Медведь зарычал и посмотрел на широкоплечего мужчину:
— Ну и че делать-то будем, седой?
— Поговорим для началу, косматый?
— Вы гнали меня до берлоги, чтоб поговорить?
Охотник ухмыльнулся и потер рубец на щеке:
— Почему бы и нет? Покрошить друг дружку еще успеем.
— Твоя правда, — хрипнул зверь и отступил глубже в пещеру. — Разговаривать с вашим братом мне еще не доводилось.
Каждый шаг гигантской бестии сопровождался хрустом оленьих и бараньих костей, что усеивали берлогу. Впрочем, были среди них и человеческие. Чудище спряталось в тенях, и лишь отблески глаз выдавали его среди тьмы. Оно покосилось на второго охотника, худого, но мускулистого, который стоял сбоку, целясь в медведя из лука, и рыкнуло:
— Расслабься, молодой. У нас тут перемирие.
— Может, тебя на хрен послать? — огрызнулся тот.
— Ну а я тебя пошлю. И придется нам вместе идти. Самогонки захвати с собой, что ли. Веселее будет. Ты лучше бараний пушок на морде своей прибери, пока я сам тебе его не срезал.
Разгневанный молодой хотел что-то ответить, но первый охотник вмешался в перепалку:
— Как тебя зовут?
— Странные вы, ловчие, — рыкнул медведь. Он покатал под лапой человеческий череп и добавил: — Предыдущие-то поумнее вас были. Те хотя бы узнали, кто я есть на самом деле, перед тем как заявиться сюда. Да и лясы поточить им не шибко-то хотелось.
— Предыдущие, говоришь? И много нас таких уже здесь побывало?
— Сам-то как думаешь, седой? Раз в месяц заявляются. Сначала тычут копьями, потом от страха срут по углам моей берлоги. Крушат тут мне все, убогие, чтоб их.
— Кто-нибудь уцелел? — охнул второй охотник.
— Ты задаешь глупые вопросы, молодой, — зарычал медведь. Он как будто раздался в размерах, словно привстал на задние лапы. — Я от этого нервничаю. Говорите, чего хотели-то, пока я не потерял терпение.
Седовласый охотник кивнул и опустил острие копья.
— Хорошо, перейдем к делу. Нам подсказали, что тут завелся берендей.
— Ну, завелся. И?
— Ты доставляешь проблемы жителям села неподалеку отсюда.
— Это какого такого села? Ты уточняй. — Зубы медведя блеснули в тусклом свете, доносившемся со стороны входа в пещеру. — Тут даже посрать-то спокойно негде! Куда ни присядь, все в деревенского попадешь. А так я хоть знать буду, бедокурил там али нет.
— Ты слишком образованный для оборотня, — подал голос молодой.
— Дык ученый я наукам разным, в отличие от некоторых, — зверь постучал когтем по черепушке. — Был подмастерьем в столице, у толстяка Онисфора, окольничего у вашенского Великого князя.
— Помню Онисфора, — кивнул седой и помрачнел. — Его убили при таинственных обстоятельствах незадолго до нападения Орды на столицу.
— Угу. Оттого я сбежал сюда, подальше от властей.
— Зачем? — спросил молодой, слегка ослабив тетиву.
— Где ты нашел такого тупицу, седой? — с отвращением ответил медведь. — Сам-то как думаешь? Всех собак повесили бы на меня, чтоб тебя! Князь-то наверняка меня первым бы и вздернул, без разбирательств. Больно добрый он у вас.
Медведь зарычал, отчего молодой едва не спустил стрелу.
— Так и есть, — вздохнул первый охотник. — Значит, ты не простой крестьянин.
— Непростой, кот тебя возьми. Как и ты — не простой наемник. Узнал я тебя, князь Дмитрий. Узнал. Мерина твоего как-то подковывал… До войны еще, — оборотень поник и понурил голову. — Так скажешь мне или нет, кто вас по мою душу отправил?
— Не говори ему! — шикнул второй.
Дмитрий пропустил слова помощника мимо ушей.
— Деревушка Кутежка знакома тебе?
— Ха! — громыхнул медведь. — Спрашивает еще. Знакома, и еще как. Этим-то деревенщинам чего надо?
— Ты растерзал вчера маленькую девочку, гребаный берендей! — зашипел молодой охотник.
— Девочку? Вчера? — Стены пещеры затряслись от смеха зверя. — Я не выходил из берлоги с начала затмения. И я не охочусь на людей, сопляк! Только на тех, — человеческий череп с громким хрустом треснул под его лапой, — кто приходит сюда сам.
— Сдавайся, оборотень, — сухо проговорил Дмитрий. — Прими истинный облик, и мы отведем тебя в столицу на суд к Великому князю. Ты ответишь за многочисленные убийства.
— Отвечу? — взъярился медведь. — Это я-то должен отвечать? Думаешь, мне хотелось становиться… таким?! Думаешь, седой, я хотел убивать тех, кто приходил сюда, чтобы прикончить меня?
— Скажи это дочери кузнеца из Кутежки, которую ты разорвал на части, зверь, — прощипел молодой.
Медведь рухнул на передние лапы и как будто потерял дар речи. На мгновение темноту пещеры оглашали сдавленные хрипы.
— Ч…что… Что ты сказал? — взревел он, да так, что со сводов посыпалась каменная крошка. Молодой испуганно натянул тетиву, приготовившись к выстрелу. — Повтори! Что ты сказал?
На лице князя Дмитрия не дрогнул ни один мускул. Он спокойно навострил копье и посмотрел в горящие медвежьи глаза.
— Ты убил маленькую дочь кузнеца. Ее разодранное тело нашли недалеко от деревни, на пути к твоему логову, — голос его наполнился холодом стали, а каждое слово было тяжелым, словно чугун. — Сомневаюсь, что ты мог спутать девочку с косулей или чем ты там питаешься. Ее отца тоже до сих пор не видели. Где его тело?
— Заткнись, человек! — сама темнота берлоги задрожала от закипевшего гнева оборотня.
— Ты должен сдаться! — крикнул Дмитрий. — Скажи, где отец убитой девочки?
Молодого затрясло от волнения. Он сильнее вцепился в лук дрожащими руками. Дмитрий по-прежнему сохранял спокойствие. Он перехватил копье и шагнул навстречу медведю.
— Ты узнал меня, оборотень, а значит, знаешь, что я справедлив и не хочу новых смертей. Я могу помочь тебе. Обернись человеком и сдайся.
— Лучше отойди, старый, — оборотень медленно пошел к выходу из пещеры. — Это все деревенский солтыс… Он давно мне угрожал. Сучий корень, я оторву ему башку!!!
Медвежий облик проявился на фоне мрака, и вблизи он больше походил на гору, чем на зверя. Огромные мускулистые лапы, что напоминали человеческие руки, покрывал жесткий, местами облезлый мех. На морде размером с доброго поросенка застыла озлобленная гримаса, с осклабленной пасти стекали комья пены, а взор налившихся кровью глаз яростно пожирал охотников.
Оборотень остановился в шаге от острия копья.
— С дороги, князь. Ты мне не враг, но коли мешать будешь — убью.
— Всеволод, прочь, — Дмитрий кивком указал на выход из пещеры. Молодой попятился, продолжая целиться в оборотня. Лишь когда зверь вышел на свет, князь вновь заговорил: — Я выпущу тебя живым, только если вновь станешь человеком.
Медведь заглянул в его глаза и тихо прорычал:
— Повторять больше не буду.
— Почему ты винишь солтыса? При чем он тут?
— Потому как он знал, что меня настигло проклятье! Убирайся!
Берендей взревел и прыгнул вперед. Дмитрий только и успел упереть копье в землю и крепче взяться за оружие. Острие не смогло пронзить толстую медвежью шкуру. Древко треснуло и разлетелось на щепки. Желтые клыки клацнули перед лицом князя. В нос ударило смердение гнили. Дмитрий опешил и отпрянул в сторону ровно в тот момент, когда воздух разрезал стрекот тетивы. Стрела с блестящим наконечником пронеслась сквозь тьму пещеры и вонзилась в морду оборотня.
— Скорее, сюда! — крикнул Всеволод, прикладывая к луку новый снаряд.
Князь выпустил обломки копья и побежал наружу. Над головой свистели стрелы, а позади раздавался медвежий рев и грузный топот. Чудище стремительно приближалось.
— В сторону! — рявкнул молодой.
Дмитрий увидел яркий свет и в последний момент сообразил. Что есть силы он прыгнул вбок, врезался в стену и сполз на влажные камни. Удар выбил весь дух, и взор князя на миг померк. Промелькнуло яркое желтое пятно — подожженная стрела. Дмитрий протер глаза и увидел охваченного огнем оборотня. Пламя быстро окутало берендея и осветило заваленную костями пещеру. Зверь метался по кругу, бил себя лапами и оглушительно ревел, сотрясая ревом своды берлоги. Все вокруг заволокло клубами костной пыли и черным дымом.
— Чего копаешься?! Скорее!
Князь закашлялся и с трудом поднялся. Зажмурившись, он вслепую побежал на голос Всеволода. После смрада логова берендея оказаться на влажном лесном воздухе было все равно что выбраться из мутного болота на берег. Дмитрий добрался до деревьев, где они оставили вещи, и поднял с земли второе копье.
— Ты видишь его, Сева? — спросил он, утирая лицо.
Из глубины пещеры послышался рев.
— Живой ещё, гадина.
Всеволод отправил очередную стрелу. Та вдруг вспыхнула сама собой и скрылась в недрах берлоги. С недовольным лицом молодой припал на колено и снял с пояса баночку с желтым порошком. Спешно обмазав в нем несколько стрел, он вновь приготовился к стрельбе. Дмитрий встал рядом, выставив копье перед собой и покрепче утопив тупой конец в каменистой почве.
— Береги эту штуку, — он покосился на баночку у ног помощника. — Больше такого снадобья мне не достать.
— Разберусь, — хмыкнул Всеволод и спустил тетиву.
Из глубины донесся приглушенный медвежий хрип, а затем все стихло. Опустилась тишина, нарушаемая лишь треском пламени. Вскоре вновь проснулся лес. Среди скал мельтешили ящерки. В траве зашевелились змеи. В хвойных кронах защебетали зяблики. Испуганные белки высунули носы из норок. Самые смелые из них даже поглядывали на полянку перед пещерой. Ветер покачивал высокие сосны. Тихий скрип древних могучих стволов навевал сонливость и умиротворение. Теплое летнее солнце медленно клонилось к закату и, кажется, все наконец-то закончилось. Но охотники не шевелились, боясь пропустить малейший шорох.
Дмитрий смахнул с седоватой бороды желтые сосновые иголки и плотнее уперся пятками в землю. Всеволод по-прежнему держал тетиву натянутой, но уже начинал уставать: руки дрожали от напряжения. Он сжал челюсти и почти не дышал. Горошины пота стекали по лбу, попадали в глаза и разъедали их грязью и солью. И все же молодой терпел и стоял, не шелохнувшись.
— Нужно проверить, — подал голос князь, когда внутри пещеры погасли последние огни.
— Нет, подождем еще, — холодно сказал Всеволод. — Все это слишком просто.
— Не перечь старшим, сынок, — Дмитрий не пытался скрыть раздражение. — Ты становишься слишком дерзким, Сева. Не по годам.
В ответ послышалось насмешливое хмыканье:
— Ну иди, проверь.
Князь удержался от того, чтобы начать отчитывать молодого помощника за своенравие. Опасность еще не миновала. Он перехватил копье и медленно направился к входу в логово. Каждый шаг приходилось делать осторожно. Дмитрий с тревогой вглядывался во тьму, выставив перед собой копье. Тишина внутри пещеры угнетала. Ожидание скорой и неминуемой смерти заставляло сердце колотиться быстрее. Хотелось, чтобы изнутри донесся хоть какой-нибудь звук. Но не было ничего, кроме безмолвия.
Решив, что все кончено, Дмитрий повернулся к Всеволоду:
— Все тихо. Неси пилу. Придется обезглавить его на всякий случай…
Во тьме треснула кость.
Оглушительный рев разорвал вечернюю тишину, распугал птиц и заставил всех животных попрятаться по норам и щелям. Разъяренный берендей выскочил на белый свет и встал на задние лапы. Его облик вызывал лишь желание бросить все и побежать без оглядки. Оборотень походил на оживший кошмарный сон: клочки подгнившего меха по всему телу, обгоревшая до мяса кожа на морде, безмерно длинные когти на лапах и кривые изогнутые клыки.
Чудище бросилось на Дмитрия. Тот отпрыгнул назад и упер копье. На этот раз острие прошибло медведя насквозь и смогло его замедлить. Берендей замахал лапами, пытаясь сломать древко, но со стороны в него прилетело сразу несколько стрел. Несколько из них попали в обугленные уши и пробили череп. Всеволод отправлял одну за одной, почти опустошил колчан, но зверю словно не было дела до ран. Он сумел дотянуться лапой до Дмитрия. Когти-лезвия чиркнули по кольчуге и разорвали стальные сплетения, словно те были из жухлой травы. Обломки колец посыпались на землю, а сам князь повалился на спину.
— Остановись! — крикнул Дмитрий.
Он пытался достать меч, но ножны оказались прижаты его собственными ногами. Обугленная, утыканная стрелами медвежья морда нависла над богатырем. Вязкая бурая слюна стекала с клыков, из утробы доносился прерывистый быстрый хрип. Когда оборотень раскрыл когтистую лапу и замахнулся, раздался хлесткий свист.
Огненная стрела вонзилась в глаз берендея, и того вновь обуяло жаркое пламя. Богатырь быстро попятился назад, и вовремя: медвежья туша рухнула на землю, подняв в воздух клубы пыли.
— Сдохни, людоед, — прошипел Всеволод.
С трудом поднявшись на ноги, Дмитрий наконец-таки обнажил клинок. Он подошел к берендею и остановился в паре шагов. Огонь местами уже перекинулся на редкие сухие травы вокруг. С оборотня сползали остатки шерсти. Сам он тихо стонал и дрыгал когтями.
— К…князь… — просипел он увядающим голосом. — Князь…
— Я не хотел, чтобы все так кончилось, — угрюмо сказал Дмитрий.
— Дочь… Это дочь моя была… Не убивал я. Солтыс виноват… Отомсти, князь…
Глаза берендея закатились. Его последние слова повисли в воздухе, связав оборотня и князя безмолвным обязательством. Теперь Дмитрий просто обязан выяснить, что натворил солтыс. Ради истины.
Едва медведь перестал дышать, как затихло и пламя. Остались лишь угольки и прогоревшие былинки. К тому времени на полянку перед логовом оборотня опустились сумерки. Солнце скрылось за верхушками сосен. Где-то в вышине подул ветер.
Первым безмолвие нарушил Всеволод:
— Поделом ему, — он усмехнулся.
— Не вижу здесь поводов для радости, — покосился на него Дмитрий.
— Отчего же мне не радоваться? Мы убили мерзкое чудище, и теперь округа может быть спокойна.
Князь отвернулся от останков берендея и вложил меч в ножны.
— Я охочусь на нечисть уже несколько лет, Сева. С тех пор, как кончилась война и появились они, — воин кивнул в сторону оборотня. — И знаешь, какой урок я усвоил?
— Какой же?
— Во время охоты на чудищ главное — самому не стать чудищем. Этот бедолага был простым человеком. Я даже мог быть знаком с ним или хотя бы знать в лицо. Но его жизнь оборвалась вот так вот. Бесславно. В глухом лесу. В теле «мерзкого чудища».
Он громко проговорил последние слова, но Всеволод будто и не заметил.
— Он заслужил это! Он убивал людей!
— Мы тоже это делаем. Мы только что убили человека.
— Может, когда-то он и был человеком, — молодой фыркнул и отвернулся. — Теперь это просто мертвая нечисть.
— Всеволод! — вдруг резко сказал князь. — Мне не нравится, как ты относишься к нашей службе.
Помощник удивленно посмотрел на богатыря и всплеснул руками.
— Я только что спас тебе жизнь!
— Значит, теперь мы в расчете, — Дмитрий покачал головой и задумчиво потер старый шрам на щеке. — Но в одном ты прав. Теперь он нечисть. Придется отнять ему голову. Возьми пилу.
— Я не собираюсь пилить того, кто был человеком, — съязвил Всеволод.
— Не ерничай. Я сделаю это сам.
— Ну и? Что теперь?
Еще одна работа была завершена. Князь и его юный помощник очистили земли от очередной нечисти.
Но от всей ли?
— Наведаемся к солтысу, — в голосе Дмитрия проблеснула сталь. — Ему придется ответить на мои вопросы.
Автор: Том Белл
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ