оглавление канала, часть 1-я
Мои мысли сразу же перескочили с этого несчастного парня, попавшего ни за что, ни про что под удар Мормагона, на самого подменыша. Конечно, я догадывалась, что он собрался сотворить. Шедший с ним полковник, по словам Сергия, имел достаточно власти где-то там, в большом городе, из которого управляли всей страной, чтобы заинтересовать этого подменыша. Но, как я себе представляла, там подобной властью обладали очень многие люди. Так почему же именно этот человек так заинтересовал Мормагона? На этот вопрос у меня ответов не было. Ответ знал сам подменыш, но я предполагала, и не без основания, что со мной он этим знанием вряд ли поделится. По крайней мере, добровольно – это уж точно! И еще… Зачем ему понадобился шаман? У него и своих сил в достатке, чтобы затмить таких, как этот Качеда еще с десяток штук. Сплошные загадки. Но разгадать мне их было потребно. Поэтому, пока я не найду ответы на все вопросы, вступать в сражение с Мормагоном не имело смысла. А то, сгоряча, таких дел могу наворотить, что потом самой не разгрести будет. Это, как у Змея-Горыныча. Одну голову отсечешь, а на ее месте еще две вырастит. Так вот, «выращивать» эти «головы» у меня не было ни малейшего стремления или желания. Хотя, искушение напасть сейчас, пока рядом нет других людей, которых бы мы во время боя могли бы зацепить своей силой, было очень велико. То, что они вдвоем, меня не пугало. Шаман, конечно, силен в своей стихии Земли, но для меня это было не преградой. Я бы и с двумя справилась. Не скажу, чтобы уж очень легко, но справилась. А вот на вопросы бы свои, ответов, точно, тогда бы не получила. А эти ответы могли быть очень важными. Правда, я пока сама еще не знала, чем. Но интуитивно чувствовала, что так и есть. И только получив эти ответы, Мормагона необходимо было уничтожить раз и навсегда, безо всяких вариантов на его «воскрешение».
Тем временем, подменыш со своим «товарищем» достиг входа в подземелье. И сейчас он стоял над каменной плитой с весьма озадаченным видом. Качеда смотрел на него вопросительно, очевидно, ожидая, что он скажет. А Мормагон стоял, и в раздумье рассматривал холодный, чуть припорошенный снегом камень. Наконец, шаман не выдержал, и спросил очень осторожно:
- Что-то не так?
Его «соратник» глянул на него так, словно тот был обычной надоедливой мухой, жужжащей над ухом. Качеда под его взглядом как-то съежился, и сделал осторожный маленький шажок в сторону, будто собирался бежать при малейшей опасности, которая могла исходить от его «друга». Подменыш, заметив все эти маневры своего приятеля, усмехнулся, но тут же, посерьезнев лицом, озабоченно проговорил:
- Вроде бы все так, да не так. Если бы я был в другом мире, то мог бы сказать… - Он замолчал, будто спохватившись, что сказал лишнего.
От шамана это не укрылось. И с жадным любопытством он спросил:
- Что…? Что ты мог бы сказать?
По выражению лица Мормагона можно было легко прочитать, что именно ему захотелось ответить Качеде, или, даже, что ему хотелось сделать. Шаман тоже это «прочитал», и слегка шарахнулся в сторону, словно стараясь избежать удара. Это вызвало новую, еще более ядовитую ухмылку на лице подменыша. Слегка растягивая слова, он произнес:
- Я бы мог сказать, что здесь побывал кто-то из Знающих. Но в этом мире слепых и глухих – это невероятно. Хотя…
Ободренный тем, что ему ничего не прилетело от соратника, шаман подступил близко к плите, и, уставившись на нее с умным видом, отважно спросил:
- А что тут не так? Плита закрыта. Как я могу почувствовать, заклятие не снято. А что не так-то?
Мормагон от такого нахальства со стороны своего спутника, нахмурился, но тут же, видимо решив, что сейчас не время, чтобы лишать себя хоть какого-то помощника, нацепил на лицо маску доброго лекаря, который разговаривает с душевнобольным человеком, и терпеливо принялся объяснять:
- Ты прав… Заклятие не снято. Более того, заклятие навьего бога Карачуна, которое я установил здесь, когда был в последний раз, вроде бы, на месте. Только, как мне кажется, это не совсем то запирающее заклятие, которое устанавливал я. Но, если принять во внимание, что в этом мире нет Знающих, то более некому сделать подобное. Выходит, что я просто позабыл, каким заклятием запер это подземелье… Значит, я стал небрежен и беспечен. А это уже плохо. – Он постоял еще несколько минут, задумчиво поглядывая на плиту, а потом пробурчал себе под нос: - А заклятие-то с закавыкой. Его просто так не снимешь.
Качеда не утерпел, встрял. Несколько ехидно пропищал:
- Выходит, сам поставил, а сам снять не можешь?
Мармагон внезапно рассвирепел. Непонятно, что его так вывело из терпения: то ли сам по себе звук писклявого голоса шамана (который и вправду, переносить было невозможно, как зубную боль), то ли смысл подковырки, которую тот сделал нисколько не таясь. И он загремел голосом:
- Я все могу!!! И не тебе, вше плешивой, меня умом разумом наставлять. С твоими жалкими потугами владения стихией земли, я бы сидел тихо, и пугал твоих глупых соплеменников, а не лез бы со своими дурацкими вопросами ко мне, Мормагону!!!
Оп-па!!! Кажется, в запале он даже не заметил, как назвал шаману свое истинное имя! А вот это он напрасно. Аукнется ему такая болтливость, ох аукнется. Шаман не из благородных сердцем и душой. Непременно использует это в своих корыстных интересах. Вон как блеснули его глазки при упоминании истинного имени своего спутника. Но мне-то это только на руку. Чем больше они грызутся между собой, тем легче мне будет их победить. А подменыш продолжал грохотать, словно обвал камней в горах:
- Не тебе со мной тягаться!!! Знай свое место!! Я знавал только одного человека, который мог бы со мной вровень встать. Точнее, женщину. Да только не в этом мире и не в этом времени. А здесь мне равных нет, запомни это!!!
Он сделал едва уловимый пасс кистью руки, будто размешивая что-то внизу всей пятерней. Струйка снега, повинуясь его жесту, поднялась с земли к его руке, и послушная следующему движению кисти снизу вверх, словно веревка обвила шею шамана, и стала затягиваться у него на горле. Качеда захлопал губами, и судорожно согнув пальцы, попробовал скинуть эту снежную петлю с себя, но не тут-то было! Петля стала утолщаться, охватывая полностью горло шамана, а тот начал задыхаться. Глаза стали вылазить из орбит, лицо сделалось бордово-коричневого цвета, и он, на последнем издыханье прохрипел:
- Отпусти… Понял, я, понял…
Как ни странно, но в этот момент, его писклявость куда-то исчезла. И я, совершенно некстати подумала, а может ему так и ходить? По крайней мере, будет разговаривать, как человек.
Мормагон, с довольной, изуверской улыбкой, получая наслаждение от мук своего «товарища», сделал неуловимый жест кистью, и снежная петля спала с горла шамана. Тот схватился двумя руками за горло и поспешно отступил на несколько шагов от подменыша, ловя раскрытым ртом морозный воздух.
- То-то же!!! – Вкрадчиво проговорил его мучитель. – На следующий раз подумаешь, что своим поганым языком мести. А сейчас, нам надо возвращаться. Пора привести овечек на бойню, час настает…
Он развернулся, не глядя на перепуганного шамана, и собрался идти обратно, откуда они пришли. По-видимому, там был лагерь тех, кто пришел вместе с ним. Точнее, кого он привел с собой. А я, решив, что более благоприятного момента у меня не будет, послала тоненькую нить-мысль в голову Качеды. Он сейчас был ослаблен болью, страхом и лютой ненавистью к Мормагону, и понять, что эта мысль не его собственная, просто был не в состоянии. Удивляясь самому себе, что отразилось на его лице вскинутыми бровями, он, слегка заикаясь, то ли от страха, то ли от злости, задал вопрос, который был для меня очень важным:
- С-скажи, Лукьян, а чего такого в этом полковнике, что тебе так важно его привести с-сюда. Однако там, - он указал пальцем куда-то наверх, видимо подразумевая верховную власть этой страны, - наверняка есть более высокие и влиятельные. Так почему именно он?
И сам испугавшись своей смелости, поспешно отбежал семенящими шажками чуть в сторону, и укрылся на всякий случай за обломком проклятого камня. Я усмехнулась. Вот глупец! Разве ж за камнем можно спрятаться от стихии? А Мормагон буквально опешил от такой наглости Качеды. Он обернулся и с неподдельным изумлением уставился на своего наперсника. А я затаила дыхание, коря себя, что, возможно, неверно рассчитала момент, чтобы задать свой вопрос устами шамана. Но, увидев перепуганную физиономию шамана, выглядывающую из-за камня, подменыш, вместо того чтобы разозлиться на него за неслыханную наглость, принялся с каким-то кваканьем подхихикивать, изображая крайнюю степень веселости. Отсмеявшись (если подобные звуки вообще можно было так назвать), он проговорил, словно наставник на уроке своим нерадивым отрокам:
- Этот полковник не так-то прост. Конечно, он слепец, как и все остальные, но он из великого Рода воинов. И если, не приведи боги, он, по неведомой мне прихоти судьбы, вдруг прозреет, то может наделать мне много бед. И еще… У него большое будущее. Я видел… - Он произнес это так важно, словно был самим богом Тархом. - После этого похода, он начнет быстро взбираться по лестнице власти наверх, и достигнет небывалых высот. Именно поэтому, я должен провести свой обряд здесь и сейчас. Иначе, потом будет поздно. Они, которые направили его сюда, глупцы… Как легко соблазнить этих слепых людишек только одним призраком, одной тенью власти. Я пообещал, что дам им в их жадные руки великое оружие, которое принес сюда из далекого прошлого, пройдя Грань времен. И этого было достаточно, чтобы они направили этого человека сюда.
Всю эту речь он произносил будто для самого себя, а тут вдруг, обратился к шаману, назидательно проговорив:
- Обманывать слепых и глухих очень легко, тем более, если они этого жаждут сами. Принимая за разгорающийся свет Ярилы-Солнца тление на болоте трухлявого пня, они охотно пойдут в трясину за любым, кто только поманит. Но запомни: во всем нужна мера. Иначе можно не заметить, как сам уподобишься им и пойдешь за манящим огнем на гибель.
Приободренный тем, что Мормагон больше не собирался ни гневаться, ни душить его, Качеда вылез из-за своего укрытия и задал, уже по своей воле, вопрос:
- А разве власти может быть много?
Подменыш с усмешкой посмотрел на него:
- Вопрос ты задал неправильный. Понятия «много» здесь неуместно. Главное – сколько ты сам сможешь ее унести и не надорваться. Так что, примеряй по себе и не ошибись, шаман.
Потом, глаза его вдруг подозрительно прищурились, и он, почти настороженно, спросил:
- А с чего это ты вдруг стал мне задавать подобные вопросы? Раньше я в тебе такой любознательности не подмечал…
Предвидя то, что может произойти в следующий момент, я закрылась плотным коконом, сумев быстро соорудить вокруг себя ствол елового дерева. Как сквозь ватную даль, глухо услышала недоуменный ответ шамана:
- Да, сам не знаю… Навеяло что-то…
И тут же я почувствовала, как Мормагон стал ощупывать своей мыслью окружающее пространство. И тихонько порадовалась своей предусмотрительности.