Страхи жертвы усилились, вызвав еще больший голод Александроса.
Эта ветвь вампиров питалась не только плотью и кровью, но и страхами своих будущих жертв.
Но что-то неуловимое среди прочих инстинктов промелькнуло. Тут был голод иной породы. Эта дичь другая. Ее наоборот хотелось защитить, а не уничтожить.
Александрос все бродил поблизости, но не мог подойти к тому лесу. Хотя чуял убежавшую от него дичь. С тех пор как принц вампиров стал охотником, он мог чуять чувства других, низших: страх, боль, отчаяние.
Однако нарушить запреты старейшин и съесть того, кого нельзя, равносильно смерти. А эта дичь была странной. До какого-то момента ее можно было съесть в тот же день и он не нарушил бы запрета старейшин, но потом ее запах стал другим. Нет, есть эту странную дичь определенно нельзя.
- Но почему так? - задавался вопросом вампир. И с этим же вопросом он возвратился к королеве-матери.
- Почему я чувствовал, что эту дичь нельзя есть? Это запрет, о котором я пока не знаю, мама?
Королева же жила дольше веков, чем ее сын и она знала, что когда-то в глубине веков была великая битва ведьм и вампиров, где последние проиграли.
А спустя время ведьмы и вампиры как две мистические стороны, заключили договор, который был подписан самой сильной ведьмой и самым сильным вампиром и скреплен был смешением кровей.
Там говорилось, что против магов, эзотериков и прочих стоящих на страже темного и светлого мира, вампиры более никогда не смогут сразиться, а иначе под жутким заклятием той самой ведьмы, вампир, напавший на знахарку, колдуна или мага получит обратку такой силы, что в считанные секунды превратится в пепел даже ночью.
А затем оставшихся вампиров выжившие ведьмы наделили даром чувствовать тех, на кого нападать нельзя.
- Поэтому сынок, ты скорее всего чуял дичь как разрешенную, в период передачи дара и до него, а как дар оказался у носителя, то ты уже под влиянием древнего договора и теперь одновременно чуешь этого человека как доступную дичь и как ту, что под запретом. Не даром старейшины запрещали есть всяких кто был связан с тем миром, кто ведал о чем-либо и умел что-либо.
Поэтому Александрос и стал подсматривать за тем, кого чуял, он пытался понять, что же за странная дичь ему попалась. Пытался выяснить о ней все, благо крылья и образ летучей мыши позволяли принцу быстро вернуться к опушке, рядом с лесом.
Вампир видел как красивая девушка от чего-то сидит на коленях и замерла будто истукан. Александросу казалось, что девушка-дичь к кому-то пыталась заглянуть в глаза, но безуспешно. Он не понимал что там случилось, а заклятье защиты против ведьм работало и вампир еще ближе подошел к этому людскому домику, заглянул в окно.
Прошло немало времени, прежде чем Мэри вышла из оцепенения и перестала сидеть как вкопанная перед телом тетки.
Чудилось или на самом деле было, что кто-то невидимый за ней следит через окна. Мэри заставила себя встать и задернула старые гобелены, что заменяли шторы.
И опять Александрос оказался в неведении. Он чуял, что та девушка не простая, как и та, перед кем девушка склонилась. Но все же дар пока не окончательно перешел к этой странной дичи, об этом вампир знал.
Не смотря на то, что Мэри была еще слаба как ведьма, Александрос не мог ее съесть, действовало заклятье древних ведьм.