Тогда она, осмелев, встала на цыпочки и холодными губами поцеловала его в небритую щеку. Потом они все вместе ещё долго разглядывали обновку, болтая и смеясь. Когда Стрелок уже собрался уходить, ворота распахнулись, и вошла Нина.
Мои дорогие! Это достаточно тяжёлая глава, поэтому пожалуйста, те, кто эмоционально переживает события - пропустите её! Мне важно, чтобы мои читатели берегли своё здоровье, но с другой стороны, я не могла пропустить эти события, обойти их стороной.
Все части повести здесь
Она услышала, как на том конце провода мама глотает слёзы. Светка ожидала всего – того, что она отругает её, того, что будет плакать в открытую, но только не вот такой тихой скорби – когда чувствуешь, что человеку стоит немалых усилий сдерживать рыдания.
– Мама! – почти шёпотом сказала она, чувствуя, что тоже начинает плакать – мама, ты меня слышишь? Прости меня, мама!
– Светочка! – мать словно взяла себя в руки – Света, я тебя прошу – возвращайся домой...
– Я не могу, мама! – всхлипнув, сказала Светка – не могу, понимаешь!
– Светочка, тебе плохо? Тебя кто-то удерживает? Ты только скажи – мы всё сделаем для того, чтобы спасти тебя!
– Нет! Нет-нет, мама, мамочка, у меня всё очень хорошо! Я работаю, у меня есть друзья! У меня всё хорошо, но я не могу вернуться!
– А почему, дочка?
– Я очень виновата, мама, очень! Перед тобой, перед папой!
– Папа тоже скучает по тебе и Эдька! Возвращайся, мы же семья, мы поможем, мы что-нибудь решим, я обещаю, всё будет хорошо!
– Нет, мама, не уговаривай меня – я не могу! Я ведь не слабая – я сильная, я выживу, но возвращаться мне нельзя!
– Если ты боишься, что тебя ищут из-за... золота, то ты не бойся – мы с папой всё выплатили, не до конца, но ещё немного осталось.
– Что? О, Боже, мама! Я всё верну, честное слово, буду работать и верну! У нас мало времени, мама, ты знай, что со мной всё в порядке, и не переживай, и папа пусть не переживает, хорошо?! Прошу тебя, пойми меня... Я буду звонить, когда смогу. До свидания, мама!
Она услышала только последние слова матери, обращённые к ней:
– Света! Света! – и положила трубку.
Видимо, мама не теряла надежды всё же сделать так, чтобы она вернулась домой. Из кабинки Светка вышла заплаканная. Сотрудница за стойкой кинула на неё сочувствующий взгляд, и Светка поняла, что она подслушивала. Продолжая вытирать слёзы ладошками, нисколько не стесняясь окружающих, она отправилась домой.
– Света! – позвала её Зоя Петровна, которая всегда чувствовала её настроение – что случилось? Ты чем расстроена?
– Я просто устала – соврала Светка с улыбкой – пойду, лягу. Да, кстати, я позвонила родителям.
– Правда?! – обрадовалась Зоя Петровна – и как вы поговорили? Наверное, они очень удивились и были рады, что ты позвонила?
– Да, конечно...
Женщина поняла, что Светка не хочет говорить и замолчала. Вадик позвал её есть, но Светка отказалась. Лежала в кровати, закинув руки за голову и думала. Думала она о родителях. Сколько же времени прошло и сколько всего случилось с той поры, как она убежала из дома. Вот уже и осень впереди, а она так и не добилась того, о чём мечтала. Впрочем, эти мечты сейчас казались какими-то нереальными, детскими, даже смешными.
Быть рядом с Когтем, поддерживать его, жить для него... Поступить в театральный... Каким-то наивным всё это выглядит. Особенно первая мечта. Разве можно заставить человека быть рядом, если он не любит? Нет, нельзя. Светка надеялась, что сможет привязать его к себе, верила в то, что он любит её, но всё оказалось просто каким-то фарсом.
Она до сих пор надеется на что-то, а он плевать на неё хотел...Так стоит ли гнаться за этой призрачной любовью? Светка понимала, что мысли эти вполне разумны, но в тоже время сердце подсказывало ей – позови он её сейчас, она пойдёт, и думать не будет. Пойдёт следом за ним куда угодно, пусть даже опять, снова он сделает ей больно. Ради счастливых минут с ним она готова пережить всё, что угодно. Да, можно сколько угодно ругать себя за такое поведение, называть половой тряпкой, об которую вытирают ноги, но... сердцу не прикажешь.
Жалко было ей родителей, обманутую Эльку, Мышку, Нину, себя. Все эти люди, в том числе и она сама, пострадали от её же собственных поступков.
Так она лежала, думая об этом и сама не заметила, как заснула.
А утром её снова ждала работа. Первые дни у Светки ныли руки и ноги, но потом она привыкла и втянулась. Осень в этом году была затяжная, тёплая. Правда, на улице было пасмурно – Москва никогда не отличалась ярким солнцем, в отличие от родины Светки, но девушке нравилась эта величественная серость, эти дома, широкие улицы, потоки машин. Сразу после работы она стремилась пойти домой, чтобы успеть до темноты помочь детям с хозяйством.
Молилась она только об одном – чтобы действующая братва не узнала, что в доме живут только дети, она и немощная женщина, иначе легко могли бы прийти к ним похозяйничать. То тут, то там от соседей, с которыми Светка старалась поддерживать отношения, она слышала истории, когда братки врывались в дома, забирали всё, что было ценного и уходили. Впрочем, подобные «экзекуции» проводились чаще всего над домами, оставшимися без хозяев, коих в то время в их сером райончике было полно. Она также надеялась, что всё-таки дружеские отношения со Стрелком играют здесь свою роль. Но на всякий случай постоянно носила в кармане выкидной нож- «складешок», с ним было спокойнее, хотя Светка и понимала, что скорее всего, она его и вынуть-то не успеет, если что...
По выходным она старалась навещать Мышку. Нина позаботилась о том, чтобы сестре дали академический отпуск в институте, и всячески опекала её. Когда она уезжала в поездки, которые теперь были нечастыми, с Мышкой оставалась или Светка, или Вадим с Дашкой, которые всячески веселили Марину.
Но Светку не оставляла непонятная тревога – Марина словно совершенно не желала выходить из своего сомнамбулического состояния. Она была всё такой же бледной, с заострившимися чертами лица, только одни большие глаза выделялись на нём, глаза, которые сверкали страшным, даже каким-то опасным, светом.
– Я боюсь за неё – как-то раз сказала Нина Светке – она почти не ест, и кричит по ночам от страха, практически каждую ночь. Что делать, Света?
Она в отчаянии заламывала руки, и Светка, как могла, успокаивала её.
– Я поговорю с Глебом, вдруг он что-нибудь посоветует.
Но Глеб, услышав от Светки о состоянии Мышки, развёл руками.
– Свет, я не знаю, чем помочь. У нас здесь даже психологов нет, а заграницу сестра не сможет её вывезти, наверное... Есть один вариант... Но боюсь, он не понравится не Нине, не тебе.
– Что за вариант? – встрепенулась Светка.
– Положить её в психоневрологический диспансер. Там её хоть немного подлечат, правда... могут залечить до состояния овоща.
Светка пыталась поговорить с Мышкой.
– Марин, что тебе снится по ночам? Нина очень переживает – ты не спишь, не ешь, кричишь во сне... Что нам делать, Марина?
– Мне снятся они – подруга странно посмотрела на Светку – они... А рядом с ними ужасные чёрные существа – наверное, это их души, такие же чёрные и страшные, как они сами, Света. Мне снится, как они насилуют меня, двое, а потом эти чёрные тоже, и они забирают мою душу себе, Светка, и от меня ничего не остаётся.
Светка была в отчаянии. Как ей вылечить подругу? Что сделать, чтобы Мышка стала прежней весёлой Мышкой? В течение дня, что она проводила с ней, она старалась всячески развеселить её – включала музыку, рассказывала смешные истории, вроде бы, подруга оттаивала сердцем, но ночью опять кричала от ужаса.
Как-то раз Нина попросила её прийти к ним после работы, сказала, что её срочно поставили в поездку вместо заболевшей сотрудницы. Приехать обещала вечером следующего дня. Светка, вымотанная после работы – клиентов сегодня было как никогда много, и Стрелок даже щедрой рукой отвалил ей неплохую порцию от заработанного – она пришла к ним домой. Маринка сидела на кровати, прислонившись головой к стенке и бездумно уставившись куда-то в пространство. Посмотрела на Светку, смахнула слезу с щеки и сказала:
– Знаешь, Светлячок, они всё-таки рано или поздно заберут мою душу – она странно улыбнулась – а знаешь, а я им не дамся!
– О чём ты, Марин? – не поняла Светка. После тяжёлого рабочего дня мозг её абсолютно не соображал.
Марина встрепенулась, словно пришла в себя:
– Да так, ни о чём... Не обращай на меня внимания.
Светка крепко уснула в зале, на диване. Среди ночи она услышала какой-то звук, но сквозь сон не поняла, что это было. Проснулась только тогда, когда до её сознания дошёл шум воды из ванной. Встрепенулась, включила трясущейся рукой ночник, кинула взгляд на круглые настенные часы в виде домика с кукушкой – три часа ночи, бросилась в комнату к Мышке, увидев, что её там нет, побежала в ванную. Дверь была заперта на крючок, шум воды всё усиливался, и Светке не надо было думать и гадать, что сейчас происходит за этой дверью.
– Марина! – закричала она – Марина, открой! Не смей, слышишь, не смей!
Дёрнула дверь изо всей силы раз, два, отметив про себя, что после работы на мойке стала намного сильнее, на третий раз хлипкий крючок ещё держался, но Светка дёрнула, что есть силы, почувствовав боль в руке – дверь поддалась, распахнулась.
Мышка лежала в ванной, полностью одетая, по её глазам Светка видела, что сознание её медленно утекает, осоловелые глаза смотрели на подругу, губы улыбались. Машинально отметила про себя – что на её лице? Капли слёз или капли воды? Из косой раны на левой руке стекала в ванну алая кровь.
– Ты что наделала, дура?! – заорала Светка и выдернула пробку со дна ванны, чтобы вода начала быстрее уходить. Потом изо всех сил потянула на себя худое, почти невесомое тело подруги, взвалила на плечо, вынесла из ванной, перекрутила полотенце, быстро наложила его на рану, и кинулась из квартиры. Барабанила во все двери подряд, кричала, чтобы вызвали скорую помощь, один из соседей, мужчина лет сорока, вышел из квартиры, увидел мокрую Светку, со следами крови на одежде, хотел было захлопнуть дверь, но та решительно сунула ногу в проём.
– Моя подруга умирает! – процедила она сквозь зубы – я... я вас убью, если скорую не вызовите! Есть телефон?
Он испуганно закивал:
– Да-да, я счас... Одна нога здесь, другая там!
Он выполнил своё обещание – через полчаса приехала машина серого цвета с красным крестом на боку, сонный медбрат и врач поднялись в квартиру, осмотрели Марину.
– Она теряет кровь – коротко сказал один из них – свёртываемость плохая. Давай в больницу её.
Они старались не смотреть на испуганную, плачущую Светку. В больнице, пока ожидала врача, немного вздремнула на деревянной, крашенной почему-то половой краской, скамейке. Сон не шёл – так, дрёма какая-то, голова была, как в тумане. Когда вышел дежурный врач в сером халате с дыркой на боку, спросила только:
– Она будет жить?
– Будет – кивнул тот – но нам придётся сигнализировать в «дурку» о суициде.
Остаток ночи Светка провела в квартире Нины и Мышки, наводя там порядок. Нина вернётся вечером, неизвестно, раньше ли, чем Светка придёт с работы или нет, и если увидит, в каком состоянии квартира, непонятно, что может прийти ей в голову.
Утром на работе Стрелок спросил её:
– Ты чего? У тебя даже губы пепельные. Не спала, что ли?
И Светка со вздохом рассказала ему о ночном происшествии. С кем ей было делиться, кроме него?
– Ну, дела! – только и смог сказать Глеб, потом добавил – знаешь, ты иди сегодня, выспись. Я за тебя побуду на мойке. А то у тебя такой вид, словно ты сейчас в обморок упадёшь.
Домой Светка не пошла – не хотелось лишний раз тревожить своим видом Зою Петровну и детей. Отправилась к Мышке и уснула там на диване в зале. Проснулась оттого, что кто-то беспокойно трогает её за плечо. Это была Нина. Посмотрела на Светку тревожно и вопросительно:
– Света? Что-то случилось? – потом кинула взгляд на комнату Мышки, схватилась за сердце – а где Марина?
Еле сдерживаясь, чтобы не зарыдать, Светка рассказала обо всём, что произошло ночью. Лицо Нины, и без того бледное, стало вообще белым.
– Что же будет, Света? – спросила она – как же так? Что теперь будет с ней?
– Я не знаю, Нина – Светка помотала головой, стряхивая слёзы с глаз – я не знаю.
На следующий день Стрелок говорил ей:
– Я всё выяснил... Вернее, отец выяснил... Её просто обязаны передать, как говорится, нашим психиатрам. После лечения здесь перевезут в психоневрологический диспансер, может, подлечат там немного, уколы успокаивающие поставят.
Светке тогда казалось, что это просто конец. Ничего не может быть хуже для Марины, чем это. Она ведь не больная! Она просто пережила очень сильный стресс! А ну, как в этой «психушке» залечат?!
Когда пришло время для того, чтобы отправить туда Марину, Светка и Нина были рядом, старались убедить её, что это необходимо, что там ей будет легче, и она быстрее сможет прийти в себя.
Мышка плакала, поочерёдно брала за руку то сестру, то подругу и умоляла не отправлять её в это ужасное место, а когда врачи начали действовать особо настойчиво, попыталась вырваться, зашлась в крике, ей воткнули какой-то укол, и Нине со Светкой осталось только плакать и наблюдать, как её помещают в машину и увозят.
В тот день они долго просидели у Нины, до самой темноты. Нина выставила на стол бутылку какого-то неизвестно откуда взявшегося красного вина. Они не разговаривали, просто молча пили, пока Нина не выдала бездумное:
– Это ещё от отца осталось. Он из Абхазии привёз...
При этих её словах Светке стало дурно – к чему Нина помянула пропавшего без вести отца?
Мышку выписали в середине декабря. Она была необычайно спокойна, даже улыбалась, разговаривала и всё чаще и чаще обнимала Светку и сестру, словно боясь потерять их. С облегчением Светка думала, что всё прошло и наконец наладилось – страхи и ночные кошмары покинули сознание подруги, ей остаётся только восстановиться, привыкнуть к дому, и всё будет, как раньше.
В тот день Светка рубила во дворе полешки на более мелкие, рядом ходил Вадик, помогая ей, тут же Дашка лепила снеговика.
Услышав шум мотора, Светка насторожилась – старенькую машинку Стрелка она узнавала уже по звуку. Он вышел, улыбчивый, в модной шапке из норки, в пуховике-»хамелеоне» ярко-красного цвета. В руках у него был какой-то пакет.
Поздоровавшись со всеми, протянул пакет Светке.
– Ты, я смотрю, всё в куртёшке осенней шлындаешь, а между тем зима нынче холоднее, чем всегда, что для Москвы нетипично. Вот, подогнал тебе.
Светка развернула пакет и вынула полушубок-трапецию странно, и в тоже время необычайно красивого, какого-то седого, оттенка, с длинным мехом.
– Это из козы – пояснил Стрелок.
Светка тут же скинула куртку и примерила обновку. Смотрелась она в нём просто шикарно! Даже ахнула, кокетливо повертевшись перед зеркалом.
– Он, наверное, дорогой? – обеспокоенно спросила у Стрелка – сколько я должна тебе?
– Потом, разбогатеешь, отдашь – ухмыльнулся Стрелок.
Тогда она, осмелев, встала на цыпочки и холодными губами поцеловала его в небритую щеку. Потом они все вместе ещё долго разглядывали обновку, болтая и смеясь. Когда Стрелок уже собрался уходить, ворота распахнулись, и вошла Нина. У неё было застывшее лицо и глаза, устремлённые в никуда. Она села на скамейку, даже не замечая, что на ней снег. Все затихли, глядя на неё. Светка подошла, присела перед женщиной на корточки и спросила:
– Ниночка, что случилось?
Та молчала, потом сомкнутые, горестно сжатые губы приоткрылись, и она произнесла:
– Марина... Она в окно вышла.
Продолжение здесь
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.