Попалась в Дзене статья на тему Великой Отечественной, а под ней довольно забавный комментарий читателя. Его автор в сердцах выпалил, что если бы Гитлер получше относился к крестьянам, а также пообещал бы возрождение русского государства без большевиков, то на плечах Власова он одержал бы в России оглушительную победу...
Эх, если бы вы только представляли, как я рассмеялся в этот момент. Нет, не с хлесткой поговорки о бабушке (перевоплотившуюся в дедушку). Просто я сейчас читаю дневник известного французского писателя Пьера Дриё Ла Рошеля — большого поклонника как фашизма, так, как ни странно, и коммунизма (он уважал все диктатуры и люто ненавидел западную демократию) — и комментарий читателя Дзена практически в точности повторил суть размышлений этого француза. С той лишь разницей, что он, само собой, думал о своей стране и Европе. Представьте, закрываю дневник Ла Рошеля, открываю интернет, а там этот комментарий, который по своему звучанию — как вернувшийся с того света Ла Рошель. Ну как тут не рассмеяться? А ведь на дворе не 40-е, а 2024 год!
В принципе, ответ на вопрос, вынесенный в заголовок статьи, настолько банальный и разобранный на молекулы, что, наверное, не стоило бы о нем даже заикаться и делать отдельную статью. Но я решил воспользоваться, как сейчас говорят, инфоповодом и показать вам несколько дневниковых записей француза Ла Рошеля, которые, на мой взгляд, небезынтересны. А в конце, коль скоро вообще взялись об этом говорить, заочно ответим нашему власовскому поклоннику. Ведь очевидно, что подобный сценарий развития Второй мировой продолжает будоражить умы многих "альтернативщиков".
Но сначала пару слов о Ла Рошеле...
Он родился в Париже в 1893 году в классической французской буржуазной семье. Студентом отправился на Первую мировую, которая буквально перепахала его внутренний духовный мир (как, впрочем, и многих других европейцев того времени, например, Гитлера). Ударившись после ранения и демобилизации в литературу, Ла Рошель достаточно быстро стал популярным французским писателем-сюрреалистом. Но его радикальные литературные практики стали быстро трансформироваться в политические. И само собой, он никак не мог пройти мимо двух величайших и модных европейских идеологий того времени, обещавших построить "новый мир" — коммунизма и фашизма. Все 20-е и 30-е годы Ла Рошель метался как умалишенный от социалистов и коммунистов до фашистов, пока после визита в Германию не склонился к... германским нацистам. В одном из самых скандальных своих политических трудов под названием "Фашистский социализм" он писал:
Я за Сталина, за Гитлера, за Муссолини, за всех тех, кто сам берётся за дело...
Будучи по жизни интровертом-одиночкой, он ненавидел французов и европейцев за декадентство, "буржуазное разложение", "бессмысленность бытия" и т.д. и т п. Ему хотелось действия.
В 1936 году он вступил в местную французскую фашистскую партию и во время немецкой оккупации Франции был редактором одного известного коллаборационистского издания...
При этом он вел свой личный дневник, в который записывал самые интересные наблюдения и рассуждения. Здесь нужно подчеркнуть, что несмотря на малоприятную личность автора, эти записи представляют немалый исторический интерес. В контексте заявленной в статье темы особенно интересно наблюдать за тем, как примерно с 1943 года Ла Рошель начинает все больше и больше разочаровываться в так называемом гитлеровском "новом порядке", и, напротив, все больше и больше очаровываться "русскими". В некоторых записях он и вовсе пишет что-то типа: "Ура, русские взяли Харьков" или "Русские приближаются к Варшаве. Осанна! Ура!". Правда, здесь, как по мне, не столько искренности, сколько злорадства. Уж очень этот коллаборант ненавидел западных либералов и желал им краха. Даже от рук коммунистов.
Начиная, повторюсь, с 1943 года в его дневнике появляется множество критических размышлений о фюрере, в которых он все никак не может взять в толк, а почему "окуклился" и молчит Гитлер? Почему он не занимается политикой? Почему он по примеру Сталина не расправляется с "гнилой буржуазией", тем самым заранее обрекая на гибель свой проект нацистской Европы? Почему он вообще отвергает помощь столь нелишних в его положении французских коллаборантов?
Так, 16 февраля 1943 года он записывает в дневнике:
Молчание, политическая инертность Гитлера в Европе в последние два года — это замечательный признак заката гения в Европе. Никакого воображения, никакого творчества, неспособность выйти из магического круга нации, из раковины отечества, из склероза, присущего старой милитаристской и имперской дипломатии. Его политика так же убога, как и Атлантическая хартия. Он сближается с Черчиллем в своем непонимании и ежедневной глупости. И все же в Германии ему хватало воображения. Да, в Германии; но не в Европе...
5 марта того же года Ла Рошель пишет (с намеком на расстрел Рёма в "ночь длинных ножей", который он считал ошибкой):
Немцы вовсе не революционеры, совсем не поспевают за событиями. Гитлер занимается только войной; но не занимается политикой в Европе. Мне это известно уже полтора года. Буржуазия консервативного толка, вроде Риббентропа и Геринга, одержала над ним верх. Гитлер погибнет из-за событий 30 июня 1934, как Наполеон, устыдившийся того, что расстрелял герцога Энгиенского...
12 марта 1943 года он отмечает:
Гитлер, оказавшийся в большой беде, не издает ни единого крика души, не проявляет ни малейшего скачка фантазии. Он окаменел в пределах своих сил...
27 июля 1943 г. отзывается на новость о падении Дуче:
Муссолини подал в отставку, как самый заурядный министр-демократ. Грустно и глупо. Получается, что только это и было фашизмом. Фашизм был не сильнее меня — философа насилия в домашних тапочках. Это еще больший гротеск, чем поведение Наполеона на борту корабля "Беллерофон". Своей слабостью фашизм продемонстрировал слабость Европы, упадок Европы. Будет ли поведение Гитлера лучше? Фашизм мог стать чем-то великим и солидным, лишь становясь все более и более социалистическим...
4 октября 1943 года Ла Рошен с изумлением упоминает в дневнике русских:
Все покорены русскими. Трудно сопротивляться тому, кто достиг успеха. Англичане, американцы, немцы, японцы — все ходят за ними по пятам, кстати, у каждого имеется при этом намерение их обмануть и при этом самим не быть обманутыми. Да и русские думают о том же. В противоположность слухам я убежден, что в своей войне против Гитлера и Германии они пойдут до конца. Они разрушат немецкое государство и перестроят немецкую армию на свой вкус, либо скорее ее уничтожат и включат их солдат в свою армию, но может быть, что вначале они захотят очаровать этот народ перед тем, как его подчинить, захотят сделать из него союзника перед тем, как превратить его в своего раба. Они сыграют на единстве Германии в пику проекту англичан или американцев о разделении Германии, тем более что им не удастся серьезно столкнуть Англию с Америкой...
12 января 1944 добавляет меланхолично:
Окончательно разуверившись в революционной энергии гитлеровцев, я теперь не верю и в их способность повлиять на русских и договориться с ними...
7 марта 1944 года он яростно констатирует:
Немцы — ничтожные политики. Их прямолинейная, жестокая древнеримская практика грубого господства вредна...
Какой упадок Европы! Германия столь же бездарна, как Англия и Франция! После века "мелкобуржуазной цивилизации" исчез политический гений. Гитлер — революционер германский, но не европейский. Он завершил дело Бисмарка, вот и все. Он недостаточно социалист — больше националист, чем социалист, и больше военный, чем политик...
10 июля 1944 года Ла Рошель добавляет:
Моей ошибкой было то, что я приписывал гитлеризму и Германии достоинства, которых у них нет и на которые они неспособны. У них не получилось трансформировать свой национализм в европеизм и социализм. Вечная история интеллектуала, который винит в неисполнимости своей мечты жалких типов, погрязших в трясине политики. Я подавлен банальностью всего происходящего вокруг. Права была наша консьержка:
"Немцы остались в дураках, Гитлер изображает Наполеона, но Англия и Америка всегда выигрывают последнее сражение"...
Через день после покушения на Гитлера в "Волчьем логове" Ла Рошель пишет о свершившемся страхе "бадольизма" (имеет ввиду отстранение Муссолини фашистами и маршалом Бадольо):
Хохочу до упаду над самим собой, за неимением лучшего занятия. Живу я одиноко, известия до меня доходят достаточно обрывочно, и я сочиняю романы, основываясь на новостях — подлинных или лживых. Сегодня ночью мне позвонила милая К. и рассказала, что некий японский дипломат звонил румыну, у которого она была, и сообщил, что между немцами и русскими подписан мир. Я подумал, что это с Гитлером, что до Гитлера наконец-то дошло и он предпринял действия, чтобы выйти из беспредельного маразма, в котором пребывает уже более двух лет, что он изменил или смог изменить свою политику, и что Сталин отодвинул на задний план свою ненависть к нацистам и к немцам, поставив на первое место страх оказаться в одиночку лицом к лицу со всемогущими англосаксами, распростершими свое господство над Америкой, Африкой, половиной Европы и отвоевывающими Тихий океан и азиатский юг. Я ликовал, говорил себе, что "мои идеи" торжествуют, что фашизм в большей или меньшей степени сольется с коммунизмом, растроганно посматривал на себя в зеркало. А сегодя все кувырком. Я узнаю то, что всем уже известно: про заговор вермахта, про образцовое проявление бадольизма, которого я так боялся...
В этой же записи есть такой интересный пассаж:
Гитлер погубил себя 30 июня 1934: в этот день он лишил себя своего левого крыла — Штрассеров, Рёма, вместо того чтобы избавиться от Папена, генералов и т. п. Есть в нем некая снобисткая странность, как и в Наполеоне, нечто от мелкого конформиста из старой Австрии. Ах, марксизм, где ты?
29 июля 1944 года он добавляет:
Я больше не стану писать статей ни для "Революсьон Насьональ", ни для какой другой газеты. Два года я писал из гордости, чтобы не подумали, будто я испугался голлистских угроз, то есть, в конечном счете, из самолюбия. Но в глубине души я клеймлю не только парижских немцев, трусливых и жуликоватых либералов, которые все время обманывали и предавали нас, поверивших в гитлеровскую европейскую революцию, я клеймлю сам гитлеризм, фашизм, оказавшийся органически неспособным произвести эту революцию. И теперь, когда Гитлер думает только о Германии, когда подтвердилась его полная неспособность видеть дальше Германии, когда в течение многих месяцев у него не нашлось ни единого слова для Европы, я действительно больше не могу продолжать писать. Я и так слишком долго писал лишь для того, чтобы показать, что не трушу...
К тому же я уже не смогу написать ни строчки, чтобы не проявился мой коммунизм. Единственный мой стимул выжить — чтобы бороться вместе с русскими против американцев. И я это делал бы со страстью, освободившись наконец-то от постоянно тревожившей меня затаенной мысли о социалистической несостоятельности гитлеризма. Но у меня нет ни малейшего желания унижаться перед коммунистами, особенно французскими, и особенно литераторами. Следовательно, я умру.
Само собой, я ничуть не жалею о десяти годах, отданных фашизму: я принадлежу к мелкой буржуазии и не мог поступить иначе... Дважды у меня была вспышка давнего французского национализма — в первые дни моего сотрудничества с Дорио и при вторжении немцев в 1940 г.; в обоих случаях я верил, что французы что-то еще могут сделать. Если бы гитлеризм имел европейскую направленность, я безраздельно предался бы ему и не испытывал бы потребности отхода. А сейчас я мог бы так же безраздельно предаться коммунизму, тем паче что все, что меня привлекает в фашизме, воспринято коммунизмом: физическая отвага, скрепленная кровью группа, живая иерархия, благородный взаимообмен между слабыми и сильными (слабые в России подавлены, но они там обожают принцип подавления)...
2 августа 1944 года Ла Рошель рассуждает о Гитлере, Ленине, Сталине и преимуществах одних над другими (обратите внимание на наблюдение о германской реакции на славянство):
Вильгельм II был предварительной карикатурой Гитлера, но как явление Гитлер — это всего лишь сверхВильгельм II; сверхлюди вовсе не являются сверхчеловеками. Как таковые великие люди в конечном счете являются всего лишь усредненными людьми, точным выражением своего класса, пока еще сплоченного и способного обуздывать себя: Ришелье, Питты, Бисмарк. Что олицетворяет Сталин? Это также усредненный человек, он победил Ленина в главном испытании и, вне всяких сомнений, победил бы его, даже если бы тот был жив; естественно, он избавился от наивного интеллектуала Троцкого — простонародного Шатобриана — и теперь побеждает Гитлера. В чем слабость Гитлера? Не в нем самом, она в Германии, имеющей такое неудачное географическое положение, расположенной в исчерпавшей себя, одряхлевшей Европе. Его недостатки — всего лишь отчаянная реакция на неотвратимое окружающее бессилие.
Как у человека, у Сталина несправедливое преимущество над Гитлером: он олицетворяет народ, который гораздо нравственней, моложе, многочисленней, богаче; это придает ему веса, уравновешенности, позволяет сдерживать страсти. Похоже, он не является артистической натурой вроде Кромвеля, Гитлера, Наполеона или Цезаря, это, скорей, тип Августа. Я был прав в 1934 г., когда написал, что нацизм является раздраженной реакцией Германии, которая чувствует себя постаревшей и умалившейся перед лицом поднимающегося славянского гения...
7 августа 1944 года он уточняет:
Гитлер глуп, как Наполеон. Но надо признать, что ему приходится действовать в куда более трудной ситуации: англосаксонский мир сейчас многократно могущественней, русский мир тоже многократно могущественней. Слишком поздно пришел он в изрядно постаревшую и чудовищно сузившуюся Европу. С другой стороны, его колебания между буржуазией и "пролетариатом" оказались гораздо более роковыми, чем колебания Наполеона между аристократией и буржуазией. Впрочем, это не имеет значения: поражение Гитлера после поражения Наполеона, Людовика XIV, Карла Пятого, Карла Великого, похоже, доказывает нежизнеспособность Европы. Она будет разграблена и отодвинута на задворки, как коллекция греческих полисов. Аминь.
Спустя несколько предложений в этой же записи он истерично признается:
Гитлер нравится мне целиком и полностью, невзирая на все его ошибки, все его невежество, все его пустозвонство. По сути, он дал мне мой политический идеал: физическую гордость, устремленность к движению, авторитету, воинскому героизму — и даже романтическую потребность исчерпать себя, самоуничтожиться в не просчитанном, не соразмеренном, чрезмерном, гибельном порыве. Но он не реализовал мой социальный идеал; у меня к нему огромные претензии за то, что он не уничтожил касту капиталистов и старую военную касту, которую я презираю и ненавижу. Короче говоря, от мифа о диктатуре пролетариата прок был, равно как и от мифа о материализме: этот миф был рычагом, чтобы избавиться от рухляди старых классов. Однако Европа слишком одряхлела, чтобы породить человека, который возвысится над ней и возвысит ее. Гитлер погиб, задохнувшись нашими архаизмами: куцым макиавеллизмом в политике золотой середины (золотая середина в конечном счете всегда оказывается беспощадной (см. Луи-Филипп, Наполеон III), но остается всего лишь золотой серединой), "идеалистическими" устремлениями мелкой буржуазии XIX в. (Вагнер). Ленин и Сталин, похоже, ближе, чем он, к жестокой стороне Ницше...
9 августа 1944 года писатель-коллаборант с нескрываемой досадой подытожил:
Какую великолепную социалистическую и расистскую революцию в Европе провалил Гитлер, но Наполеон проявил такую же нерасторопность, так же глупо останавливался перед привычными запретами, у него было точно такое же предубеждение перед необходимостью смешивать прошлое и настоящее... Только бы Сталин не повел себя таким образом! Великое в великом человеке наталкивается на людскую посредственность: надо равно принимать и его величие в делах, и мелочность его души...
В итоге Ла Рошель исполнил "навеянную Гитлером романтическую потребность самоисчерпаться и самоуничтожиться" — в марте 1945 года под страхом ответственности за коллаборацию он покончил с собой.
И тут самое время вернуться назад к нашему "родному" власовцу...
Что роднит французского коллаборанта с ним? (помимо запаха гнили)
Да то, что оба они наделили Гитлера своими хотелками, искренне удивляясь, что он действует и поступает нелогично. "Отчего же даже попав в беду молчит и ничего не обещает французам фюрер?" — недоумевает Рошель. "Почему Гитлер не освободил крестьян от колхозов, пообещав отстранение от власти большевиков и возрождение России?" — спустя 80 лет вторит ему отечественный власовец из Дзена. Ну ладно еще француз, ему, как современнику Гитлера, вся эта глупость простительна. Тем более, что он, очевидно, стал жертвой доктора Геббельса и его пропаганды. Но ты то, малец, куда лезешь со своими предположениями? Ведь ты же имеешь возможность встать, как Бог, над всем и заглянуть за плечо. Огромные пыльные тома немецких документов пред тобою...
Победы над СССР посредством освобождения крестьян и возрождения национальной России Гитлер боялся пуще всякого поражения! Все, что было восточнее Германии, следовало лишь только колонизировать, и никак иначе. Уже в Польше гитлеровцы очень скоро казнили даже польских национал-социалистов, по сути, своих собратьев, помогавших немцам в первые дни оккупации вылавливать политических и расовых врагов рейха. Всех отправили под нож, кстати по личному гитлеровскому приказу (Франк еще пытался с ними заигрывать). Что уж там говорить за остальных. До конца войны к Гитлеру будут со всех сторон стекаться предложения и просьбы по будущему благоустройству Европы, в том числе и Франции. Он не проронит ни слова. За считанные недели до гибели рейха и военные, и дипломаты, и даже некоторые партийцы будут умолять его пообещать какое-то ограниченное политическое будущее хотя бы сражающимся за Германию коллаборантам из стран Западной Европы. Он не проронит ни слова.
Почему?
Да потому что с самого начала своего политического пути он всегда и везде талдычил одно и то же: сильнейший по закону природы забирает все. В его мире не было каких-то полутонов — лишь "закон природы" (и "застывшая мысль маньяка" — оценка гитлеровского ума Оруэллом). "Либо Европа будет германской, либо ее не будет вовсе" — с какой стати он должен делиться добычей с какими-то презираемыми в своих же покоренных странах коллаборантами? Да еще и возрождать им их национальные государства? И все это ради победы над большевизмом? Да если немцы сами не могут господствовать и своими силами сломать хребет русским, пусть по тому же "закону" пропадут пропадом вместе со всей Германией. Не жалко. Все слабое и несовершенное должно погибнуть. Таковы правила мироздания...
Напоследок сквозь зубы стоит признать, что Гитлер был одним из самых последовательных и принципиальных правителей 20 века (заметьте, именно правителем, а не политиком). К превеликому сожалению для всего человечества.