Игорь просыпается от манящих ароматов, витающих в небольшой квартирке.
— Я упустил момент, когда в моём доме завелись жалостливые домовые, решившие спасти меня от мучительной смерти из-за переедания Дошираков? — мужчина опирается о дверной косяк, с улыбкой наблюдая за Джин, с энтузиазмом порхающей по кухне в дурацком фартучке с надписью «Good girls finish last».
— Почти, — хихикает девушка, после чего, вспоминая о чём-то, укоризненно косится на Игоря.
— Фто? — спрашивает он, параллельно откусывая кусок от сочного яблока, валяющегося на столе.
— Не уверена, что хочу знать эту историю… Но неужели…
— Мм? — ради такого дела Игорь даже прекращает жевать, пытаясь понять слишком явное смущение Вирджинии, которому, казалось, нет веских причин.
Хотя…
— Ты про фартук? — получая утвердительный кивок и алеющие щёки, Игорь не выдерживает и оглушительно смеётся, после чего, сморгнув выступившие от хохота слёзы, поигрывает бровями и спрашивает: — А что, хочешь проверить?
Глаза Джин по размеру едва ли уступают Плутону, а сама она продолжает мучительно краснеть, в то время как довольный собой Игорь ухмыляется, в очередной раз поражаясь непосредственности девушки в некоторых вопросах.
— Серьёзно, Джин? В мои восемнадцать я уже позаглядывал под каждую юбку в своём районе, и не только позаглядывал, в общем-то говоря.
— Не только?…
— Господи, ты просто прелесть!
На секунду Игорь даже жалеет, что решил откровенничать на такие темы с Вирджинией, но раскрасневшаяся Джин определённо того стоит.
— В общем, если захочешь изучить предмет наглядно — здесь полно симпатичных соседей, — заговорщически подмигивает Игорь, логично считая тему закрытой.
Джин нервно сглатывает образовавшийся в горле ком. Как они вообще дошли до таких обсуждений? С чего бы вдруг? Кожа лица продолжает неумолимо краснеть, достигая такого оттенка, что даже Игорю становится не по себе.
— Слушай, может, тебе жарко? Или заболела чем? В твоих же интересах, чтобы это было не так, потому что с моими лекарскими навыками всё, что я могу обещать тебе — так это лёгкую смерть, и то пятьдесят на пятьдесят.
— Спасибо, воздержусь, — выдавливает Джин, аккуратно раскладывая по тарелкам свежеприготовленный завтрак. — Я слишком гениальна, чтобы так тупо умереть.
— И, несомненно, слишком скромна тоже, — подхватывает Игорь, и только Вирджиния облегчённо выдыхает, думая, что тему с фартуком благополучно замяли за неё, как Игорь, не выдерживая, пытливо продолжает: — Неужели у вас в школе не было никакого сексуального образования?
— Было, но оно очень… странное… — пытается сформулировать мысль Джин, что, впрочем, даётся ей с неожиданно большим трудом. — Если честно, наша преподавательница выглядела как человек, знающий о сексе не больше нашего, и то только в теории, и, если уж быть откровенной, половина моих одноклассников имела больше оснований преподавать этот предмет, чем она.
— Ввести сексуальное образование в программу тогда, когда большая часть класса уже самостоятельно насексуалилась и образовалась — и почему я не удивлён? — хмыкает Игорь. — Ну, ты хоть порнуху-то смотрела?
Игорь чувствует себя мудрым наставником, доверяющим своему ещё зелёному ученику тайну бытия. И то, что тайна сама по себе весьма и весьма сомнительная, а сам он — херовенький наставник, мало смущает вошедшего в раж мужчину.
— Дда… Какое твоё дело? — в крайней степени смущения открещивается Джин. — Ну а вообще, где ты видел человека, к восемнадцати не смотревшего порно?
— Ну, мало ли… Ты и Доширак, блин, первый раз со мной попробовала, но если в теории знаешь, то ещё не всё потеряно! В принципе, когда созреешь на практику, можешь даже притащить его сюда. Только, чур, предупреждай заранее, во избежание конфузов, так сказать.
Если честно, Джин сложно представить больший конфуз, чем этот разговор. Как вообще невинный вопрос про фартуки перерос в обсуждение её сексуального опыта?
— Окей, да, спасибо, я пошла, — Джин хочет быстренько смыться с кухни, пока старший не очухался, но тот пресекает её манёвр на корню.
— Слушай, не нужно этого стесняться. Все мы когда-то были молодыми, и все пытались понять, что делать с бушующими гормонами. Не вижу в этом ничего постыдного, более того, если нужна будет помощь в охмурении какого-нибудь парня, ты всегда сможешь обратиться ко мне за советом.
— А что, ты смыслишь в пикапе? — лукаво интересуется Вирджиния, подозрительно щурясь.
— Больше, чем кто-либо другой, — серьёзно кивает Игорь, после чего хлопает Джин по плечу и встаёт со стула. — Ладно, это, конечно, всё безумно интересно и познавательно, но мне нужно идти. Развлекайся.
Наспех одевшись и побрившись, Игорь покидает квартиру, оставляя свою подопечную в гордом одиночестве.
От скуки девушка начинает листать каналы, поражаясь той тупости, которую крутят по телевизору.
— Кому вообще может быть интересно, с кем останется Хуанита в десятой серии?
Однако пульт всё же откладывает. Более того, сама того не замечая, с головой ныряет в историю о бедной, наивной, но чистосердечной и красивой девушке.
… Неожиданный сюжетный поворот наступает не тогда, когда Хуаниту насилуют и она оказывается беременной от своего бывшего, не тогда, когда отца и без того несчастной дамы сбивает повозка — нет, это-то как раз вполне себе ожидаемо и закономерно для подобного рода сериалов. Истинным сюрпризом для Джин становится брат главной героини, вернувшийся в их деревню с заработков в большом городе.
<i>— Антуана, — обращается он примерно на десятой минуте пятнадцатой серии к подруге своей старшей сестры. — Я должен сказать тебе что-то, что тебе не понравится…</i>
— Ну, что опять? — ворчливо отзывается Джин со своего места. — Мать-алкашка дом продала? Хуанита снова беременна?
<i>— Я люблю тебя, и если бы мы не были теми, кем являемся, если бы ты могла любить меня хоть вполовину так же, как люблю тебя я, я бы стал самым счастливым человеком во Вселенной!</i>
— Опа-на, — подбирается Джин, впиваясь взглядом в экран.
<i>— О, ми амо, — тем временем выдыхает его экранная возлюбленная, впечатываясь в брата Хуаниты, имя которого Вирджиния так и не удосужилась запомнить, в страстном поцелуе. </i>
— Кхм, — девушка чувствует себя так, будто самолично пробралась в спальню Антуаны и её нового бойфренда, и теперь самым наглым образом подглядывает за ними, высовывая аристократически прямой нос из-за портьеры.
События же на экране разворачиваются с удивительной для сериала, которому нужно растянуть сюжет на двести с лишним серий, скоростью. Красивые испанцы мелькают на экране с намеренно зазумленными телами — видно, что монтажёр на пару с оператором пытались сделать всё, чтобы их сериалу не прилепили возрастное ограничение.
Джин ошалело пялится на совсем недружеское проявление симпатии со стороны некоей Антуаны и безымянного брата, и размышляет о том, в какой момент всё пошло не по плану. Могла ли она ещё месяц назад хотя бы подумать о том, что будет есть всякую дрянь, спутается с криминальным элементом с сомнительными планами и маленькой квартирой, а также будет с интересом наблюдать за тем, как размножается какая-то абсолютно безразличная и неизвестная ей Хуанита?
Причём сама по себе она — ладно, полбеды, но вот её братец с запретной любовью к подруге старшей сестры во всех позах и ракурсах… Как такое вообще пустили в эфир?
Вирджиния начинает закипать, сама до конца не понимая, почему, и с мрачным выражением лица досиживает остаток «недопостельной» сцены, где вроде как и не видно ничего криминального (чай, не порнуху крутят!), но все прекрасно понимают, что там происходит по сюжетной ветке.
Итак, Вирджинии Красновской восемнадцать лет, и за несколько дней она испробовала на себе амплуа преступницы, стрелка и злостной извращенки.
И чёрт его знает, что из трёх пугает и привлекает больше всего…