Когда-то давно, в пятидесятых годах прошлого века, в нашей маленькой деревеньке было много молодёжи.
В тёплые летние вечера, девушки и парни собирались на гулянку у дома наших родственников Михайловых. Из соседних деревень приходили сюда их ровесники, кто чуть моложе, кто постарше.
Здесь, под вековыми липами, они танцевали под патефон, а под гармонь пели любимые песни - военные и песни из кинофильмов. Пели про «Катюшу», «Синий платочек», про то, как «Хороши весной в саду цветочки» и «Каким ты был».
С каждым летом парней на гулянку приходило всё меньше. Они подрастали, уходили в армию, и назад, в деревню, уже не возвращались.
Девочки, окончив семилетку, тоже рвались в город на учёбу, молодёжи в нашей деревне почти не осталось.
Еще одним действенным способом получения паспорта стала ранняя отправка детей на учебу в фабрично-заводские училища и техникумы. В колхоз доброЕвольно-принудительно записывали всех живущих на его территории, начиная с шестнадцати лет. И фокус заключался в том, чтобы подросток поступил учиться в 14-15 лет, а уже там, в городе, получил паспорт.
На полях и фермах работали их матери, немногие, вернувшиеся с войны отцы и старшие братья. Остались в колхозе те, кто не смог вовремя уехать в город, чтобы получить паспорт, и те, кто не хотел никуда уезжать.
Советские колхозники паспортов просто не получили. И значит, вообще не имели легальной возможности покинуть свое место жительства. Сделать это, не нарушив закон, они могли только в двух случаях: если их призывали в армию или отправляли на стройки индустриализации. По собственной воле уехать из деревни не мог никто.
https://www.kommersant.ru/doc/1147485
Младший брат моей мамы – дядя Лёша был единственным из ребят, кто вернулся из армии в отчий дом. Отслужив положенный срок, в городе остались Костя, Коля и Володя Михайловы. У Грачёвых – Саша и Андрей, у Давыдовых – Василий, Иван и Валентин, у Тихоновых – Петя, Саша и Егор.
У Воробьёвой бабы Вари даже служить было некому, восемь её мальчиков остались лежать в чужой земле в тяжёлые военные годы.
Не стало в деревне женихов, и невесты разлетелись кто куда. Опустела деревня, по вечерам под липами сидели осиротевшие матери, да мы, внуки – я, моя сестра Света, маленькая двоюродная сестра Алёнка и троюродный брат Сашка.
*****
На другом конце деревни, у глубокого деревенского колодца стоит и сейчас маленький домик. В нём, в те годы, о которых я рассказываю, жила тётя Паня Киселёва со своей дочкой красавицей Лидой. Лида училась тогда в классе пятом, для деревенских гулянок была мала, мама запрещала.
Но вот разлетелись женихи, девочки – старшие подруги, приезжали на выходные сначала с мужьями, потом и с детишками. Встречались с подросшей Лидой и ахали от зависти и восхищения.
Девочка выросла не просто симпатичной деревенской девушкой. Что-то в ней было от южных красавиц – высокий рост, локоны каштановых волос, тонкие руки и длинные ножки с узкими ступнями и изящными щиколотками.
Когда Лида закончила семилетку, тётя Паня настаивала, чтобы дочка ехала в город учиться дальше. Но Лида упёрлась, и мать не бросила, осталась работать в колхозе. Работала на ферме дояркой, косила сено, выполняла любую, самую трудную работу.
*****
В дальнем углу огорода Киселёвых рос громадный розовый куст с душистыми яркими цветами. Это была единственная роза в нашей северо-восточной местности.
В редкие выходные дни Лида надевала сиреневое крепдешиновое платье с белыми ромашками, прикрепляла в волосы розу и гуляла в лугах за деревней.
Когда я видела Лиду, такую красивую и нарядную, да ещё и розу в её волосах, мне казалось, что Лида - фея из какой-то волшебной сказки.
Я мечтала, когда вырасту, стать такой же красивой, и чтобы роза росла у меня в саду, и чтобы платье из крепдешина.
*****
Наша бабушка жалела Лиду:
- Лиду́шке бы царицей быть, замуж выйти, да деток рожать! Ой, бедолага! Неужели Господь ей счастья не даст? Хоть на денёк бы, кто замуж взял.
Видно молилась бабушка за Лиду отчаянно, желая ей женского счастья. Однажды осенью, в субботний вечер, к нам в дом пришли грибники. Их было трое – две женщины Евстолия и Олимпиада Бабаевы, наши дальние родственницы и сын тёти Липы – Антон.
Послала бабушка Антона за питьевой водой к колодцу. Уже совсем стемнело, а он всё не возвращается. Тётя Липа вся на нервах, а одна к колодцу идти не решается.
Оставили нас, внучек, дома, и втроём кинулись на другой конец деревни…
*****
Через месяц Антон увозил Лиду в город, увозил последнюю невесту из нашей маленькой деревни. Они и свадьбу сыграли, и детки были, и счастье было. Только мне об этом ничего не известно.