В предыдущем материале я рассказал о том, как существенная часть современных психологов характеризует т. н. «советское наследие»: для них бывший советский человек — психологический инвалид, раб и иждивенец, с атрофированной волей, неспособный понимать свои и чужие границы.
Теперь о том, как же выглядит ситуация в реальности, а не в представлениях людей, в сознательном возрасте СССР не заставших, и формирующих своё представление о «советской психике» даже не по материалам советской же психологии, одной из передовых в мире, а на основе современной либеральной пропаганды или психоанализа собственных бабушек.
Для начала общее замечание.
Если весной листья на деревьях становятся зелёными, а осенью — жёлтыми, то это происходит вне всякой зависимости от того политического, идеологического, и экономического устройства, которое эти деревья окружает. Грубо говоря, это закон природы.
Иными словами, большая часть тех психологических проблем, которые приписываются советскому человеку как результат советского строя, в действительности носят совершенно универсальный характер для человека вообще: вне всякой зависимости от идеологического и экономического контекста, в котором он живёт.
То есть да, в СССР были: лентяи, жадины, иждивенцы, инфантилы, асексуалы, а также «нарциссы», «абьюзеры» и «газлайтеры». Да-да: слов ещё таких не было, а абьюзеры уже были…
Наряду с ними, в СССР были: труженики, лидеры, благотворители, предприниматели, храбрецы, и «сексуальные бомбы». Да-да, и они тоже были, причём с самых ранних этапов: одна Александра Михайловна Коллонтай со «стаканом воды» чего стоит…
Это тоже закон природы. Человеческий социум в принципе так устроен, что он будет порождать людей всех типов. В нём всегда будут те, кто меняет мир, и те, кто к нему приспосабливается. А в числе последних — те, кто приспосабливается хорошо, приспосабливается плохо, или не может приспособиться вообще.
Две последние категории, собственно, и составляют клиентуру психологов и психиатров, вне всякой зависимости от идеологического и экономического ветра за окном.
Да, идеологический и социальный климат в СССР тоже не был идеален, и тоже порождал людей с психологическими проблемами: но лишь в той же самой степени, в которой их порождает любой строй, и во все времена. Хотя, в отличие от современности, сама по себе задача совершенствования человека, улучшения его адаптивности и психологических качеств, в советский период по крайней мере ставилась, причём на государственном уровне. Насколько успешно решалась — другой вопрос. Но маяк такой был.
А сейчас у нас какой маяк?
«Неуклонное повышение благосостояния населения»?
Поэтому любая попытка выдать отдельные стандартные человеческие недостатки, массово распространённые ещё в древнем Вавилоне, за результат советского строя и социалистического воспитания — это либо заблуждение, граничащее с невежеством, либо намеренное передёргивание фактов. Будучи поклонником известной «бритвы Хэнлона», я чаще склонен давать первое объяснение…
Однако говорить о полном отсутствии какой-либо специфики в мышлении и поведении советского человека было бы неверно. Такая специфика была: она состояла, фактически, лишь в одном аспекте его мышления и поведения.
В отличие от либерально-буржуазной системы ценностей, построенной на предельном, тотальном, доходящем до абсолюта индивидуализме, советская социалистическая система базировалась на коллективизме и общинности. На соборности, если хотите...
Что это означает, применительно к психике отдельного человека?
Это означает, что его ментальная модель сформирована по принципу «Я не могу быть счастлив, успешен, и богат в окружении несчастных, отстающих, и бедных людей. Моё личное счастье, успех и богатство прямо связаны с тем, насколько счастливы, успешны и богаты окружающие меня люди».
Положив рядышком современную ментальную модель «Я обретаю своё личное счастье, успех и богатство в жёсткой конкуренции с окружающими, и эта серая вата призвана выстлать мой путь к личному процветанию» можете сами поискать десять отличий. Ну, или сколько найдёте…
Из ментальной модели общинности, действительно, вытекает особенность, которую многие критики «психологии совка» обоснованно подмечают: хотя и раздувают её до пределов фарса.
Для общинного (читай — советского) человека действительно неприемлем принцип «Моя хата с краю, я ничего не знаю».
Такой человек живёт в убеждении, что:
а) он сам, непосредственно, а не Бог, не царь, и не какой-то ещё герой, влияет на свою жизнь и на жизнь окружающих. То есть власть — это не «они». Власть — это я;
б) поскольку, как мы выяснили чуть выше, он хочет счастья, успеха и богатства не только для себя, но и для окружающих тоже, поскольку он не мыслит личного счастья в несчастном обществе, он очень внимательно смотрит по сторонам: а вдруг рядом с ним у кого-то проблема?
в) если он чужую проблему замечает, то он о ней говорит, и предлагает помощь в её решении. Если у него появляется своя проблема, то он также о ней говорит, и просит помощи в её решении.
Такой человек да, действительно, производит впечатление человека, которого «всё касается». И для современных обывателей, и даже психологов, привыкших жить по принципу «Мы все гордо сдохнем по одиночке, либо кто-то всё же пробьётся наверх», он выглядит как неотёсанный жлоб, неспособный осознать свои и чужие границы.
В самом деле: чего это он постоянно интересуется, как у меня дела? Зачем рассказывает, как дела у него? Почему предлагает помощь? Почему просит о помощи?.. А не пошёл бы он?.. Мне ещё «холодные звонки» надо сделать, воронку продаж подкрутить, а вечером на пилинг и на петтинг. Да, и к психологу не забыть…
Именно из этой общинной особенности менталитета и вытекают столь многочисленные «партсобрания», заседания профсоюза, товарищеские суды, и суды чести, ставшие едва ли не главной страшилкой советского периода в глазах современной прогрессивной общественности. Современная прогрессивная общественность скорее склонна чужие проблемы вообще игнорировать, как минимум просто пробегая мимо, а как максимум злорадно оглянувшись, а при возникновении своих проблем, вместо обращения к товарищам, звонить в полицию или писать губернатору. Ну, или ещё куда-нибудь писать. В «Спортлото», например.
(продолжение следует)