Если бы я придумала Бога, он был бы совсем не похож на нынешнего. Мой Бог никого не выгнал бы из рая, потому что рай без того, для кого ты его создал – пустая декорация.
Мой Бог вообще не делал бы никакого отдельного рая, в который можно попасть только по пятеркам в зачетке. Он сразу селил бы свои создания в раю, и был бы этот рай тут, на Земле. И не было бы в нем ничего карамельного – что может быть заунывней, чем пение ангелов под золотые арфы? Все осталось бы таким же как есть на нашей планете. Разве что пустынь поменьше да метелей.
Мой Бог строго следил бы за рождаемостью. Живые существа появлялись бы на свет легко, но только в определенном количестве, чтобы планету не перенаселить. Потому что у моего Бога никогда бы не родилась в его божественном сознании идея смерти.
Мой Бог никого бы не убивал. Все родившиеся жили бы вдоволь, а когда уставали – превращались в млечный путь, или одуванчики, и продолжали бы – жить.
И уж точно, мой Бог никого не заставлял бы рожать в муках и болеть. И вообще, проклинать кого-то, потрясать могущественными кулаками и насылать пожары и бедствия моему Богу не свойственно. У него и кулаков-то нет, все что им создано – рождается велением его необъятного сердца.
Мой Бог не нуждался бы в восхвалении и благодарственных песнопениях. Он любил бы музыку, но ту, которая появляется из движения души, а не из подобострастия. Мой Бог не карал бы сомневающихся, напротив, он уважал бы способность размышлять, и морщился бы от бездумной покорности.
Мой Бог не восседал бы на небесном троне. Это слишком скучно для него. Мой Бог коротал бы вечность за созданием вселенных, а там хлопот невпроворот – то Кассиопея покосится, то Черная Дыра прохудится. Не до тронов вобщем.
Мой Бог не обзывал бы нас, людей, рабами и не вменял бы с рождения греховность. Разве ж можно осудить человека, который еще ничего не сделал и вся его вина в том, что он родился, причем по божьему велению? Это слишком нелогично, чтобы мой Бог мог так рассуждать, а логика у моего Бога была бы безупречной.
Мой Бог тоже придумал бы неспешных паучков, безалаберных мух и липкую паутину. И паучки ловили бы мух в свои сети, но только чтобы поиграть и отпустить обратно. Лягушки питались бы травой, им не надо было бы ловить комаров, чтобы выжить. А комары жужжали бы, но не впивались, а только мягко тыкались маленькими носиками в знак приветствия.
Мой Бог придумал бы механизм получше, чем естественный отбор, потому что нет ничего естественного, в том чтобы одно живое существо уничтожало другое.
Мой Бог время от времени жил бы всем, что он создал. Вот он становится юной девушкой, вдыхающей аромат сирени; вот он бьется на ринге, слившись с борцом; вот он горюет с матерью, от которой дитя уходит в самостоятельную жизнь. Мой Бог становился бы каждой травинкой, каждой букашкой, каждым человеком, чтобы знать, как это - быть живым, и как это – когда тебе больно. Знать, чтобы не сотворить ничего такого, что может сделать боль – нестерпимой.
Мой Бог не отправлял бы своего сына вместо себя. Мой Бог приходил бы к каждому лично и именно тогда, когда хочется с ним обняться. Он не оттягивал бы встречу лет на восемьдесят под предлогом того, что занят.
Если бы я придумала Бога, он был бы другой.
А каков ваш Бог?