владыка, когда ты подаришь ему такую невиданную редкость! Сказочно красивый, сильный как лев и вдобавок — совершенно покорный раб небывалой масти. А? Что скажешь?
Бехмут не торопясь допил чай, аккуратно двумя руками поставил пиалу на стол, а потом отодвинул её от себя. Он не смотрел сейчас на капитана, но всем существом чувствовал, что тот замер в нетерпеливом ожидании ответа.
«О да, дорогой мой! Попереживай немного! Тебе полезно. Я ведь могу заплатить больше всех. А могу и просто уйти отсюда. Подумаю-ка я ещё минутку!..»
Наконец караванщик поднял голову и посмотрел на внешне совершенно невозмутимого Тозаля:
— Если всё так, как ты говоришь, то это в самом деле будет достойный подарок. Тогда я возьму и твоего рыжего зверя, и его секрет. Напои раба сонным зельем понадёжнее, проверь, чтобы точно уснул, а потом доставь ко мне в караван-сарай. Только так, чтобы мою покупку никто не видел. Нечего всем нашим купцам и прочим портовым бродягам на него пялиться да сплетни разносить.
Но если ты меня сейчас хоть в чем-то самом малом обманываешь, у тебя во всём Нузаре никто никогда больше никого не купит! Ты меня знаешь, Тозаль.
— Никакого обмана, уважаемый! — Белый Волк поднял перед собой открытые ладони, а затем снова взялся за пиалу с чаем, стараясь спрятать довольную улыбку. — Этот секрет поведал мне тот, кто смог изловить зверя и засадить его в клетку. Я тебе сейчас всё-всё расскажу. Да. Вернее — дам почитать один забавный кордийский документ. А теперь давай-ка обсудим цену и раба, и его секрета да составим купчую.
Надеюсь ты, дорогой мой, не станешь сейчас скупиться. Иначе я буду вынужден искать на него других покупателей среди очень многих охотников за подарком султану ко дню рождения…
***
После того, как Бехмут сошёл на берег, а полученное от караванщика золото было надёжно закрыто в большой кованый сундук с хитрым замком, Тозаль вызвал подручных и дал указания. Шестеро рослых матросов выслушали приказ своего капитана, окружили клетку и силой влили в рот проданного Рахту ньеттийца двойную порцию лучшего снотворного.
— Отлично. — Наблюдавший за этим Белый Волк довольно потёр руки. — Теперь отпустите его.
Через час капитан тихо подкрался к неподвижно лежащему в клетке рабу, присел как мог подальше и, внимательно глядя в лицо пленника, быстро коснулся его ступни длинным раскалённым прутом. Рыжий не шевельнулся. Ухмыляющийся Тозаль встал на ноги:
«Всё в порядке: спит голубчик! Как убитый спит! Иначе уже прыгал бы по клетке и орал на весь корабль. Да. Я своё дело знаю. Меня не проведёшь!»
Он отвернулся от пленника и подозвал нескольких матросов:
— Так. Сейчас смажьте ожог на ноге раба, надёжно укройте клетку лучшей плотной тканью и доставьте уважаемому Бехмут-бею в его караван-сарай. Затем живо назад. У вас будет ещё одно дельце.
***
Подручные Тозаля грохнули клетку на пол, сгребли с неё ткань и неуклюже поклонились:
— Проваляется так до завтрашнего утра, господин. Зелье надёжное. Спит крепко. Капитан проверял.
— Хорошо. Свободны.
Бехмут дождался, когда принесшие его покупку пираты уберутся восвояси, и присел, чтобы наконец-то получше разглядеть своё приобретение. Человек в клетке неподвижно лежал на спине, вытянувшись почти в полный рост.
Караванщик придвинулся ближе к решётке и принялся придирчиво рассматривать нового раба с головы до ног:
«Да уж… Тело как у статуи… Белая кожа… Роскошные волосы… Были когда-то. Но сейчас, после тюрьмы и долгой перевозки в клетке… Тозаль, конечно, окатил тебя сегодня пару раз водой из ведра, чтобы смыть трюмную вонь, да как-то побрил, но и только… Оно и понятно. Зачем старому крабу было себя утруждать? Он прекрасно знал, что я тебя и такого куплю…
Да… Ты сейчас — как редкий драгоценный камень, который хорошенько так изваляли в навозе. Но ничего, ничего. Я-то вижу, каким ты можешь быть. Я тебя сразу оценил. Взял бы даже крашеного. А ты оказался и вправду рыжий! Но об этом пока что буду знать только я… Уж слишком редкая у тебя масть… Да… А привести тебя в полный порядок, мой дорогой прекрасный дух пустыни, я сумею. Даже не сомневайся. Ты ещё послужишь славе нашего владыки! Будешь как самый яркий огненный алмаз в его короне. А что касается всех этих песен Тозаля про твою силу, так не больно-то я ему и поверил. Старый ушлый лис наверняка просто хотел содрать с меня двойную цену, выдавая золотую рыбку за акулу…»
Намечая будущие работы для слуг, Бехмут стал приглядываться ещё внимательнее.
Необычайно светлая, почти сплошь покрытая шрамами кожа пленника была сероватой, очень сухой, шершавой, кое-где потрескалась и туго обтягивала истощённое голодом тело. Ярко-рыжая густая грива когда-то наверняка красивых, длинных волос давным-давно потеряла свой блеск, спуталась и сбилась в многочисленные колтуны.
Новый владелец диковинного товара протянул руку внутрь клетки и осторожно убрал с лица пленника беспорядочно свалявшиеся лохмы. От открывшегося вида у Бехмута снова захватило дух. Продолговатое лицо пленника, несмотря на болезненную худобу и плохо сбритую щетину, было удивительно приятно взгляду. Высокий, выдающий немалую скрытую за ним силу ума, лоб. Тёмные изгибы густых, но изящных бровей…
Даже украшенный весьма выдающейся горбинкой тонкий крючковатый нос нисколько его не портил, а лишь придавал всему облику пленника изысканно хищное выражение. Длинные ресницы на опущенных веках чуть вздрагивали. На узких, красиво очерченных губах — лёгкая, завораживающая улыбка. Бехмут смотрел на свою покупку как заколдованный, не в силах оторвать взгляд:
«О, это чудо на самом деле стоит всех заплаченных за него денег!»
Продолжение следует...
- Автор попросила удалить все продолжения
Автор: Ямирина
Источник: https://litclubbs.ru/articles/50162-pesni-velikoi-pustyni.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: