Бедная Атомули
Ольга шла по дорожке, пиная носком туфли какой-то вовремя подвернувшийся камушек. Думала она. А подпинывание просто помогало думать. Была бы дома — вертела бы в руках кружку или рвала бумажки, но она была не дома, поэтому камушек был во благо. Вот так, подпинывая его, она и шла. Размышляла. О чем? — да как обычно: то ли и так ли сказала, а тому ли сказала, а, может, вообще надо было промолчать? Может, вообще, никуда ходить не надо было, и тогда ничего этого вообще и не было бы.
Катастрофического, честно говоря, ничего не случилось, ну, подумаешь, сходила с коллегами по работе в кафе, пятница, а у неё к тому же с понедельника отпуск. Вот только в кафе она увидела брата своей одноклассницы. Тогда и выяснилось, что сестра его замуж собирается. Случайно, случайно выяснилось. Ольга тут вообще ни при чем. Честно. Просто жених как раз один из её коллег. И Вадим, брат её одноклассницы, пожал тому руку, поздоровался, спросил что-то там про последние холостяцкие деньки и про свадьбу. А для Ольги пояснил, что его сестра замуж выходит и вот как раз за этого товарища.
А дальше всё и случилось. Разве виновата Ольга, что у этого товарища служебный роман, о котором все в курсе? Да и не скрывались они, в принципе. На работе так вообще все считали, что дело к свадьбе идет. А оно вона как. Ну, Ольга подумала, подумала и отвела брата одноклассницы в сторонку, где тому и изложила диспозицию, позицию и расклад. Вадиму услышанное явно не понравилось.
И вот сейчас Ольга шла и думала, а надо ли было говорить? А, если надо, то тому ли она сказала? — может, лучше самой однокласснице было позвонить? Или вообще, промолчать? Её-то какое дело!?
Сколько себя Ольга помнила, у неё постоянно так: что-нибудь сделает, а потом думает — а надо ли, а не зря ли. Причем со всем так. Купит путевку, а потом думает, а надо ли было, а тот ли отель она выбрала, ту ли страну, а не зря ли...
Нет, нет, по работе у неё проблем не было. На работе она, как ни странно, действовала четко, быстро и профессионально. Да, вот такой вот пердюмонокль: на работе — отличный специалист, а в личной жизни и в отношении самой себя — вечно копающаяся в собственных мозгах и мыслях. Как её подруга называла — «самасебемозгожорка». У кого-то — свекровь, мать, отец, сестра, начальница, а у Ольги — она сама себе мозг выносит.
Подруга даже однажды пошутила на эту тему. Сидели они тогда чай пили, подруга и говорит:
— Ты, Ольга, когда будешь с мужчиной знакомиться, своим именем не представляйся, говори, что тебя зовут Атомули.
— Почему?
— И фамилия у тебя японская — Ядала.
— Атомули Ядала, красиво, — Ольга пару раз, наверно, произнесла имя и фамилию, прежде чем до неё дошло, а как оно по-русски звучит.
А подруга сидит смеется, и тут же поясняет:
— Ну, не обижайся. Просто тебе это очень подходит. Я же знаю тебя, даже если с кем-то познакомишься, и у вас до чего-нибудь дойдет, ты же сама себе мозг начнешь выносить. Сама причем. Так что Атомули Ядала — это твое. Хотя, можно и по-другому: Атоли Ясказала. Но, первый вариант красивше. Звучит лучше.
Хотела было Ольга на подругу обидеться, да только смысл? — ведь та права. Она всегда, постоянно изводит себя вопросами: а так ли я сделала, а то ли сказала, а надо ли было?..
Мать её в свое время и к психологам разным водила, и каких только специалистов не выискивала — вопрос так и остался открытым: что раньше, в детстве, что сейчас, Ольга как изводила себя вопросами, так и продолжает. С единственной разницей — вслух она эти вопросы уже не озвучивала, самой себе задавала. Подруга да, знала, они же с ней с самого детства. Да еще бабушка знала. Она ей как-то и сказала:
— Ты, Олюшка, заканчивай себя изводить. Все равно всё не предугадаешь, и то, что сделано, то уже сделано. Я, конечно, не психолог, и всяких университетов не заканчивала, но я тебе так скажу: как только у тебя в жизни случится что-то, что ты даже мысли не допустишь, что не права была, что по-другому надо было, когда не будешь сомневаться в своем поступке и будешь считать свои действия единственно верными и возможными, тогда и перестанешь в себе копаться. Новый опыт появится.
Ольга очень надеялась, что, когда она начнет работать, всё и изменится. Но, нет. Оказалось, работа – работой, а личная жизнь — это совсем другое. На работе все ясно, четко и понятно, и ни у кого к Ольге претензий по поводу её работы не было, а вот в личной жизни... Временами до смешного доходило: купит батон, а потом идет и думает, — а, может, надо было буханку купить? Или, вообще, не покупать?
Вот и сейчас Ольга шла, пинала камушек и думала, а не зря ли она всё рассказала брату одноклассницы?
Пшёлотсюда!
Пес лежал на дороге, мимо проносились машины, которые объезжали его. Пока еще объезжали. Стемнеет — и перестанут объезжать. Просто не заметят. А он даже встать и уйти не может. Единственное, что смог сделать — чуть-чуть отползти в сторону. Это пока и спасало ему жизнь. Только сколько той жизни осталось?
А так все хорошо начиналось! — еще какую-то минуту назад пес заметил, как к мусорным бакам из магазина вынесли то ли колбасу, то ли сосиски, то ли еще что-то. Пахло слегка подпортившимся и мясным. Вкусно пахло.
Из этого магазина где-то раз в неделю к мусорным бакам что-нибудь да выносили. Часто это был хлеб, молочные продукты, но иногда бывало и мясное. И пес об этой традиции знал. Караулил, когда чувствовал, что скоро должны что-то вынести, выбросить.
Вот и сегодня он ждал. И дождался. И только сунулся, чтобы полакомиться просроченными продуктами, да прихватить что-нибудь с собой на потом, на попозже, как услышал треск и запах озона. Повернул голову. К нему шел мужчина, то ли дворник, то ли грузчик, с какой-то странной штукой в руках. Именно эта штука трещала, пахла озоном, а еще там проскакивали искры.
— А ну, пшел вот отсюда! Пшел, кому сказали! Блохастых всяких тут еще не хватало! И куда власти смотрят, антисанитарию сплошную с этими дворнягами развели! Пшел отсюда, кому говорят!
Пес не стал ждать, чтобы проверить, а что будет, он побежал. Но, мужчине, видимо, этого было мало: он гнал и гнал пса дальше, как можно дальше от магазина. Пес сам не заметил, как выскочил на дорогу. А тут машина. Удар — и всё. Ни встать, ни отползти, только и остается лежать да ждать своего часа.
Мужчина, что гнал пса, увидев, что случилось, удовлетворенно кивнул головой, развернулся и пошел в обратную сторону, к магазину. Тот, что был за рулем (или та), даже не остановился, просто поехал дальше. Ничего ведь особенного не случилось, подумаешь, бездомный пес. Кому он нужен?
Дакомутынужен!
Костя сидел в машине, отчаянно сжимал руль и сам не замечал этого. Сколько он уже здесь сидит? — десять минут, двадцать? Или уже несколько часов прошло? — он не знал. В голове все также звучали, стучали набатом слова, которые, словно кто-то поставил запись на цикличное воспроизведение, прокручивались снова и снова.
— Да кому ты нужен! Ты себя видел? — неудачник! Что ты хотел, что я с тобой останусь? Ты мне что обещал? — а где это всё?!
Лора, Лорочка... Нет, так-то она Лариса, но ей не нравилось собственное имя, и она всем представлялась Лорой... Ему казалось, что они любят друг друга... Видимо, казалось.
Строили планы на будущее, планировали свадьбу, обсуждали, куда поедут в свадебное путешествие, что купят, как назовут малыша... И что, всё это было неправда? Ни свадьбы и никакого будущего не будет?
Не будет. Лора же ясно дала понять, что такой он ей не нужен. Неудачник. И тут же рассмеялся. Какое будущее? О чем вообще он? Даже если Лора надумает к нему вернуться, он уже её не примет. Многое можно простить, но только не предательство.
Сегодня он вернулся домой пораньше, хотел сделать Лоре предложение. Купил по дороге цветы, а в ресторане ждал забронированный столик. Грант хоть и пролетел мимо, но он же не нищий, уж в ресторан-то любимую девушку может сводить. Любимую...
Поднялся по лестнице, открыл дверь, а дальше, как в плохом анекдоте, когда муж возвращается из командировки раньше... Мужские ботинки в коридоре и стоны из спальни.
Нет, никаких фраз «милый, ты все не так понял, это совсем не то, о чем ты подумал» или им подобных не было. Лора сразу начала кричать, что он сам виноват. Он. Сам. Виноват. Говорил, что получит грант, и где этот грант сейчас? — по доброте душевной отдал эту возможность своему коллеге, не стал выставлять свою разработку на соискание. Точнее, в самый последний момент снял её с конкурса. Грант получил коллега, а не он. А Лора на это рассчитывала. Господи, да что он снова о Лоре!
А как? Ладно, Петровский — это можно пережить. Не друг, не брат, не сват, просто коллега, которому он по доброте душевной уступил. Но, он же думал, что у того мама болеет и нужны деньги на операцию. А его, оказывается, просто развели, сыграли на его мягкосердечии. Всё это он услышал, пока стоял в коридоре, пока не открыл дверь спальни. И оба смеялись над ним, как его, такого простачка доверчивого, легко обмануть.
И Лора, Лора с этим обманщиком!
Единственное, на что его хватило — это открыть дверь и сказать: «Вон!».
Петровский, надо отдать ему должное, вышел быстро, одевался уже, судя по всему, в подъезде. А вот Лора... Лора не думала выметаться. Сказала, что сперва спокойно соберет все свои вещи, не думает же он, что она прямо так, сразу куда-то пойдет?
А потом, потом её понесло. Стала кричать, что он сам виноват, что он неудачник, и, вообще, он обманул её, она-то думала, а он... Она столько времени на него потратила, а он, он не оправдал её ожиданий!
И сейчас он просто сидел и тупо ждал, когда его отпустит. Он дал Лоре час на сборы, не хотел оставаться с ней рядом, и ушел.
Лора давно вышла, села к кому-то в машину и уехала, а он всё сидел.
Ольга
Так, может, Ольга и шла бы, пиная камушек и думая о чем-то своем, если бы в очередной раз камушек не улетел дальше, чем Ольга рассчитывала, и не свалился бы в канализационный люк. Поневоле пришлось поднять глаза, камушка-то больше не было. И, ох, лучше бы она их не поднимала! Какой-то мерзкий тип, с полным отсутствием печати интеллекта на лице, пугал и гнал собаку!
И что она, бедолага, тебе сделала? Помешала чем-то?
А дальше, дальше, как в фильме ужасов: дворняга от страха выскочила на дорогу, а там — машина! Удар, и — всё. Собаки больше не было видно.
Забыв о собственных метаниях и сомнениях, которые её до этого буквально одолевали, Ольга помчалась к дороге.
Ну, не может же быть такого, чтобы всё! Боже, пожалуйста, сделай так, чтобы она жива была!
И, нет, Ольга ни разу не была ни собачницей, ни даже кошатницей, и в зоопарке она не работала, но…. Но вот когда прямо так, на твоих глазах, один нелюдь специально пугает собаку и гонит её, а другой — сбивает на машине и даже не останавливается, это… Нельзя так оставлять! Иначе вера в людей пошатнется. И в саму себя в первую очередь.
И Ольга бежала, моля только об одном, чтобы собака была жива.
— Подожди, подожди, хорошая, я сейчас, я быстро, — и Ольга огляделась вокруг в поисках помощи, собаченция была отнюдь не маленькой. Как назло, вокруг никого не было. Проезжающие мимо машины останавливаться и не думали. Ну, не разбиралась Ольга в дорожных знаках и косой красный крест на синем фоне ей ни о чем не говорил.
Стоять дальше, голосовать и надеяться на то, что кто-то сжалится и остановится? А если нет? — сомнения опять стали закрадываться в душу Ольги. Она, правда, их тут же запинала в дальний угол, чтобы не лезли и не мешались, а сама полезла за смартфоном. Надо же погуглить и посмотреть, где ближайшая ветклиника находится. А то, что собаку надо в ветклинику, это Ольга и без Гугла знала, и, желательно, как можно быстрее.
Ветеринарная клиника оказалась всего в двух кварталах отсюда и не прямо по дороге в ту или иную сторону, а, так скажем, перпендикулярно к ней, и примерно в той стороне, откуда и шла Ольга.
Сняв с себя плащ, перетащив на него собаку, — Ох, а ты, оказывается, мальчик, ну, ничего, потерпи мой хороший, — взяла пса на руки, и откуда только силы взялись, и пошла в сторону ветклиники.
— А ты, тяжеленький, но, ничего, ничего, если никого на помощь не найдем, сама дотащу. Ты главное, держись.
Во дворе, так идти было короче, стояло несколько припаркованных машин. В одной из них был водитель. Ольга перехватила поудобнее пса и направилась к автомобилю.
— Девушка, девушка, вам помочь?
«Вот помощь мне сейчас точно бы не помешала», — подумала Ольга и обернулась на голос: к ней обращался молодой мужчина, сидящий в инвалидной коляске. Рядом с ним была собака.
Продолжение (оно же окончание) — Атомули и Малыш. Или — «Собака — моя!» — см. ссылку ниже.