Николай Николаевич Ге (1831-1894) за особый заслуги имел специальный императорским указом пожалованный укороченный паспорт.
А также за картину «Тайная вечеря» он и его потомки могли в присутствии августейших особ сидеть, а также сморкаться в салфетку.
Ладно, кое-что из этого шутка. Николай Ге -признанный мастер живописи, работы которого высоко оценивали Илья Репин, Лев Толстой и многие другие авторитетные граждане указанного периода. Он, кстати, был также математиком.
Французской фамилией Николай Ге обязан деду — Matieu de Gay (Гусары, молчать!).
А вот самой лучшей его работой по какой-то причине считается автопортрет, написанный на его хуторе незадолго до летальной смерти. Согласен ли с этим я? Сейчас узнаем.
И. И. ПУЩИНУ
Мой первый друг, мой друг бесценный!
И я судьбу благословил,
Когда мой двор уединенный,
Печальным снегом занесенный,
Твой колокольчик огласил.
Забытый кров, шалаш опальный
Ты вдруг отрадой оживил,
На стороне глухой и дальной
Ты день изгнанья, день печальный
С печальным другом разделил…
А. С. Пушкин. Редакция 1825 года
Это как раз вот про это событие - Иван Пущин приехал к Пушкину 11 января 1825 года. На картине мы как раз видим, что Пушкин вдохновенно зачитывает Пущину зарифмованные (а Пушкин по-другому не умел, как мы сейчас знаем) правила дома, дошедшие до нас в форме исписанных обоев у кладовки, где жила Арина Родионовна:
«-Снег с опорок обтирай и в носе не ковыряй, если варишь грогъ на кухне, про поэта с няней пьющихъ тоже ты не забывай…»
А так - хорошая картина, хотя, на мой взгляд уж под конец жизни-то на лаке экономить не стоит, чай не студент. Покрыл бы в три слоя - и, глядишь, мы бы и не смотрели на такую тусклую картину теперь.
Мне нравится эта небольшая работа. В сельской украинской глуши ночная темнота, точнее, чернота, действительно пародоксальным образом наступает ещё до заката, со светлыми полосками на небе. И, как водится, это магический момент, момент чертей и бесовщины, Гоголя и паночек.
Жанровая классическая картинка из жизни великих мира сего. Ну, надо сказать, что к Екатерине-то с большим почтением относились, а вот Елизавету, хоть она и дочка Петра Великого, но сама то великой отнюдь не стала и вообще развела бироновщину. Так что тут Ге рисовал, по всей видимости, Екатерину, котолрая идёт-то пока вроде смиренно, но мы то знаем, что как только бабулю заколотят в усыпальницу начнётся свистопляска. На самом деле свистопляска началась ещё раньше.
Вообще Екатерина уже в скором времени родит от господина Орлова товарища Бобринского, который стал внебрачным графом, так сказать, и так уж вышло, что у него и сейчас дофига потомков, носящих гены вот этой вот Ангальт Цербстской: http://thepeerage.com/p1810.htm#i18096
Здесь Ге мастерски работает с тенями, рисуя нам сюжет не ярколунной ночью. как это принято, а вообще-то совсем даже тихолунной, и Иуда выглядит скорбящей старушкой, что, в принципе, и объяснимо, учитывая его морально-капиталистические поступки минувшим вечером.
Кстати, потом он удавится, не вынеся этой то как раз изображенной совести.
Ну, картинка, подарившая нам новые черты, так сказать, в образе царя-плотника, рубившего окно в Еуропу.
Тут мы видим, что царевич Алексей статью в батю не пошёл, ибо даже сидящий папаша выглядит сильно более бульдожно и мастито. Петр пытливо смотрит в лицо Алексея в поисках там раскаяния, чтобы таки простить блудного сына и вынести приговор помягше, однако не тут-то было.
На самом деле история, как и многие дворцовые сюжеты из жизни русских властелинов, весьма печальна. Алексей, не вынося жесткости отцовых порядков, уже некоторое время жил в Европе и начинал там потихоньку плести интриги (а может и не он вовсе плёл, и даже не в Европах, а рядом с Петром плела Екатерина, желая в цесаревичах видеть именно своего сынка, Петра Петровича, в общем, копайте вглубь и горизонт расширится вширь). Папаша Петя, прочитав учебник по педагогике, ловко пообещал сыну простить побег, лишь бы тот вернулся, тот, конечно, поверил, смазал лыжи солидолом и побёг обратно в Россию ( на самом деле, конечно, всё сложнее, но мы не учебник истории штудируем). А папа по приезде давай свинью за бобра выдавать - мол, не было такого, сына, и сейчас тебя будут страшно пытать, потому что твоя любовница уже все показания что могла, дала чуткому и внимательному уху следователя.
В общем, сынок некоторое время отпирался, но от такого папы попробуй отопрись. Закончилось всё печально, примерно как у того шпица, который ждал на помойке просроченную сосиску, а дождался двенадцатитонного мусоровоза.
Петр Первый по этому поводу сделал примерно такое официальное заявление: Выслушав смертный приговор, царевич пришёл в ужас, потребовал к себе отца, просил у него прощения и скончался по-христиански, в полном раскаянии от содеянного. Вот так.
Ну вот как сказать; приятно, когда художник раскрывается с неожиданной стороны и начинает в новой манере всё также удивлять, вдохновлять и радовать. Однако этого, чаще всего, не происходит. Как говорил Раст Коул - жизнь слишком коротка чтобы стать хорошим даже в чем-то одном.
Я всё вижу, и мазок, и тень, и листик, и даже далекую водную гладь (что это за аллея такая?…), но вот не цепляет, и всё тут.
Небольшое возвращение к началу творческого пути, новая встреча с классикой.
Ну, сюжет все помнят - Ахиллес со своими мирмидонцами воевать против троян не шел, обиженный на Агамемнона, Патрокл, изнемогая от желания насадить на фамильный шампур что-нибудь троянское, облачился в доспехи Ахиллеса и побёг в бой, а мирмидонцы бросились за ним, уверенные что бегут за своим вождем Ахиллесом (там такие доспехи, что надо, пожалуй выпить полпогреба и скурить оливковую рощу, чтобы принять одного мужика за другого, но оставим это на совести склочных богов и богинь), и Гектор, думая, что сейчас по-всякому побреет великого Ахиллеса, побрил по-всякому Патрокла, и тот от удивленья немедленно помер.
Забавно, конечно, что вначале ты рисуешь такие сюжеты, церпаешь вдохновение в нарочитой телесности всех этих спортивных мужчинок, а затем всю жизнь рисуешь евангельские сюжеты. Ну, таков путь…
Вот тут мне импонирует и композиция, и то, что в качестве сюжета взято произведение из русской классики. Лейла, между прочим, выглядит весьма евангелично, мягкие тени, страдания в белках глаз..
Хаджи Абрек выглядит сурово и неприступно, как и положено горцу. Посмотрите, как Хабиб Нурмагомедов выходит в октагон. Вот она, любовь к традициям.
Воот, а я всё думал, когда я найду у Ге природу, которая мне бы понравилась. Вот оно - Мост в Вико. Несомтря на кажущуюся учениковость картины, слишком старательный мазок, чуть чересчур выписанные детали, мне кажется, что эта работа, несмотяр на небольшой размер (чуть больше, чем 30 на 45 см) отлично передаёт настроение, погоду и негу этой самой Италии. Ленивоживотный регион во всей красе.
У Ге много портретов, надо же как-то заколачивать баблос и платить по счетам. Поэтому я выбрал тот, за который, скорее всего, никто никому не платил.
Мне очень нравится обувь малыша слева - посмотрите, это какие-то смешные средневековые чоботы.
Кстати, история знакомства Ге и его жены весьма романтична: Ге снимал квартиру в Питере со своим другом Парменом Забелло, и случайно прочитал пару-тройку писем его сестры, с Черниговщины. Памятуя о том, какие красивые на Украине барышни, Ге заочно всем растрепал, что женится исключительно на этой мадаме. Ему даже пришлось изобразить, что его любимый писатель - тоже Герцен.
Надо сказать, что девице с Черниговщины сразу довольно сильно фартануло, потому что стадию бедного студента она ловко преодолела заочно, в переписке; посколько ещё до свадьбы Ге получил Большую золотую медаль Академии за картину «Саул у Аэндорской волшебницы», что давало право на пенсионерство в Италии, и молодожёны сразу же укатили в Рим проедать медаль.
Вот такой был художник Николай Ге - не планета, конечно, и не галактика на небосводе русского художественного наследия, но звездочка достаточно яркая, да простят меня астрономы и им сочувствующие за подобные сравнения.
