«Тропка то терялась, то появлялась вновь. Через пару метров «шагов напролом» следовала отчётливая прогалина, вымеренная и пройденная сотнями - а то и тысячами - ступней. Деревья высились не плотно и кустарник перестал встречаться на каждом вдохе. Потому, находить во мхе приметы дороги было не сложно. Главное оказывалось не сбиться!
Пару раз она теряла - от слова «совсем» - следы чьего-то присутствия в лесу. И тут же страх покрывал макушку. И тормошили мысли: «Заблужусь! Как есть, заблужусь.. Ох ты, мати..» И сбавляла темп, и начинала сомневаться - надо ли?.
Но ветер - а в сосняке ветер специальный, витой и порывистый «пунктиром» - дул в уши, холодил спину, под тонкой «штормовкой». И она забирала поглуше ворот и, решительно сглотнув в сухой глотке вязкую слюну, топала дальше. Пусть бы и «крУгом».
Круг надлежало вычерчивать, чтобы поймать утерянный кончик тропинки. И он находился - как ни найтись! И она вздыхала облегчённо и, торопливо перекрестившись и пробормотав слова какие-то, следовала маршруту.
А маршрут был элементарен, хоть и изящен. Пройти по всем знакомым «точкам», давно изученного лесного массива. Но не только пройти, но и «отметиться»!
В одном краю у сосны причудливой постоять. Там обычно боровые вылезали после серёдки лета, если оно - лето - не сухое. Да семьями! И называлось это место в народе… хотя, какая разница! Сосна росла кряжистая и ветвистая. Не как в главном бору - корабельные. А на опушке, где света много и никто не мешает. И вид её - внушительный и чуть потешный, от приземистости и будто бабьей заполошности - веселил пуще анекдота. Она «прописывала» себе туда ходить - и не за грибами только, но и посетовать, смеясь, на кургузость сосновую.
В другом недалёком березнячке осмотреть все кустики - Бог знает как занесённые и прижившиеся к тому ж! - красной смороды. Они торчали на полянке гуртом. И даже остатки веточек с ягодками алыми иногда угадывались. Она не знала наверняка, плодоносили ли - хоть как-то - кусты ещё. Но лист смородиновый - разлапистый и жёсткий - навевал печали и светлую грусть. Казалось, здесь всё же жил кто-то когда-то. Вот посадки и сохранились..
А в ином - не каждом, а «именном» и тоже по названию среди местных.. - лугу она рвала цветы полевые. И собирала большой лохматый букет. Злаки с тугими колосками; нежные травянистые, усыпанные разнокалиберными и не ярких оттенков цветочками; что-то и без цветов вовсе, но с причудливой зеленью. Она вдыхала запах букетный - травой, росой сегодняшней, вчерашним дождём, скудным уже августовским солнцем, пряностью не бойкой, лекарственным чем-нибудь - ароматизирующий «окрестности» её носа. И блаженно слипала веки - «как хорошо!..».
Тропка.. путь.. дорога.. - они имелись все в её голове и памяти. Она вычитывала и вычёркивала года, месяцы, дни.. Проведённые не вместе с этими обожаемыми «кусочками и уголками её сердца». И горе, разрывавшее прежде душу, утихало и сливалось с северной природой родного обиталища..
Иногда, нужно возвращаться туда. Где тебя так любили!.»