На Заседании клуба Улица Правды Борис Марцинкевич дал важные пояснения по теме:
Борис Марцинкевич: Уникальная ситуация в Узбекистане. Во-первых, в 2015 году избранный президент Мирзиёев. Одна из первых его фраз:
Узбекистан, с учетом его географического положения, не имеет права продавать ни одной молекулы не переработанного природного газа.
Он совершенно прав. С одной стороны, с другой стороны тоже была оценка ООН, что к 2030 году население бывших советских республик возрастет до уровня 80 миллионов человек. План в прошлом году. В Узбекистане население в 1991 году 19 миллионов человек. По итогам прошлого года на 36,5. Нам бы их проблема, так сказать.
Соответственно, растет спрос внутри, месторождение на позднем этапе выработки и ни малейшего желания сырой газ куда бы то ни было продавать. Я думаю, что мы с ними сумеем договориться. Потому что в Узбекистане нет выхода к морю. С кем-то как-то надо договариваться.
Конечно, можно считать, что влияние Соединенных Штатов, небольшое Британии будет увеличиваться. Но я общался с политологами, с аналитиками узбекскими. У них мнение одно.
Сколько бы евро, фунтов, долларов нам не привезли, газа из них получить точно нельзя. Вот все хорошо, но и вода из них не капает.
И, на мой взгляд, то, что достаточно очевидно становится, нас ушли, мы ушли, умер европейский рынок, наиболее платежеспособный, наиболее финансово дисциплинированный. Мы их 50 лет приучали деньги вовремя платить. Нет этого рынка, он убился об стену, выпил яду, не важно. Нам, хотим мы того или нет, предстоит работать на рынках развивающихся стран, где с платежеспособностью значительно сложнее, чем в Европе, тоже никуда от этого не денешься.
Соответственно, продавать энергетические ресурсы, в кубометрах и в тоннах, маржинальность будет низкой. В Узбекистане имеющее сведение, что стоимость поставляемого газа такая же как для Беларуси 125-127 долларов за тысячу кубометров. Можно было попробовать взять побольше, но в Узбекистане линейкой пользоваться умеют, ребята, от Сибири до Беларуси, а вот от Сибири до Узбекистана, как-то поближе.
Средняя Азия
При этом дефицит энергетических мощностей нарастает, как в Казахстане, так и в Узбекистане. Перед Казахстаном я вынужден снимать шляпу, у них средний возраст электростанций больше, чем у меня, 62 года, работают они уже так себе. Не знаю, в чем была проблема управленческая Казахстана, конечно, они в 1991 году вышли очень энергодефицитными, может быть, вот это расслабило, не обращали внимания на состояние электросетей, что-то успели сделать, новая высоковольтная линия между Севером и Югом проложили, но за сами электростанции не брались.
В Узбекистане большая ставка на солнечную генерацию со всеми вытекающими, поэтому там регулируем опять за счет чего? Только газ.
С водой проблемы, действительно большие проблемы. Опустынивание идет. Таяние ледников идет. И ООН опасается, что регион Центральной Азии станет вододефицитным, а это большие сложности вызывает. На мой взгляд, мы должны предлагать не только газ, но и технологии, позволяющие его использовать, с тем, чтобы продавать не кубометры, не тонны, а конкретно киловатт-часы. В этом случае маржинальность совершенно другая, с учетом тех связей, которые возникают в БРИКС, здесь мультипликативный эффект налицо.
Африка
Последнее по счету саммит России Африка, выступление председателя ассоциации Энергетического Союза стран Африки, по их данным, 750 миллионов человек на материке не имеют доступа к электроэнергии. Тотальная нехватка.
Если мы говорим о рынке СПГ, на день сегодняшний СПГ покупает 42 страны в мире, а остальные не покупают, потому что возможностей нет, и смысла нет.
Нет электростанций, зачем газ?
Нет регистрационных терминалов, как я это куплю?
Только в том случае, если Россия предлагает сквозной вариант:
Мы построим вам регистрационный терминал, проложим трубы, построим электростанцию, протянем провода, создадим вам объединенную энергосистему, а мы это умеем делать со времен плана ГОЭЛРО, тогда будет другой результат, другая маржинальность и другая сфера технологического влияния России, прямо скажем.
Для каждого из этапов надо готовить специалистов, если мы их готовим у себя, мы повторяем шаг Росатома, на день сегодняшнего в ядерных ВУЗах порядка 12 тысяч иностранных студентов, как выглядит обучение в МИФИ?
Год нулевой курс, освоение великого и могучего, 5,5 лет обучения, все, что в промежутках, это практика на заводах, в конструкторских бюро, на атомных электростанциях.
Росатом готовит наших послов, в больших количествах ему такое не снилось. Они приезжают в свои страны после такой подготовки, они внутри нашей научной конструкторской инженерной школы, это наши посланники, и я это вижу просто воочию.
Турция
Атомэкспорт традиционно проводится в марте, в апреле, как раз в это время выпуск МИФИ, я видел турецких студентов, которые приезжают туда, чтобы подписать контракт с дирекцией атомной станции Аккую.
Я спрашиваю:
”Вот ты потратил 8 лет на то, чтобы получить образование?”
– у нас не совпадают системы образования, они поступать в наши ВУЗы могут закончив только 2 курса у себя, и потом 6,5 лет здесь.
Он говорит:
”Ты не понимаешь, я приеду, я через неделю после того, как буду принят на работу, буду командовать 5 сотнями рабочих, я построю атомную электростанцию, на которой я буду работать, таких специальностей, которые я получил, в Турции никогда не было”, всё.
Я говорю:
”А почему ты будешь командовать строителями, что случилось, студент недоучка”
Он говорит:
”Ну, это же строит Росатом сам для себя. Собственник Росатом. Как ты думаешь, на каком языке чертежи. Росатом сам для себя, на турецкий переводить ничего не стал, ему и так хорошо."
То есть Росатом это еще немножечко МГИМО. По количеству выпуска, и по тому, куда мы их выпускаем, это 2 МГИМО или 3 МГИМО. Я не понимаю, почему мы не можем повторить точно такие же шаги в отношении всех остальных углеводородов.