Сегодня вдруг сложилась третья часть рассказа про Васятку.
Васятка. Часть 3.
Степанида Федоровна сидела у окна в кресле-каталке. Медсестра Оля привезла ее с процедур, укрыла пледом и пошла за Аннушкой, соседкой по палате. Можно немного посидеть в тишине, подумать. Что-то в последнее время горестные мысли приходили все чаще.
« Как же так получилось, что она на старости лет снова осталась одна? Чем Бога прогневала? Сыночков не сберегла, так война была. Старший, Антоша, как школу закончил, сразу в военкомат пошел. Только два письма от него и пришло. Без вести пропал. А Илюшку, младшенького, не уберегла."
Степанида Федоровна вдруг вспомнила тот страшный день… Зима была тяжелая, морозная. Голодно, холодно. В совхозе осталось десяток коровенок, сохраняли их как могли. За работу начисляли трудодни. Пока коровы понемногу доились, доставалось работникам по кружке молока, а теперь платили тем, что председатель добыть мог. Степанида вставала в пять утра и брела в коровник. Сена было мало, запаривала животине солому, посыпала шелухой, что привозили с мельницы. Председатель, Иван Дмитриевич, разрешал иногда брать пару горсточек, и Степанида не отказывалась, несла домой, сушила на печке и молола на ручной кофемолке. Из этой муки пекла лепешки. Запах от них шел хлебный, а на вкус – бумага. Но Илюшка так радовался, хлопал в ладоши и пританцовывал в нетерпении, когда же мамка ему даст кусочек. Вот и сегодня Степанида спешила домой, за пазухой лежал заветный мешочек, а в кармане пара замерзших картошин. Три мешка откуда-то Митрич привез, всем по одной на душу раздал. Ох и обрадуется Илюшка картофельным лепешкам. Уже подходя к дому, Степанида увидела, что из трубы не идет дым. Вдруг что-то сдавило в груди, закололо сердце от нехорошего предчувствия. Она бросилась в дом. Распахнув дверь, сразу почувствовала запах угара.
Илюшка лежал на лавке. Глянув на печку, Степанида вскрикнула. Заслонка была закрыта, весь угар из печки шел в дом. «Господи, сынок. Зачем же ты ее закрыл!»- заплакала мать. Открыв заслонку, она схватила сына на руки и выбежала с ним на улицу. Мальчик был бледный, дыхание еле уловимое. Степанида трясла его, растирала грудь, но сын не приходил в себя. Скинув с себя телогрейку, мать завернула в нее сына и побежала к председателю.
В соседнем селе был фельдшер, на санях можно быстро добраться. Не отказал Митрич, запряг лошадь, Илюшку в одеяла и тулуп закутали да повезли. Вот только зря они торопились. Замок висел на двери дома фельдшера. Соседи сказали, что ушел на фронт. Степанида не сразу заметила, что в лице сына что-то изменилось, а когда поняла, взвыла, закричала, да так, что лошадь испугалась и понеслась. Еле остановил ее председатель. После похорон Степанида слегла, думали не переживет она такого горя. Соседка, тетя Нюра, выхаживала ее. Она-то на своего младшего сына еще в первый год похоронку получила, а старший воевал. Позвала Нюра Степаниду в свою избу, вдвоем легче, да и печку одну на двоих топить экономнее, Степанида и согласилась. Никому она не рассказывала, что сил у нее нет в свой дом заходить, везде Илюшка мерещился. Так до победы вместе и жили.
И мужа Петрушу Степанида дождалась, ведь на него похоронка пришла. Ни кто не верил, что вернется, а Степанида ждала. Пришел он без ноги, весь израненный, но живой. Десять лет и два месяца прожили душа в душу. Дочку Светочку родили. Уж как Петруша ее любил, как баловал. И в первый класс ее сам повел. Сколько сил положил, когда у председателя лошадь требовал ребятишек в соседнее село в школу возить. Сам и возил. И помер в санях. Проклятый осколок! Уж как Светочка по отцу убивалась, как кричала. А потом дочку, как подменил кто. Грубая стала, злая, ни в чем помогать не хотела. Правда училась хорошо, слова отца помнила...
В комнату постучали.
-Да, да, войдите!
-Степанида Федоровна, а к вам пришли.
В комнату зашла Оля с какой-то женщиной.
- Здравствуйте! Меня зовут Светлана Николаевна. Я - воспитатель вашего внука Васи.
Здесь начало.
0