К женщине сестра приехала издалека – пять дней в поезде. Сама с вокзала добралась на такси. Вошла в квартиру, принесла много шума и суеты.
Постоянно громко говорила, что-то вынимала из чемодана и возвращала на место, задавала бесчисленные вопросы, ответы до конца не слушала.
За обедом ела много и жадно, видно было, что любит поесть. Рассказывала, как и что сама готовит.
Вечером пошли прогуляться, и сестра не умолкала ни на минуту – водопад из громких быстрых слов. И женщина думала: «Как с ней муж живет? Кого угодно утомит. Раньше такой не была, даже задумываться умела. А сейчас как прорвало».
Поздно на дворе, вернулись сестры домой, принялись в четыре руки ужин готовить. И сестра продолжала весело болтать.
Увидела, например, салатницу, и тут же длинный рассказ, что у нее такая же. Купила там-то. Сначала думала: брать или нет? Затем решилась и купила.
Немного болела голова от очень разговорчивой сестры. Пришлось пойти в душ, чтобы немного отдохнуть.
Постелили рядом, легли сестры, не спится. И женщина начала рассказывать в темноте: «Знаешь, в браке была три года. Очень мужа любила, думала, что будем вместе до конца жизни».
Сестра слушала, не перебивала.
И дальше: «Как-то поссорились, и он, мне трудно говорить, короче, поднял на меня руку. Так душу обожгло от гнева. Почувствовала себя оскорбленной. И обида, представь, быстро с любовью расправилась. Выгнала его».
Села на диване, дух перевела: «Он пришел на следующий день, даже на коленях стоял. Простить не смогла. Вроде снова тепло на сердце, но, как вспомню то – ужасное, и опять омерзение, даже лицо его противно. Как отрезало. С тех пор одна. И думаю иногда, а правильно ли поступила? Надо и прощать уметь».
Удивительно, но сестра молчала. Куда-то делась говорливость. Тоже села, в полумраке светлым пятном ночная рубашка:
- Есть люди-жертвы. Жертвой легко стать. Нужно только один раз простить, когда тебя с грязью смешали. Или ударили. И поймут тогда, что ты и во второй раз стерпишь. И в третий. Понимаешь, у тебя с детства неприятие всех оскорблений. Была у тебя подружка, не помню, как зовут. Как-то назвала тебя дурой. Ты побледнела и дружбу прекратила. Дурой по-разному назвать можно. И ты чувствовала, когда в шутку, когда серьезно.
Тихо льется речь сестры: «Есть в тебе это качество- себя защищать. У меня его, к сожалению, нет, терплю часто, а зря. Знаешь, когда уйдет отрицательное, то хорошее дорогу найдет. Ни минуты не сомневаюсь. Встретишь нормального человека. А что прогнала – и ему урок. Лекарство сладким не бывает».
Выговорились сестры. И тихо летела ночь, чтобы уступить место утру.
На другой день болтливости стало меньше. Сестра была, как раньше, рассудительной и мудрой. Старшая же.
Она сама потом признается, что болтала потому, что волновалась: много лет не виделись.
Родной поймет, если он родной. Бывают же по названию родные, по сути – чужие.
И надо было ей приехать, чтобы поддержать: все правильно делаешь, все правильно делала. И все впереди хорошо.
Ну, а если по-настоящему родной много ест или громко разговаривает, то потерпеть можно. Вот в таком случае терпение уместно и нужно. Родные же!