Между Стравинским и Прокофьевым было открытое соперничество. При этом композиторы относились друг к другу с уважением. Прокофьев называл Стравинского «совершеннейшим мастером», а тот неоднократно утверждал, что преклоняется перед Прокофьевым.
Но был все-таки случай, который изрядно охладил отношения между ними и дал Стравинскому формальный повод рассуждать о «шатком культурном облике» Прокофьева.
В 1926 году после одного из концертов Стравинский был приглашен на прием к мадам Гроссман — представительнице фирмы «Плейель» в Варшаве. В гостевом альбоме хозяйка попросила сделать запись, и Стравинский не нашел ничего лучше, как обвести свою ладонь карандашом: дескать, вот рука гения.
Через несколько дней подобного приглашения и предложения оставить запись удостоился и Сергей Прокофьев. Естественно, увидев такое свидетельство заносчивости коллеги, он не удержался и написал на обороте отпечатка ладони Стравинского: «Когда я начну обучаться игре на духовых инструментах, то нарисую свои легкие».
Эта шутка стала достоянием общественности и попала в прессу. Прокофьеву пришлось объясняться со Стравинским, и они даже примирились, но лишь формально. Стравинский до конца жизни помнил тот случай.
