Лина открыла глаза.
— Что ты делаешь? Отпусти меня.
— Слава Богу, очнулась.
— Галина?! А где Люся?
— Какая Люся?
— Подруга моя, в доме напротив живёт.
— Да что ты? Какая Люся?
— Лючия.
— А… Лючия. Так они же лет десять назад дом продали. И в деревне-то сейчас нет никого кроме меня.
Лину затрясло.
— Холодно.
— Конечно, холодно. Ты ж два дня спала. Дом остыл. Пей отвар.
Лина глотнула отвар.
— Как же я не замёрзла совсем? — удивилась Лина.
— И замёрзла бы, если бы мать твоя до почтальонши не дозвонилась, а та ко мне не приехала бы. Матери позвони, изнервничалась она вся.
— Я два дня спала?
— Получается так.
— Мне такой сон хороший снился, как мы с Люсей гуляем, веселимся словно дети.
— Все мы дети и есть, только не все помнят об этом.
— Да, вот и я всё важное забыла.
— Конечно, ты же себя чужим именем назвала, вот чужой жизнью и живёшь. Ангелина ты, а не Лина. И Люся твоя не Люся, а Лючия.
— Да, это важно. Надо её найти, сказать об этом.
— Не найдёшь ты её, года три как не стало Лючии.
— Как?
— Вот так… А как же иначе-то быть могло? Имя своё забыла, дом отчий продала, всего себя лишила.
— Как жалко её.
— Жалко, конечно. Но этого мы уже изменить не можем. Ты себя спасай. Она ведь тебя к себе чуть не забрала. Поняла?
— Поняла… А как мне себя спасти?
— Как… Своей жизнью живи. А то назвала себя чужим именем, замуж вышла не за того, кто судьбой предназначен, так ещё и в дом родной сколько лет не приезжала.
— И что же мне делать?
— Ангелиной себя называй и здесь живи.
— Как же здесь жить? Тут же ни магазинов, ни работы…
— Я же живу, и ты сможешь.
— Так кроме Вас никто больше здесь не живёт. Что же они все не своей жизнью живут?
— Сама ты на свой вопрос и ответила. Встать можешь?
Лина села, поставила на пол ноги и встала.
— Да, могу. Галя, я теперь всё могу.
— Вот и молодец. Со вторым рождением тебя, — сверкнула глазами Галина.