Я видел свои трясущиеся руки. Цифры на маленьком планшете. Укутанный белым ночной город. Пугался завыванию ночных зверей, перебегая от одного темного пятна к другому. Ощущал приближение смерти, и от этого боялся еще больше. «Куда я иду? Что я ищу?: не было мыслей такого толка. Только желание добраться до неведанной цели. Снова. *** Корабль качнулся и свет в моем отсеке моргнул. Открыв глаза, я некоторое время приходил в сознание. Меня снова преследовал сон с поисками чего-то на забытой планете. В последнее время я всё чаще погружался в его истерическую атмосферу, даже наяву. Это началось уже на старте нашего путешествия. Мы должны были совершить гиперпрыжок на корабле Нон, чтобы доставить груз с фторантимоновой кислотой на одну из безымянных планет в туманности Песочные часы. Маневр рискованный, хоть и хорошо знакомый всем членам команды моего корабля. После просчета времени и траектории, вычисления объемов топлива и предельной мощности я нажал кнопку запуска двигателя и осознал, что не помню свое имя. Я старался не подать виду, дабы не вызвать панику среди членов экипажа. Старт произошел по плану. Прыжок занял четырнадцать часов, которые мы провели в капсулах. Проснувшись по истечению установленного времени, мы увидели, что всё пошло не по плану. За время прыжка Нон не достиг точки, в которой должно было начаться торможение. Навигационные приборы показывали координаты, в реальность которых невозможно было поверить: выходило, что разрыв материи привел нас в точку, равноудаленную от пункта старта и назначения в малоизученной туманности Совы. Топлива на Нон было с запасом и всё было бы поправимо, если бы не несчастье, случившееся с нашим навигатором Янжингом. Мы обнаружили его останки в отсеке управления, где он должен был находится во время перехода, наблюдая за приборами. По какой-то причине его тело превратилось в жидкую субстанцию серо-багряного цвета. Зрелище это, как и запах, что наполнил комнату управления, вызывало тошноту. Второго помощника Мелоди вырвало прямо на пол, и она спешно покинула отсек, пока мы в полном молчании смотрели, как его останки растекаются по полу. После длительного совещания было принято совместное решение не снижать мощность двигателей и покинуть туманность Совы, нахождение в которой не сулило нам ничего хорошего. План был прост: добраться в прыжке до первой населенной планеты вне Совы, пополнить запасы топлива, нанять навигатора и направиться к пункту назначения. Перевести реактор в режим обычного полета мы не могли – уж слишком долго занял бы путь. При этом погружаться в сон нам тоже было нельзя, приходилось следить за точностью выбранного курса. Я уточнил у механика Козара, выдержит ли реактор продолжительные нагрузки. Самый опытный из всех членов экипажа ответил, поигрывая усами, что вполне выдержит и он ручается за это. Корабль Нон и правда, не подвел. Первый помощник Рейн и доктор Жигар уже имели опыт нахождения в неуправляемом гиперпрыжке и только это вселяло в нас призрачную надежду. Рейн, проходил на своей планете курсы навигаторов, а Жигар был способен уберечь от повреждений психики, которые мы вполне могли приобрести, находясь в состоянии бодрствования во время перехода. После раздачи указаний всем членам команды я отправился к последнему, чтобы рассказать ему о своем состоянии. Туман в голове разрастался и окутывал всё большие очаги в моей памяти. Я постоянно забывал, кто выдал нам заказ, что за груз мы везем. Чтобы вспомнить это, мне приходилось постоянно обращаться к капитанскому журналу: информация утекала, как песок, сквозь пальцы, и я не в силах был ее удержать. Перед газами то и дело появлялись картинки из тревожного сна, кошмарные и отталкивающие. Доктор Жигар выслушал меня внимательно, и не перебивая. Вздохнув, он молча достал из шкафа в своем кабинете ампулы и шприц. Вечно недовольный и ворчащий, в важные моменты он становился молчаливым профессионалом своего дела. На чернокожем скуластом лице не промелькнуло и тени улыбки, когда он сказал мне после укола, показывая пустую ампулу: – Скоро это всем нам понадобится. *** За систему оповещения на корабле отвечали белокурые близнецы Энекль. Их стройные голоса сообщали членам экипажа во всех уголках судна о предстоящем собрании или приеме пищи. Жигар как-то предложил мне нанять их, я прислушался и после ни разу не пожалел о своем решении. Братья, хоть и брали двойную оплату, но действовали невероятно слаженно и выполняли задач в несколько раз больше, чем один человек. Они все делали одновременно: говорили, ели, выполняли работы. Поначалу это раздражало, но позже все привыкли к их манере. Рейн вечно шутил, что Энкелям в жены нужны такие же сестры, и он бы отдал всё свое жалование, чтобы посмотреть на их брачные игры. – Чрезвычайное происшествие в транспортном отсеке, – тревожность в голосах близнецов можно было различить даже сквозь искажающую мембрану репродуктора, – капитану и доктору явиться в транспортный отсек. Повторяем… Первый помощник Рейн в этот момент находился в моей рубке, отслеживая курс движения корабля и что-то говоря сам себе. Меня его говорливость иногда выводила из себя, но все же я любил его. У меня не было более верного друга, насколько я помнил. Услышал объявление, он оторвался от приборов и посмотрел на меня своим ясными голубыми глазами. Я кивнул, и мы отправились в самое нутро корабля, где хранился наш груз. Жигар уже стоял у дверей отсека, Энкель не пускали его внутрь до моего прихода. Входя, я позвал доктора за собой, а заодно и Рейна. Мне почему-то казалось, что будет лучше, если мой первый помощник будет в курсе всех событий. На случай если мое состояние ухудшится. Мы спешно прошли вглубь огромного транспортного отсека, заставленного сверху донизу пластиковыми контейнерами и прочим скарбом. Груз был надежно зафиксирован на платформах, с ним было все в порядке. Внешне, там все было без изменений: всюду царила та же систематичность и четкость, за которой так тщательно следил Копу. Бьюсь об заклад ни на одном транспортном корабле нашей компании вы не нашли бы такой порядок, как в отсеке, за которым следил наш распорядитель грузов. Копу обожал свою работу и имел что-то вроде психологической мании точности. Чернокожий толстяк пришел на корабль на планете Штерна, с которой мы забирали груз вольфрама, и предложил свои услуги. На тот момент у нас был сопровождающий груза от заказчика, поэтому я отказал. С легкой улыбочкой он предложил пари: если после того, как Копу пересоберет коробки с вольфрамом, в отсеке останется место еще под один заказ – я нанимаю его. И он победил. С этим парнем на борту можно было не беспокоиться о сохранности перевозимого. Мы нашли его в самом углу отсека рядом с пультом управления. Копу в погрузочной униформе лежал на полу лицом вниз, раскинув руки. Когда Жигар перевернул его, мы отступили назад, а Рейна затрясло. Кожа на открытых местах тела была покрыта иссиня-черной маслянистой массой, переливающейся в свете ламп. Она пульсировала, чавкая в абсолютной тишине отсека. Казалась, что это живое существо, напавшее на бедного парня. – Что это за херня? – пробормотал Рейн. – Жигар… – начал я, но доктор прервал меня. – Я не знаю командор. Никогда такого не видел. Он надел перчатки. Толстые пальцы с усилием отдирали массу с лица и шеи Копу, и на открытых участках виднелась иссушенная кожа со множеством мелких проколов. Отброшенные на пол куски черной материи медленно расползались в стороны. – Не дайте им уйти, собирайте куда-нибудь. Только не дайте этому попасть на кожу, – распорядился Жигар. Когда работа была закончена и доктор, наконец, закончил очищать тело, а мы собирать мелких тварей в емкость для топлива, нам предстала страшная картина: Копу был выпит досуха и напоминал высушенный виноград. Он смотрел на нас провалами пустых глазниц. – У него внутри еще полно этой дряни, так просто ее не вытащить. Нужно изолировать его останки, – произнес Жигар, снимая перчатки и вытирая выступивший на лбу пот. Меня повело куда-то в сторону. Голова закружилась и перед глазами заплясали картинки. Казалось, что я где-то уже видел таких высушенных людей раньше: видел, как они скалились и смеялись, изгибаясь своими тощими сухими телами внутри комнат с черными стенами. – Эй, командор! – подхватил меня под локоть Рейн, – ты в порядке? – Да…теперь да, – промямлил я, усилием прогоняя воспоминания, – что… что в этих контейнерах, Рейн? – Фторантимоновая кислота. Но вы же в курсе, не так ли? Я рассеяно кивнул. Когда Жигар ушел за каталкой, возмущаясь, что никто ничего не делает, кроме него, Рейн глухо спросил: – Что скажем остальным? Прежде чем ответить, мне нужно было всё обдумать. Нон шел установленным курсом, но Рейн доподлинно не мог сказать через какое время мы выйдем за пределы Совы. За время полета на моем корабле погибло по неустановленным причинам двое: навигатор Янжинг и заведующий складом Копу. На Ноне нет оружия, в соответствии с конвенцией перевозчиков, и в случае атаки извне какой-либо сущности – мы будем беззащитны. Исходя из всего этого, мне не следовало держать в тайне произошедшее на корабле. Результаты исследования черной субстанции Жигар обещал предоставить через час, если его не будут отвлекать. Он заперся в медицинском отсеке и не выходил до самого собрания, на котором я огласил печальную весть о гибели второго члена нашего экипажа. Я объяснил, что пока мы не располагаем данными о причинах смерти и лишь в общих чертах рассказал о ней. Рейн и Жигар, слушали меня, лишь изредка кивая, задумавшись о чём-то. Козар, сидел за столом переговоров, подперев щетинистую щеку рукой и тоже не выказывая признаков испуга. А вот второй помощник Мелоди и близнецы были встревожены не на шутку. Когда я закончил свою речь, они заговорили хором, перебивая друг друга. Вернее сказать, Мелоди пыталась перекричать стройную речь близнецов. Я был не в состоянии понять, что они пытаются сказать и просто прервал их жестом руки. – Мелоди, на тебе груз. Не приближайся к нему особо. Просто следи время от времени. Девушка кивнула. – Энкель, один из вас постоянно должен находиться в комнате наблюдения, второй будет заменять на посту члена экипажа во время отдыха: ничего серьезного, просто смотреть за датчиками. Понятно? Братья одновременно кивнули светлыми головами. – Козар… – начал я, но механик уже поднялся со своего стула и вперевалку пошел к выходу. – Эй, я не закончил! – рявкнул я, ударив кулаком по столу. Козар повернулся и бросил спокойно: – Я, итак, знаю, что мне нужно делать, капитан. Если реактор вдруг выйдет из строя нам в любом случае конец, несмотря на все твои указания. Так что я, пожалуй, вернусь к себе, если никто не против. – Идиот, – прошипел Жигар, поднимаясь со своего места – главным себя возомнил?! Его большая темная фигура угрожающе нависла над столом. Взгляд карих глаз впился в механика. Козар смотрел на него, чуть улыбаясь и, видимо, не понимая, чем вызвана такая агрессия. – Ты думаешь, мы тут шутки шутим? – продолжил доктор, – зайди ко мне в отсек, я тебе покажу, во что превратился наш Копу. На нем живого места нет. Я случайно оторвал ему руку, когда перегружал в тележки… Механик нахмурил брови и направился в сторону Жигара. – Давайте успокоимся, – произнес Рейн, откидываясь в кресле – меньше всего нам нужны ваши конфликты. По моим расчетам нам осталось лететь менее суток. Я предлагаю просто присмотреть друг за другом и помочь по необходимости. Я кивнул и сказал серьезно: – Вернись на место, Козар. Ты док, тоже сядь. Сейчас внимательно послушайте меня: мы делаем всё, чтобы вывезти корабль из Совы как можно скорее. Прошу вас собраться и помочь нам… Когда собрание было окочено, и все разбредались по своим постам, я окликнул доктора и прошел вместе с ним в его отсек. Внутри царил беспорядок. На столе лежало вскрытое серое тело Копу, в углу стояла емкость с черной пузырящейся жижей. На столах валялись инструменты и препараты. – Что там по анализам, док? Насколько все серьезно? Жигар указал мне на стул и заговорил, передвигаясь по отсеку: – Я исследовал эту субстанцию и могу с уверенностью сказать, что она не имеет определённой клеточной структуры: стенки клеток меняют свои очертания и формы при возникновении любого раздражителя. Я молча смотрел на него. – Неужели не слышал о таком? Это универсальная черная материя. Довольно дорогая штука и пользуется неплохим спросом у торговцев. Повисла пауза. Я всё еще не понимал, куда он клонит. Я напрягался, но как будто не мог собраться с мыслями. Мешала общая усталость и ощущение дежавю: я где-то уже слышал об этой материи. Даже видел людей, что продают ее. Только где? – Силишься вспомнить, а? – усмехнулся Жигар, наблюдая за моими потугами, – это запрещенное вещество на большинстве планет нашей галактики из-за ее кхм… биологической активности и неуправляемого развития. – Ты хочешь сказать, что кто-то их наших пронес ее с собой на борт? Доктор кивнул, а потом произнес: – Я не могу никого подозревать, кэп, но на твоем месте я бы присмотрел за всеми участниками экспедиции. Вы с Рейном отсмотрели трансляции с камер? Что там? – Ничего стоящего, только жуткие кадры смерти. Могу тебе сказать, что Янжингу повезло меньше, он растворялся несколько часов. В один момент он замер на месте и больше не двигался. Его просто разъело изнутри. Когда оболочка треснула, все вылилось из него наружу. Пока мы спали. – Он же все чувствовал, – скривился доктор… – Копу умер быстро, – продолжил я, – просто забился в истерике на полу, пытаясь сбросить с себя это, а потом замер. Чернота поглотила его полностью за несколько минут. – Опасность этой штуки в том, что она способна приспосабливаться, эволюционировать и деградировать в зависимости от ситуации – сказал Жигар после паузы, – она способна выбраться откуда угодно через сравнительно небольшой промежуток времени. Даже сквозь стенки корабля… Мы синхронно посмотрели на контейнер с субстанцией – он был закрыт. – Она способна сделать, что ей заблагорассудится с нашими телами. При этом скорее всего она даже не обладает разумом, ей не нужна пища, поэтому у нее даже нет мотива нас убивать, – продолжил доктор, глядя мне в глаза, для того чтобы убедиться, что я его понимаю. – Понаблюдай за этим, пожалуйста, если что – срочно сообщай лично мне – попросил я и вышел из медицинского отсека. Меня колотило. Я спешил в рубку.