Глава 12
Оказавшись в серых сумерках, Дина не сразу поняла, что же ей теперь делать. Наверное, стоит пойти в гостиницу, чтобы в тишине спокойно обдумать все, что случайно вскрылось. Пройдя несколько кварталов, она незаметно для себя снова оказалась в том парке, где гуляла с утра. К вечеру он стал совсем хмурым, как утомившийся за день старик, который никого больше не хочет видеть. Пригорюнились лиственницы в ожидании ночи, темные елки надели свои ночные колпаки, в медных листьях дубов тихо шелестели остатки ветра.
В полумраке ярким оранжевым фонариком мелькала шапочка Дины. Вглубь парка она идти побоялась и теперь бродила по самой широкой дорожке, мимо скамеек и голых озябших кустов. Двадцать шагов в одну сторону, двадцать в другую.
В памяти то и дело всплывало лицо Маши, и больше всего Дину удивляло, что она такой себе ее и представляла. А еще такой же могла быть… Дина поморщилась и усилием воли заперла на ключ все, что могло не просто напомнить о Максе, а об их так и не случившемся будущем.
Тишину парка разорвала громкая мелодия. Дина посмотрела на телефон. Костя. Не раздумывая скинула звонок и убавила звук. Позвонит ему позже. И сразу же вспомнился мальчик. Сын Кости. Его растерянные бледно-голубые глаза и чуть скривленный рот. К нему могла бы добавиться Маша Соболева.
Но с другой стороны, почему она должна о них думать? Ее чувства в детстве почему-то никого не интересовали. Ни отца, ни уж тем более его любовниц. И ничего, выросла! Хотя было бы честнее, если бы отец ушел из семьи.
Макс вовремя спохватился, одумался и выбрал дочку. В груди появилось необыкновенное ощущение теплоты. Вся обида и злость улетучились. На глазах появились слезы, но это от ветра, который вдруг решил напомнить о себе. Он играл с пустой пивной банкой, перекатывая ее по серой, местами облезлой скамейке. Дина подняла ее и бросила в урну, а сама села на холодные деревяшки.
Макс снова нашел ее. Словно щупальцами окутал со всех сторон: куда ни беги, выныривает в образах и воспоминаниях. А когда она уже почти вырвалась из их плена, подобрался совсем близко. Дина улыбнулась: пусть ей без него плохо, но он показал себя, как настоящий мужчина и как любящий отец. Да, он ранил ее, но не стал мучить больную дочь и сделал свой выбор. В какой-то мере Дина была ему даже благодарна. Он не поигрался с ней и бросил. Нет. Он пожертвовал любовью ради семьи. А в том, что он сказал ей правду, признаваясь в любви, она была уверена. Так притвориться невозможно. Да и зачем ему? А Дина проиграла достойному противнику. Маленькой Маше с янтарными глазами, под которыми застыла глубокая и нездоровая синева.
Дина поняла: этим поступком Макс облегчил ей жизнь. В нем она как будто увидела своего отца, который много лет назад все-таки не предал маленькую девочку и остался хорошим папой и мужем. А не вечным героем любовником, у которого нет ничего постоянного.
«Надо же, как человек может измениться…» - удивленно думала Дина. Когда-то ради нее Макс не рискнул все бросить… Но повзрослел. И понял, что есть в этом мире непреложные истины. Холодный ветер дунул прямо в лицо. Дина поежилась, натянула повыше шарф и пошла к темнеющему впереди прямоугольнику калитки.
***
Материал выстрелил. Дина написала его на одном дыхании, как только вернулась в гостиницу. Часть набросала еще, когда ехала в маршрутке, остальное дописывала прямо в поезде. Она представляла себе Машу Соболеву и слова сами собой складывались, как надо – без лишнего пафоса, но совершенно искренне и тепло. Откликнулись не только подростки, но и бизнес, на почту посыпались письма с благодарностями и предложения провести подобную встречу в их городе. Дина почувствовала, что оживает. Появился хоть какой-то смысл ее существования. Пока курила, обдумывала, как быть дальше.
– Извини, друг Бонифаций, - сидя на подоконнике, просила прощения Дина у цветка. – Я посеяла твой горшок. Обещаю, раздобыть новый.
– Агневская! – помахал рукой в конце коридора вчерашний выпускник Ромка Титов. – Там тебя спрашивают… Ты теперь звезда! – в его голосе прозвучали нотки профессиональной зависти.
– Я, Ромчик, всегда звезда, - проворчала Дина и, спрыгнув вниз, пошла в сторону кабинета.
Пришли, скорее всего, опять по поводу благотворительности. Как-то вовремя и по сердцу пришлась эта тема.
– Здравствуйте! – сразу же поздоровалась она при входе. – Я…
И замерла, вцепившись рукой в косяк. В кабинете стоял Макс. Невозможно близкий. Настоящий.
– Привет.
Дине показалось, что пасмурный день озарился янтарным светом. Даже почти осыпавшиеся березы под окном, заиграли золотом.
– Привет, - охрипшим голосом ответила Дина.
Коленки стали мягкими, как подтаявшее мороженое. Ноздри чутко уловили знакомый, с горчинкой запах. Дина еле удержалась, чтобы не подойти ближе и не уткнуться в небрежно завязанный клетчатый шарф.
– Я подумал, что телефон ты сменила, но место работы вряд ли… И вот я здесь.
– Ты здесь, - эхом повторила Дина.
Она словно впала в полудрему. Как будто провалилась в сугроб и теперь там замерзает. Ни радости, ни злости, а только странное оцепенение. Макс сделал к ней шаг, и Дина облизала пересохшие губы. Нужно что-то сказать, резкое, наотмашь, чтобы понял, что ловить ему здесь больше нечего. Теплые пальцы коснулись ее щеки. Янтарные глаза оказались совсем близко. Наверное, так себя чувствует несчастная антилопа, когда к ней приближается тигр. Смотрит внимательно, и как будто, ласково, но вот-вот полоснет острыми когтями. И если даже повезет вырваться, то останутся глубокие раны и будут болеть, болеть… Дина качнула головой. Нет больше смысла цепляться за соломинку. Меньше всего ей бы хотелось, чтобы за тысячу километров от нее, страдала и плакала маленькая девочка. Девочка, которой нельзя надрывать сердце.
– Послушай, Макс, у меня совсем нет времени… и я… – Дина судорожно придумывала причину, которая позволила бы избавиться от его присутствия.
– Перестань. Я чуть с ума не сошел за эти недели. Ты пропала. Поменяла телефон. Неужели ты не позволишь, хотя бы выпить с тобой кофе и поговорить?
– Нам не о чем говорить, Макс… - бессильно произнесла Дина, чувствуя, как рушится ее хрупкий мирок, который она так старательно лепила, врачуя незатянувшиеся еще раны.
Это было похоже на пушистый одуванчик, который грубо сорвали и дунули, что есть силы, оставляя его голым и беспомощно-некрасивым. И вместо того, чтобы бросить его в канаву и забыть, продолжают крутить в руках, выжимая последние капли белого сока.
– Я уверен, нам есть о чем поговорить.
Макс смотрел серьезно, требовательно.
– Ты однажды все решила сама. Загнала меня в тупик. Не дала выбора…
– У тебя был выбор! – почти крикнула Дина.
Она прислонилась спиной к двери. Не хватало, еще Палыч услышит, а там и до Кости слушок доползет. Не вывезет она тогда. Сил не хватит. В этот момент она почти ненавидела Макса. На секунду даже показалось, что ему нравится над ней издеваться. Как злой мальчишка, который мучает котенка, погружая его в воду. Подержит, подержит, а когда котенок уже почти не шевелится, вынет наружу, даст вдохнуть.
– Не было у меня выбора! – прошипел Макс прямо в лицо.
Дина четко различила его белые заостренные клыки. Он уперся двумя руками в дверь. Дина оказалась посередине. Она попыталась его оттолкнуть, чтобы сбежать в коридор, но Макс не давал ей пошевелиться.
– Или ты считаешь, что у меня был выбор, когда ты не сказала мне, что беременна?! Ты все решила по-своему!
Распахнутыми глазами Дина смотрела на Макса. В сером озере мерцали темные крапинки, смешивались с янтарным светом. На столе резко зазвонил телефон. Дина вздрогнула, облизала губы и отвела взгляд. Тело Макса, нависшее совсем рядом, лишало ее сил. Уши закладывало, а легкие болели от напряжения. Она дышала через раз, впуская воздух тоненькой струйкой. Чувствовала себя альпинистом, натужно ползущим на вершину горы. Что там наверху – неясно, но и вниз уже спуститься нельзя.
Макс помедлил еще секунду и, рыкнув, впился губами в ее рот. Больно лязгнули зубы, сквозь заложенные уши барабанило сердце, разгоняя кровь. Дина безвольно подчинилась. Телефон звякнул еще раз и захлебнулся.
– Нам нужно поговорить, Динка… - тяжело дыша, сказал Макс. – Иначе снова наделаем ошибок… Я ведь не просто так приехал.
Больше оставаться в кабинете Дина не могла. Ей срочно нужно было вырваться наружу, под моросящий серый дождь, вдохнуть всей грудью влажный воздух, остудить горящее, как в огне, лицо. Нужно, чтобы Соболев оказался на расстоянии. В ее крошечном кабинетике это невозможно, а она от того, что Макс так близко, превращается в студень. И мозг становится похож на желе. Дина сдернула с вешалки куртку.
– Пошли!
Злилась, что опять уступает, но понимала, что он не отстанет и тогда на всю редакцию разразится скандал. Дойдет до Кости, до отца, и ей просто на просто не дадут жизни. Все про себя знала: это лишь отговорки. А правда в том, что ей хочется еще хотя бы час видеть Макса и ощущать его тепло. Тот самый спасительный глоток кислорода для полумертвого котенка.
По улице Дина шагала быстро. В голове билась одна мысль: «Откуда он все узнал?» Макс молча шел рядом. Полы его черного пальто развевались на ветру. Нужно было найти местечко, где бы им никто не помешал. В конце квартала недавно открылось небольшое кафе. До сих пор на деревьях болтаются сорванные ветром красные и синие шарики.
Дина почувствовала, как ужасно она проголодалась. Предстоящий нелегкий разговор не повод сидеть с пустым желудком и хлебать десятую чашку кофе за день. Закажет себе солянку в горшочке или лучше харчо. Рот в предвкушении наполнился слюной. Дина продрогла. Она с вожделением представила, как горячий суп согреет ее изнутри. Даже Макс отошел куда-то на второй план.
Макс взял себе только кофе. Сидел напротив, смотрел на Дину, которая жадно ела, постукивая ложкой о стенки горшочка.
– Ты все так же вкусно ешь… - с улыбкой резюмировал он.
Дина промокнула губы салфеткой и посмотрела ему в глаза.
– Откуда ты узнал?
Пальцы нервно комкали красный бумажный квадрат. Она бросила салфетку в горшочек и, взяв другую, принялась ее аккуратно складывать, отчерчивая ногтем ровные линии. Ей нужно было чем-то занять себя.
– Я нашел тест. В эдельвейсах.
Дина болезненно поморщилась. Перед отъездом, от бессилия, она разбила вазочку с засохшими цветами. И совсем забыла, что прятала там один из тестов. Она тогда их штук пять сделала.
– Почему не приехал следом? – Дина принялась за следующую салфетку.
Макс откинулся на спинку стула, вздохнул и провел обеими ладонями по волосам.
– Я испугался, Динка. Струсил. И теперь очень об этом жалею.
В его словах звучало искреннее раскаяние. И Дина поняла: так просто ей сегодня с Максом не расстаться.
