Последняя зима в Воркуте. Трудная.
Наша жизнь на Крайнем Севере продолжалась.
Старший сын Федя ходил в детский сад, мы с младшим сыном Тимошей набирались ума-разума дома. Муж работал на шахте. Лето с детьми мы проводили на даче под Питером, осенью, в отпуск мужа, все вместе ездили на тёплое море. И опять возвращались в Воркуту.
Зима 1986-1987 года была для меня последняя. Мы с мужем решили, что надо возвращаться в Питер весной. Дело в том, что Феденьке предстояло поступать в первый класс, летом 1987 ему исполнялось 7 лет.
Это решение для мужа было непростым. Карьера у него развивалась хорошо, предлагали перейти на другую шахту на должность главного инженера. Большой оклад и трёхкомнатная квартира в самой Воркуте.
А в Питере нас ждали две комнаты в коммунальной квартире без горячей воды (и, стало быть, без ванной комнаты) и непонятные перспективы с работой.
Муж привык много зарабатывать, привык к поступательному движению по службе. Его способности признавали, уважали. Трудная, но правильная мужская жизнь.
Но дети должны получить образование, да и мне жизнь на Севере была в тягость.
Я и сейчас благодарна мужу, что мы решились на переезд обратно, в Питер.
Для него это был поступок!
Дети той зимой опять много болели. Бесконечные ОРВИ. Федя приносил из детского сада вирусы опять и опять.
Тимоша болел-выздоравливал, болел-выздоравливал. Младшему сыну было больше двух лет, он много говорил, чудесный малыш!
Та болезнь началась, как и все предыдущие с насморка и температуры. Но Тима всё болел и болел, никак не поправлялся. Спать стал плохо, капризничал. Врачи выписывали всё новые препараты. Мальчик был вялый и тут я заметила, что он встал на цыпочки. Стал ходить на цыпочках. А больше сидел или ложился. И это всё тянулось и тянулось. Информацию взять мне тогда было негде.
Очередной раз, придя к нам, врач вызвала скорую. Надо ехать в инфекционную больницу. Подозрение на полиомиелит.
- Ребёнка кладём одного, с мамой только до двух лет.
Увезли, сижу, реву. Страшно. Что делать? Только ждать. Какие-то анализы должны прояснить картину.
В больнице палата на первом этаже, снега у здания много, нашли окно, видим, как наш мальчик лежит на кроватке в комнате. Вместе с ним мамочка с младенцем. Втроём в палате. Тимоша поворачивается к окну - мы прячемся, боимся, что увидит и заплачет. Плачу я.
Так проходит несколько дней.
В один из дней мамочка показывает знаками, чтобы мы подошли к входу.
Выходит к нам в коридор, говорит, что Тима перестал разговаривать, не реагирует ни на что. Лежит.
- Вы покажитесь ему в окно. Он думает, что вы его бросили.
Боже мой! Теперь мы устраивали у окна целые спектакли, пытались развеселить сына. Но он смотрел на нас безучастно. Я плачу.
Наконец врачи в больнице говорят, что полиомиелит не подтверждается. Но надо лечиться у невролога, надо переезжать в другую больницу, не инфекционную.
Мы с мужем разрабатываем план. Я устраиваюсь в больницу санитаркой или уборщицей, или кем угодно. Могу и без оплаты. Только быть с Тимой рядом.
Приходим в день переезда в больницу, выносят мне сына. Тима молча обхватывает меня руками и замирает. Не плачет, только крепче сжимает ручки. Я ему что-то шепчу, пытаюсь надеть на него шубку, продеть руки в рукава. Никак не оторвать его рук от меня. Только прижимается ещё сильнее. Тогда мы с мужем надеваем мою шубу на меня, а спереди делаем кокон из одеяла, укрываем Тимошу. На скорой помощи нас везут из одной больницы в другую.
Ехали молча, полные решимости больше НИКОГДА не оставлять сына одного. Мальчик мой, вжавшись в меня, так и не ослабил объятий.
В больнице к нам вышел доктор, спокойный мужчина средних лет.
Мы наперебой стали излагать наш план. Я всё повторяла, что ни за что не уйду. Некоторое время доктор изумлённо слушал нас, а потом спросил, почему я хочу мыть полы в больнице?
Это мы так вместе с мужем пытались объяснить необходимость мне быть с сыном. Наверное, от волнения тараторили, да ещё и одновременно. Поняв, Доктор сказал, что конечно, мама вместе с сыном остается. И ничего не надо мыть.
И вот тут заплакал мой стойкий, смелый, сильный муж.
А я расслабилась и с улыбкой посмотрела на Тиму. И он всё понял, немного отстранился и посмотрел мне в лицо. Глазами, полными веры, что больше я его не подведу, не оставлю.
Муж уехал, надо старшего сына из садика забирать. Мы с Тимой остались.
Пришел наш дивный Доктор. Он объяснил, что у Тимы полиомиелитоподобный вирус (гугл сейчас мне не нашёл такого, но так тогда было), который слегка задел спинной мозг. Но мы всё вылечим!
А ещё он сказал:
- Сначала вылечим маму, а потом и ребёночка!
Вот я его слова навсегда запомнила. Это был настоящий Доктор!
Выписал мне таблеточки (успокоительные, наверное).
В нашей палате лежал мальчик, лет семи. Две кровати. Нам с Тимой одна на двоих. Отделение детское, кровати короткие. Я стул подставляла для ног.
И была счастлива.
Тима не отпускал мою руку. Совсем не отпускал. В туалет мы ходили вместе и я управлялась одной рукой быстрее-быстрее. Я ему всё время повторяла, глядя в глаза, что мы всегда будем вместе, что я люблю его, что папа и Федя ждут нас.
Через пару дней Тима сказал: Мама!
А ведь он уже хорошо говорил до больницы. Стресс потихоньку отступал.
Тима оттаивал, но руку мою не отпускал. Ночью меня нащупывал.
Я плохо спала, неудобно, не повернуться. Но на душе уже спокойно было.
Тиме кололи уколы и он их стойко переносил. Целую ладонь таблеток пил. Каждый день мы поднимались по большой центральной лестнице с первого, нашего, этажа на второй. Потом спускались, опять поднимались. Так наш Доктор нам велел тренировать Тимины ноги. Мы старательно ходили туда-сюда.
Однажды муж приехал и сказал, что заболел Феденька и в садик не пойдёт, и что делать?
Я к Доктору. А он говорит:
- Привозите сюда, к вам в палату положим.
Представляете?
Сколько живу — всегда буду вспоминать этого Человека добрым словом.
Непрофильное отделение, мальчик с вирусом каким-то, но Доктор видит главное. Спасибо ему!
Стали мы жить в палате втроём. Чужого мальчика уже выписали.
Тима с приходом брата Феди стал мою руку отпускать, за Федину брался.
Лечили моих мальчиков хорошо, оба поправлялись. Я даже договорилась с ними, что уложу на ночь спать, а потом меня папа Николай отвезёт домой, а рано утром, в 6 часов, я приеду в больницу.
Убедилась, что Тима согласился, дождалась, пока они уснули и вышла к мужу. А в тот год у нас своя машина появилась.
Утром, в 6 часов захожу в больницу — стоят мои дети в коридоре, держатся за руки, смотрят на входную дверь. Увидели — рассмеялись!
Я так была рада, что не опоздала!
P.S. Как мы переехали в Питер, я уж потом напишу.
А история с Крайним Севером для меня и детей закончилась.
Но не для мужа.