… Лодка медленно плыла по Чёрному озеру, со всех сторон окружённому высокими деревьями. Был тёплый солнечный день, середина сентября, золотая осень. Лёгкий ветерок создавал своим дуновением рябь на воде, а по небу двигалась стайка белых пушистых облаков, напоминавших дружную семью. Где-то в глубине леса несколько раз крикнул филин, на сосне, стоявшей прямо на берегу, застучал дятел, а потом закуковала кукушка.
Миша сложил вдоль лодки вёсла и спросил: «Кукушка, кукушка, сколько лет продлится наше со Светой счастье?»
Внезапно на небе появились большие свинцовые тучи, солнце скрылось за ними, поднялся сильный ветер, который начал гнуть деревья, а на озере появились большие волны. Миша начал грести к берегу, но вёсла не слушались его рук, а потом неведомая сила вдруг подняла лодку в воздух и понесла её вдаль. У Миши потемнело в глазах и учащённо забилось сердце.
Где-то внизу осталось Чёрное озеро, сарай для сушки сена, в котором они прятались от дождя со школьной подругой Верой, обещавшей ждать его из Армии, но выскочившей замуж через полгода. Потом внизу промелькнули избы родной деревни, похожие на игрушечные домики, кресты на кладбище, где упокоился пять лет назад его ещё совсем не старый отец.
Потом стало совсем темно, темнее, чем самой глухой ночью, и было уже не понятно, где верх, где низ, где лево, где право, а лодка словно растворилась. Миша понял, что это конец, конец всему, конец его так ещё толком и не начавшейся жизни. Сразу же подумал о Свете, что с ней, как она будет без него? Набрав полную грудь воздуха, он закричал что было сил: «Света, Светочка, я люблю тебя больше всего на свете, слышишь, люблю…» Но странное дело, Миша совсем не услышал свой голос, зато где-то сверху прозвучал разговор двух неведомых ему людей, а может и не людей вовсе.
«Чего он кричит? Ты не знаешь? – произнёс властный бас, как показалось Мише, откуда-то сверху, - И кто такая Света?»
Далее послышался высокий мужской голос, говоривший немного тише: «Света – девушка, которую он очень любит, жить без неё не может». Потом, снова бас: «А она его?» «И она его тоже. Совпали они, как Вы и хотели, слились во единое целое». Миша подумал, что второй произнёс эту фразу с улыбкой, а может просто показалось. Дальше наступила тягостная тишина. У Миши возникло ощущение, что пропал воздух, и стало совсем нечем дышать. Это длилось несколько минут, но показалось, что прошла целая вечность, пока снова не заговорил бас: «Ну, хорошо. Пусть так и будет. Ты там проследи, помоги им, если что». Ответ второго Миша уже не расслышал.
И снова стало светло, вновь появилось солнце, а лодка поплыла по Чёрному озеру, окружённому со всех сторон высокими деревьями. Где-то совсем рядом продолжала куковать кукушка, щедро отмеряя годы счастья, по чистому небу поплыла стайка белых пушистых облаков, похожая на большую и дружную семью…
Миша проснулся от прикосновения нежных девичьих рук. Эти руки он мог узнать из тысячи других. Это были руки Светы. «Миша, Мишенька, проснись, ты так кричал во сне», - у неё удивительный голос, самый лучший голос на свете. Миша открыл глаза и увидел Светино лицо, оно было совсем близко. Распущенные длинные тёмные волосы, немного припухлые губы, большие серо-зелёные глаза и руки, такие нежные руки, от прикосновения которых хотелось забыть обо всём.
Миша перевёл дыхание и обнял Свету за плечи, потом начал целовать. За окошком только-только забрезжил рассвет, шёл мелкий осенний дождик, его струйки стучали по стеклу и карнизу. Наступило воскресенье, их первый выходной в первой совместной квартире.
Миша нашёл эту квартиру в старинном трёхэтажном доме с высокими потолками и аркой при входе во двор в самый первый день, когда оказался в городе. Автобус, на котором они рано утром выехали из деревни, прибыл на вокзал точно по расписанию, в половине десятого. Света почти всю дорогу проспала у него на плече, а Миша нежно гладил её по волосам и думал. Решение, поехать вместе со Светой, пришло накануне, когда они вдвоём почти весь день провели на Чёрном озере. Там же обо всём и договорились. Решили, что вместе уедут в город, Света на вокзале пересядет на другой автобус и поедет в их небольшой городок к родителям, всё объяснить и собрать вещи, а Миша займётся поиском квартиры и работы. Учёба в университете начнётся первого сентября, Свете уже выделили место в общежитии, поэтому приедет она днём раньше. Миша должен будет найти её там, вечером.
Поскольку все решения принимались в большой спешке, то чёткого плана действий у него не было. Мать, правда, дала ему адрес Василия Васильевича, армейского друга отца, который раньше гостил у них в деревне. Василий Васильевич жил в городе и работал на автокомбинате. В крайнем случае, мог бы помочь с работой. А ещё, собрав в сумку самые необходимые вещи и документы, Миша достал свою денежную заначку. Копить её начал еще в старших классах, когда каждые летние каникулы работал с отцом на комбайне и получал неплохие деньги. Заначка лежала в зелёной толстой книге Шолохова «Тихий Дон». Когда Миша уходил в Армию, то наказал матери смело тратить эти деньги, ведь она после смерти отца и его отъезда оставалась совсем одна. Мать была женщиной бережливой, ни рубля из заначки за все два года не взяла и даже добавила туда семьдесят рублей, вырученных за продажу картошки с их участка дачникам, приезжавшим в деревню на лето. Сама за все два года не позволила себе ни одной обновки. Пока был жив отец, он на мать денег не жалел, всю жизнь любил её.
Конечно, было бы правильно, к переезду подготовиться, сделать всё не спеша, но Миша не мог оставаться без Светы, всё время думал о ней, чувствовал острую необходимость быть рядом.
Те дни, что провели они вместе в деревне, в Светины каникулы, он запомнил на всю жизнь, с первого знакомства на танцах и до той совместной поездки на Чёрное озеро, во время которой всё у них и случилось.
С раннего детства Миша рос парнем стеснительным. Единственной девчонкой в жизни была та самая Вера, которая обещала ждать его из Армии, но не дождалась. Они с восьмого класса сидели за одной партой, вместе ходили из дома в школу и обратно, потом - в кино и на танцы по выходным. Все вокруг говорили, что они хорошая пара и очень подходят друг другу. Потом был первый поцелуй и много других поцелуев. Миша был уверен, что это и есть любовь. А что же ещё?
Как-то раз, уже после окончания школы, они поплыли на лодке на Чёрное озероза кувшинками и лилиями, которых там росло несметное количество. Очень красивое место. Река делает там поворот и впадает в озеро, окружённое со всех сторон высокими деревьями. Как раз, в месте впадения, и растут кувшинки с лилиями.
В тот день с утра было ясное небо и ярко светило солнце. Собрав букет, Миша с Верой сошли на берег. Сначала просто ходили и любовались удивительным местом. Возле старинного дуба Миша прижал Веру, начал страстно целовать в губы и в шею, потом трогать грудь. В это время где-то в глубине леса закричал филин. Миша стал испуганно озираться по сторонам, а Вера звонко засмеялась, потом обняла его и начала целовать. Они так увлеклись поцелуями, что не заметили как начался дождь. Сначала мелкий, потом сильнее и, наконец, дождь превратился в ливень. Миша вспомнил, что где-то тут на берегу должен быть сарай, в котором сушили сено. Ну да, вон он там, метрах в трёхстах. Пока они с Верой бежали до туда, промокли до нитки.
В сарае сидели на стоге прошлогоднего сена и слушали как стучат струйки дождя по дырявой крыше. «Мишк, отвернись, я сниму платье, совсем промокло, его отжать нужно, да и у тебя вся майка и джинсы в воде, ты их тоже сними», - Вера говорила уверенно, совсем, в отличии от Мишки, не смущаясь. «Куда мы денемся, когда разденемся?» - любил, дело не в дело, повторять старшина роты Савченко все два года, пока Миша служил в Армии. Вот и тогда в сарае они с Верой никуда не делись. Для Миши всё было необычно волнительно, а Вера вела себя спокойно и уверенно. За оставшееся до Армии время, она многому смогла научить его. Миша даже и не задумывался тогда, а где сама Вера приобрела эти навыки? Отношения были ровные, спокойные. Они начали строить планы на будущее. Вернётся Миша из Армии, сыграют свадьбу, жить пока будут в доме его родителей. Дом большой, после смерти отца они с матерью вдвоём остались.
Сейчас, вспоминая те месяцы их отношений с Верой, Миша ловил себя на мысли, что слишком уж всё было размеренно, заранее предопределено.
Наступила осень, она в тот год была дождливая и холодная. В начале октября Мишу забрали в Армию. Вера на проводах не отходила от него ни на шаг, а когда началась посадка в автобус, заголосила, словно взрослая женщина, провожавшая мужа на войну.
Письма от неё приходили все два года, как положено, с признаниями в любви и обещанием ждать. Так и не узнал Миша в армейскую пору, что подруга изменила ему через месяц, потом вышла замуж и родила ребёнка. Мать не писала ему об этом и всех товарищей его попросила о том же, а ещё, Христа ради, умолила и саму Веру. Та обещала и слово своё сдержала. Так, что до самого конца службы Миша пребывал в уверенности, что дома его ждут.
Когда вернулся и всё узнал, долго не мог поверить. Да и как поверишь в такое, если последнее письмо с признанием в любви получил за неделю до дембеля.
Он начал пить, пил каждый день и по-многу. Слёзы и уговоры матери не действовали. Несколько раз, в минуты отчаяния, думал о самоубийстве, даже верёвку твёрдую приготовил. Решил для этого уйти подальше в лес, чтобы не осквернять грехом таким родительский дом. Несколько раз брал бутыль самогона и поздним вечером уходил на кладбище к могиле отца. Лишь одна мысль беспокоила его, что не похоронят в одной ограде. Самоубийц в их деревне клали за кладбищенским забором.
Трудно представить чем бы всё это закончилось, если бы не одна таинственная история. Миша так и не понял, была ли она на самом деле, либо всё это померещилось ему в пьяном угаре.
Однажды, совсем поздним вечером, когда на небе высыпали большие и маленькие звёзды, он с недопитой бутылью самогона пришёл на могилу отца и долго жаловался на жизнь, перескакивая с одного на другое, путая слова и теряя нить. Потом замолчал и начал беззвучно плакать. Слёзы текли по его щекам, и Мишка не вытирал их. Внезапно он заметил возле соседней ограды силуэт человека, присмотревшись, решил, что это старушка в фуфайке и валенках с галошами. Лицо разглядеть не удалось, а по контурам Мишка не узнал её, не узнал и по голосу, глухому, низкому, похожему на мужской. Старушка начала сначала стыдить его за пьянство и дурные мысли, а потом сказала, что всё у него в жизни хорошо сложится, только нужно взять себя в руки и набраться терпения. «Девчонка у тебя будет единственная, на всю жизнь. Смотри, не упусти. Никого не слушай. Сердце своё слушай», - закончив говорить, старушка как-будто нагнулась, словно потеряла что-то на земле. У Мишки зарябило в глазах, потом образовалась пелена. Когда пелена рассеялась, то разглядеть никого не смог. «Да как же я узнаю девчонку эту?» - ему показалось, что крикнул что было силы, но на самом деле прошептал еле слышно. Затем раздался громкий голос, как-будто бы, откуда-то сверху: «Сердце своё слушай!»
Вернувшись домой, Миша не сомкнул всю ночь глаз, думал, глядя на потолок. Утром вылил в уборную все остатки самогона, побрился, переоделся и пошёл в контору совхоза просить работу. Директор очень уважал Мишиного покойного отца и взял его слесарем в мастерские. А в августе в гости к бабушке на свои последние каникулы приехала Света. Увидев её на танцах, Миша подумал: «Она», и не ошибся.
… «Миш, Миша, проснись, наконец. Что тебе приснилось? Сколько времени?» - Света, как всегда, говорила быстро. «Странный какой-то сон, - Миша потряс головой, посмотрел на ручные часы, лежавшие на стуле возле кровати. – Я тебе потом расскажу. Ты спи давай. Ещё полшестого всего». «А ты? – Света провела рукой по его волосам, ей очень нравились его чёрные волнистые волосы. «А я полежу ещё немного и подъём, пойду мести двор», - он улыбнулся и поцеловал Свету в носик. «Сегодня же воскресенье?» - Света прижалась к нему всем телом. «Я должен убирать двор всегда, даже в выходные и праздники», - Миша обнял её и крепко поцеловал, а Света легла ему на плечо и закрыла глаза.
Посадив тогда, в первый день, Свету на автобус, уезжавший в её родной город, Миша прямо на вокзале начал искать квартиру. Он купил в киоске субботний выпуск областной газеты с толстым приложением, в котором печатались различные объявления. Объявлений о сдаче квартир было совсем немного, потому что только-только заехали студенты и разобрали все более менее приемлемые варианты. Мишино внимание привлекла одна заметка. Жилищному кооперативу «Вузовец» требовался дворник и разнорабочий с предоставлением служебного жилья. Далее указывался телефон. Миша позвонил прямо с автовокзала из автомата, а через час уже сидел в кабинете председателя кооператива Ивана Ивановича, полноватого пожилого мужчины с подстриженными рыжими усиками. Кабинет размещался на первом этаже трёхэтажного старинного дома. Рядом, за большой чёрной решёткой находилась касса, куда жильцы двух домов, входивших в кооператив и объединённых общим двором, вносили различные коммунальные платежи. Ещё одна комната была занята под склад.
Иван Иванович осмотрел Мишу с ног до головы, особенно обратив внимание на руки, потом долго листал паспорт и военный билет. Особенно понравилось ему, что Миша служил в десанте. Отложив документы на край стола, Иван Иванович подошёл к окну и долго смотрел во двор. Затем он вернулся за стол и спросил Мишу, хитровато улыбнувшись: «А как у тебя, Михаил Иванович, с этим делом?» - директор щёлкнул себя по горлу, намекая на выпивку. Миша простодушно ответил с деревенским акцентом, что с некоторых пор в полной завязке. Ответ Ивана Ивановича удовлетворил. И вообще, Миша показался ему достойной кандидатурой. Всё дело в том, что последние годы дворниками в кооперативе работали в основном иногородние студенты местного Университета, расположенного через две улицы. Как правило, они мало что умели делать руками, частенько опаздывали на работу, бывало, что приводили шумные компании в свою служебную квартиру, именуемую жильцами «дворницкой», а этот парень был совсем другим, как знать, может быть и выйдет из него толк.
«Значит так, Михаил Иванович, беру тебя с испытательным сроком на полгода, если сойдёмся, продлю, нет – не взыщи. Жить будешь в служебной квартире на первом этаже соседнего дома. Сейчас пойдём туда. Сделаю тебе временную прописку. Теперь – об обязанностях твоих. Вон видишь двор? – Иван Иванович кивнул в сторону окна, - Это твоё главное хозяйство. Осенью – листья и мусор, зимой – снег, лавочки покрасить, качели детские и всё такое. Члены кооператива платят за это из своего кармана, так что, имеют право на чистый уютный двор. Ещё полставки буду платить тебе за подъезды. Окно вставить, дверь починить, да мало ли что еще. Жильцы у нас в обоих домах непростые, в основном старики и старушки, бывшие преподаватели университета, но есть и действующие. Публика, скажу тебе, ещё та, не просто с ними. Ну, да ладно. Всё, как говорится, в твоих руках. Жениться, говоришь, собрался в скорости? – Миша в ответ кивнул. Иван Иванович побарабанил по стеклу, лежавшему на столе: «Получать будешь, всё вместе, сто двадцать целковых. Немного, понимаю, но подкалымить всегда можно, особенно у старушек одиноких, мебель передвинуть или розетку починить, да мало ли что, жизнь есть жизнь. Если что, и жене твоей работу найдём, скоро уборщица в подъезды потребуется. Дуська наша рожать надумала. Сорок лет, а, поди ж ты. Вот такие дела. Ну, пойдём, двор посмотрим и квартиру покажу».
Так Миша оказался в этой квартире, именуемой среди жильцов «дворницкой». Квартира была однокомнатная, на первом этаже, единственная на площадке. Старая необитая дверь, прихожая, заваленная мётлами, лопатами, вёдрами, совками и другой утварью. Комната с высоким потолком и большим окном, которое давно не мыли, в комнате шкаф, стол, раскладной диван в углу, три стула. Вся мебель старая, обшарпанная. На кухне газовая плита и маленький холодильник «Саратов». Плита грязная, под столом гора бутылок из-под пива и туалет тоже в плохом состоянии. Но Миша всё равно, оставшись, наконец, после ухода Ивана Ивановича, один в квартире, был по-настоящему счастлив. Сразу решились две проблемы – и жильё, и работа.
Как и все деревенские жители, Миша был человеком трудолюбивым и смекалистым. В тот же день обошёл все близлежащие магазины и даже съездил на городской рынок, купил подушки, одеяла, полотенца, бельё, электрические лампочки, маленькое радио, настольную лампу и много разных мелочей. Потом до глубокой ночи чистил и драил квартиру.
Спать улёгся на старом диване далеко за полночь. Думал о Свете, вспоминал те счастливые дни, что провели они в последние две недели. Особенно волновали воспоминания о поездке в последний день на Чёрное озеро. Как нёс он Свету на руках из воды до покрывала на берегу, а она обнимала его за шею и целовала в губы. Потом ласкали друг друга, лёжа под открытым небом, по которому плыли и плыли белые пушистые облака, похожие на большую дружную семью. Каждое прикосновение к Свете и её прикосновение к нему вызывали у Миши удивительные, ни с чем не сравнимые чувства, это было совсем не похоже на то, что было у них с Веркой. А когда Света вдруг ойкнула, а потом крикнула от боли, у него возник сначала испуг, потом жалость к ней, а потом понимание, что всё это у неё в первый раз. И с этой секунды он почувствовал ответственность за неё, навсегда, на всю жизнь. Это чувство придавало уверенности в себе и желание жить. С этой секунды не стало для Миши более близкого и родного человека на Земле, человека, которому хотелось распахнуть душу, рассказать все тайны, поделиться заветным.
Господи, всё это было вчера, а кажется, прошло столько времени. Миша долго ворочался на диване, не мог уснуть. Думал и думал о Свете. Как она там, как прошёл разговор с родителями? Мысли перескочили вдруг на её парня Сашку. Он тоже любит Свету. С первого класса за одной партой, тоже планы на совместную жизнь строил. Как же неудобно перед этим парнем. И вдруг, страшная мысль поразила Мишино сознание, а что, если встретившись с Сашкой, Света не смогла закончить их отношения, а что, если всё, что было у неё с ним, с Мишей, сразу ушло на второй план, и всё напрасно, и эта квартира в первую очередь? Миша гнал от себя эту мысль, как назойливую муху, а она всё лезла и лезла в голову. Уснуть он смог только под утро.
На следующий день, до самого вечера убирал двор, сметал в кучи листья, собирал мусор, после обеда взялся красить лавочки у подъездов. Думал, что физический труд отвлечёт его от тревожных мыслей, но они возвращались снова и снова.
Как и планировалось, Света приехала за день до учёбы и разместилась в общежитии Университета в комнате на пять человек. Вечером Миша нашёл её там. Увидев его, Света заулыбалась, бросилась на шею и начала целовать в губы и щёки, гладить по чёрным волнистым волосам. Вместе они собрали её вещи и ушли в «дворницкую», в их первую в жизни общую квартиру, в которой прожили вместе уже неделю.
Света, несмотря на то, что была отличницей и медалисткой, оказалась хорошей хозяйкой, всё делала на совесть, готовила, гладила бельё, пришивала пуговицы, чем приятно удивила Мишу. Каждое утро он приводил в порядок двор, умывался, переодевался и шёл провожать Свету в университет, который располагался совсем рядом, через две улицы. Они шли, взявшись за руки, не замечая никого кругом.
А сегодня воскресенье – их первый выходной…
Автор: Владимир Ветров
Подписываясь на канал и ставя отметку «Нравится», Вы помогаете авторам.