Часто встречается, когда психологи пытаются помочь взрослым людям, которые в детстве пережили травму в отношениях - путём того, что помогают им осознать контекст жизни самих родителей.
Имеется в виду - что в результате исследования жизненного опыта родителей, человек начинает осознавать, какие трудности были у его родителей, начиная с их собственного детского возраста и заканчивая периодом, когда они нанесли ему травму в детстве.
И в процессе такого исследования люди чаще всего выясняют, что у их родителей вообще была довольно сложная жизнь, и их детский опыт был ещё более травмирующим, чем было их собственное детство.
И это на самом деле довольно важная работа, которая действительно в чём-то очень помогает. Она позволяет увидеть травмирующую ситуацию более широко, более объёмно, более многогранно.
Ведь травма обычно сужает восприятие, "заставляет" видеть только те аспекты ситуации, которые причинили сильную боль. А путём анализа жизненного опыта родителей - можно расширить своё восприятие травмирующей ситуации, увидеть в ней что-то ещё, кроме боли.
К тому же детская психика из-за защитных механизмов, защищающих от переживания бессилия - обычно побуждает детей воспринимать себя, как главную причину всех проблем. И в месте своей травмы - люди обычно именно так и чувствуют, что их бросили, били, не уделяли внимания, как-то плохо обращались с ними, не проявляли к ним интереса из-за того, что они плохие, неинтересные, сами виноваты во всём и т.д.
И иногда эту ситуацию ещё и усугубляли сами родители, прямо так и говоря своим детям "ты сам виноват, что тебя бьют", "ты посмотри на себя, да кто вообще захочет с тобой общаться", "ты сам во всём виноват", "если бы ты себя вёл хорошо - папа бы тебя не бросил", "это ты меня провоцируешь кричать на тебя"и т.п.
И тогда в месте детской травмы человека - он считает себя виноватым в этой травме, считает себя плохим, что всё это с ним случилось потому, что он плохой.
И тогда исследование родительского жизненного опыта может помочь осознать, почему на самом деле родитель с ним так обращался. И снять с себя груз ложной ответственности, стыда и вины за этот травмирующий опыт. То есть такая работа помогает или может помочь человеку отделить себя от того, как его родитель вёл себя с ним, и как к нему относился.
Но чтобы помочь травмированному человеку - этого недостаточно. Потому что важно не только то, почему родитель делал то, что он делал - но и то, что чувствовал ребёнок в ответ на эти действия родителей.
Ведь трудности, которые были у родителей травмированного человека - никак не отменяют тех переживаний, которые он испытывал, будучи ребёнком, в ответ на действия своих родителей.
Ведь если у человека есть психологическая травма - то это значит, что какая-то часть его психики в результате травмирующего опыта "отщепилась". Переживания, которые испытал человек в травмирующей ситуации, были больше - чем можно было переварить.
И поэтому в качестве защиты - его психика прибегла к диссоциации, то есть травмирующие переживания как будто погрузились в часть его психики, и эта часть "отщепилась" от остальной психики. В результате чего человек перестал осознавать эту часть себя - как часть себя.
Но впоследствии, эта "отщепленная травмированная часть" пытается вернуться назад, давая человеку знать о себе.
И для этого его психика прибегает к механизму "навязчивого повторения травмы", когда под воздействием определённого триггера и определённых обстоятельств - к человеку временно начинает возвращаться его отщепленная травмированная часть. В результате столкновения с определёнными триггерами - к человеку на какое-то время возвращается старая боль.
И вот такой процесс и называют "психологической травмой".
И когда есть травма, у человека есть "отщепленные травмированные части" - они никуда не денутся от того, что человек понимает, почему с ним делали то, что его травмировало.
Как бы человек не понимал своих родителей - его психика будет продолжать стремиться к повторению травмы, пока есть отщепленная травмированная часть.
И для того, чтобы у человека действительно снизилась бессознательная потребность в повторении травмы - ему нужно интегрировать его детскую травмированную часть в его нынешнюю взрослую психику. То есть эти части нужно соединить, интегрировать в единое целое.
А когда психологи пытаются "бороться с инфантильностью" человека, пережившего травму в детстве - тем, что пытаются у него сформировать "зрелое отношение" к своим детским травмам, то есть помочь ему посмотреть глазами взрослого человека на эти ситуации. То они как раз, сами того не желая, усиливают раскол между его взрослой и детской травмированной частью, "застрявшей в травмирующей ситуации".
Они как будто дают понять, что ему стоит ещё больше стремиться к тому, чтобы держать как можно дальше от себя их детскую отщепленную травмированную часть. Они поддерживают его в его стремлении продолжать диссоциировать эту травмированную часть. Когда его психика, скорее, нуждается в противоположном - в интеграции этой травмированной части.
Действительно, есть ситуации, когда человек скорее нуждается в поддержании у него "взрослой позиции", чем в интеграции травмированной части.
Но важно понимать, что укрепление взрослой позиции не помогает проработать детскую психологическую травму. И понимание, почему с человеком в детстве делали то, что делали - тоже не помогает исцелиться.
Но эти интервенции могут быть важными этапами на пути проработки травмы, если они подготавливают человека к встрече со своими травмирующими переживаниями. Если "укрепление взрослости" и "анализ причин поведения родителей" - используются, например, для того, чтобы впоследствии помочь человеку в интеграции его травмированной части. А не для того, чтобы заменить процесс интеграции на какие-то интеллектуальные объяснения, которые скорее помогают человеку дальше прятаться от своего травмирующего детского опыта, чем помогают ему проработать травму.
Для проработки травмы - нужно встретиться лицом к лицу со своими детскими, "отщепленными" частями, нужно столкнуться со своими детскими чувствами - и отгоревать все потери, связанные с травматическим опытом.
И путём такого горевания - присвоить эти детские части себе, перестав их "отщеплять". Когда эти детские субличности становятся частью человека, он становится с ними единым целым, когда он одновременно и является самим собой из настоящего и одновременно с этим является тем ребёнком, которым он был при столкновении с травмирующих опытом - только в таком случае речь действительно идёт об исцелении травмы.
Потому что травма - это в первую очередь раскол психики, а не застревание в "детской позиции" или отсутствие "взрослой позиции". Поэтому травма лечится интеграцией этого раскола, а не гноблением себя за инфантильность и недостаточную зрелость.
И любые методы, направленные на укрепление взрослой позиции (а попытки посмотреть на сложности родителей взрослыми глазами - это укрепление взрослой позиции) - помогают лучше функционировать во взрослой жизни. И иногда именно это и нужно человеку в первую очередь.
Но важно понимать, что это не имеет отношения к исцелению детской травмы.
Исцеление детской травмы - это про присвоение себе этой травмированной детской части, а не про попытки от неё избавиться, застыдив себя за её наличие. И про научение относиться к ней с нежностью и любовью.
__________________________
Курс "Травма отношений. Когда отношения причиняют сильную боль": http://annatychuk.kassa.bizon365.ru/buy/travma-otnoshenii