Маргарита Аркадьевна всегда гордилась своим сыном, Всеволодом. И — сказать по правде — более чем заслужено.
К тридцати трём годам тот уже был владельцем довольно крупной строительной организации, которая занималась возведением загородных домов. Некоторых из клиентов сына Маргарита Аркадьевна регулярно видела в эфирах федеральных каналов.
Жена у сына тоже была замечательная, Маргарита Аркадьевна никогда не могла на неё всерьёз пожаловаться. Сева на неё тоже никогда не жаловался.
Только одно огорчало Маргариту Аркадьевну — Всеволод никак не мог найти общий язык со старшим сыном, десятилетним Митькой. С двумя младшими — двойняшками Аней и Гришей — проблем не было. Может быть, потому что им было ещё по четыре годика, может, по какой другой причине. Но с ними Всеволод мог возиться часами.
А на Митьку чуть что — сразу кричал.
Маргарита Аркадьевна в какой-то момент даже подумала (был такой грешок), что может, не родной Митька. Может, нагуляла его невестка с кем-то, а Всеволод принял по доброте душевной.
Но с возрастом Митька так стал походить на Всеволода, что сомнения отпали. Точно не чужой. Маргарита Аркадьевна даже как-то пошутила — попросила младшего сына взять фотографии Митьки и состарить на компьютере. А потом распечатала в салоне и вложила в семейный фотоальбом. Когда Всеволод с семьёй приехал к ней, она под невинным предлогом раскрыла перед ними альбом на нужной странице.
Ни сам Всеволод, ни жена его, ни даже любопытный Митька, который крутился поблизости так ничего и не поняли. И совсе не сразу поверили, когда Маргарита Аркадьевна объяснила им, почему покатывается со смеха.
Ей пришло показать им переписку с младшим сыном в мессенджер, а потом и вовсе позвонить ему. Тот тоже смеялся, глядя по видеосвязи на вытянувшиеся лицо брата:
— Ну ты даёшь, Севка! Я тебе говорю — я сам всё сделал, разыграли мы тебя с мамой, ра-зыг-ра-ли!
Так что Митька — свой. Но вот искрило у них с отцом, как у кошки с собакой.
Однажды Маргарита Аркадьевна приехала к сыну в субботу, почувствовала себя не очень хорошо и решила заночевать у сына. Ей постелили на втором этаже, но заснула она не сразу. Полночи ворочалась, всё было как-то не очень. То ли давление подскочило, то ли ещё что.
Забылась она ближе к утру, поэтому когда голос сына разбудил её, на часах было уже почти одиннадцать дня.
— Что это такое? — бушевал Всеволод. — Ты зачем опять это приволок домой? Сколько раз тебе говорил, бестолочь, в доме этому не место! Надо — отваляй в гараже, я же тебе специально выделил полку. Почему не слушаешься.
Маргарите Аркадьевне даже страшно стало — так зло кричал сын. Она подхватилась с кровати, быстро оделась и почти кубарем скатилась на первый этаж.
Картина была неприглядная — Всеволод нависал над мелким Митькой и чихвостил его не чём светы стоит. Невестки с младшими Маргарита Александровна не увидела. Наверное, уехали куда-нибудь на развивали.
— Полюбуйся, — обратился Всеволод к матери, видимо, призывая её в союзники. — Опять копался на свалке! Вечно что-то оттуда тянет, дрянь всякую! И ничего не делает с ней, она лежит просто и всё.
Маргарита Александровна присмотрелась — у ног Митьки лежали какие-то железяки, как будто корпуса приборов или что-то такое. Он сам чуть не плакал, но упрямо держал голову высоко, не отводя глаз от отца.
Тот снова повернулся к сыну:
— Вот зачем это тебе? Отвечай! Ты же с ними всё равно ничего не делаешь! Зачем волочёшь в дом? Ладно бы котёнка какого-нибудь, я бы понял. Но вот это вот всё!…
Он пнул ногой митькины железяки, они загрохотали по плитке пола.
Митька вздрогнул, но не отступил. Процедил зло:
— Надо.
— Надо? Надо тебе? Ах ты, паршивец!…
И тут Маргарита Аркадьтевна всё поняла. Потом она много раз удивлялась своей слепоте. Вот уж точно — лицом к лицу лица не увидать. Всё было настолько на поверхности, что заметить это было просто невозможно. Как говорится — хочешь спрятать, положи на самое видное место.
— Погоди, Севочка, — мягко сказала она, — остынь.
И повернулась к Митьке:
— Давно собираешь.
Внук недоверчиво посмотрел на неё — голос добрый, а ну как это ловушка? Но ответил:
— Ну с прошлого класса, наверное. Где-то с последней четверти…
Всё сходилось.
Маргарита Аркадьевна повернулась к сыну:
— Сева, давай чаю попьём, я тебе всё объясню.
Он недоуменно уставился на мать. Но с места, как и сын чуть раньше. Не сдвинулся.
— Ох ты ж, — вздохнула Маргарита Аркадьевна, — ладно, тогда без чая скажу.
Всеволод и Митька одинаково навострили уши.
— Он, Севочка, один в один как ты в его возрасте. Даже начал примерно тогда же, только ты в третьей четверти.
— Что начал? — не понял Всеволод.
— По помойкам всяким лазить, — пояснила Маргарита Аркадьевна. — Мы тогда ещё возле метро «Полежаевская» жили, ты и оттуда тянул какую-то проволоку, гайки ржавые. Разве не помнишь?
— Ну помню, конечно, — буркнул Всеволод. — Но я же из них всякие украшения на велосипед делал.
— Скажешь тоже, — всплеснула руками Маргарита Аркадьевна. — Это было-то раза два или три! Остальное лежало под кроватью у тебя и всё. Забыл, как я тебе ругала?
Всеволод насупился.
—Вот почти теми ж словами, какими ты сейчас Митьку отчитывал.
Мальчишка чуть заметно улыбнулся — вроде, гроза прошла стороной.
— Все дети в этом возрасте любят свалки, — пояснила Маргарита Аркадьевна не то сыну, не то внуку. — Особенно мальчики любят что-нибудь утянуть. Тут главное заиметь что-нибудь необычное, что с ним потом делать — это не важно, главное чтобы было.
Сын и внук молчали. Один сконфуженно, второй озадачено.
— Ты, Сева, так на Митьку злишься, потому что он копия тебя. Видишь? И на фото не отличить, и ведёт себя так же. Ты вот тоже не плакал, когда я тебе ругала. Брат твой тоже железяки со свалок домой таскал, но когда я замечала, безропотно выбрасывал. А ты — нет. И Митька такой же.
Всеволод почесал затылок, потом выпалил:
— Надо подумать! — и выскочил во двор.
Вернулся не скоро — часа два прошло. Митька всё это время сидел над своими железяками в комнате и носу не казал.
Когда отец вернулся, он тихо вышел из комнаты.
— Вот что, — сказал Всеволод, — бабушка права. Ты так похож на меня, что я просто не понимал. Я злился на тебя за то, что на самом деле не люблю в себе. Ну и за железяки эти тоже. Мир?
Сын подскочил к отцу и порывисто обнял.
Маргарита Александровна даже слезу пустила — до того умилительное зрелище было.
С тех пор Всеволод стал куда терпимее к сыну, ворчал на него иногда, но голоса уже не повышал. Со временем они стали общаться почти на равных, Всеволод проводил с Митькой столько же времени, сколько с младшими детьми. И часто благодарил мать за то, что открыла ему глаза.
Комментарий психолога
Дети в возрасте около десяти лет действительно часто лазят по свалкам и помойкам. Это часть их взросления. Взрослым полезно не пресекать этот интерес, а делать его безопасным. Научить брать перчатки, не ходить туда в темноте и так далее.
Существует хорошая книга, где разобран интерес детей к помойкам, подвалам и другим подобным местам. Это «Секретный мир детства в пространстве мира взрослых» санкт-петербургского профессора Марии Осориной.
Я очень рекомендую всем родителям ознакомиться с этой книгой. Уверен, если бы Всеволод из рассказа знал, что его сын просто повторяет его траекторию, траекторию нормального развития ребёнка, конфликтов у него с Митькой точно было бы меньше.
* Имена и совпадения фактов случайны.
Ставьте 👍 , если история и мой комментарий к ней понравились. Если же хотите высказаться, воспользуйтесь вот этой ссылкой.