Предыдущая глава
Сегодняшний день выдался дождливым. Дождик не был холодным, тёплым и в воздухе стояла духота. Мужчина, сидевший на корточках возле могилки, медленно поднял голову, из-под надвинутого по самые брови капюшона сверкнули усталые ярко-голубые глаза.
Он не мог смотреть на фото молодой и цветущей девушки. Чувствовал свою вину. Одни несчастья от него. Одни несчастья. Ей бы жить да жить. Капли дождя медленно стекали по деревянному, покрашенному в светло-бежевый цвет кресту. Нет. Нельзя смотреть на фото. Иначе внутри всё всколыхнётся против него самого.
Рука, крепко сжимавшая несколько красных гвоздик, разжалась. Цветы улеглись на ухоженный холмик.
-Вы кто? - раздался резкий женский голос.
Мужчина обернулся. Мама, наверное. Небольшого росточка, худощавая и в чёрном платочке. Столько лет прошло, а она по дочери траур продолжает носить.
-Меня ... Меня Женя зовут. Емельянов Женя, мы вместе с Виолой на первом курсе учились - прозвучал чуть осипший от волнения голос.
-Женя? - удивлённо вскинула на мужчину свои бесцветные глаза Зинаида Ивановна - пришёл всё-таки ... А её вот нет. Видишь? Двадцать лет уж нет на этом свете. Сегодня Виолетточке исполнилось бы сорок лет.
Зинаида Ивановна по привычке достала носовой платок, хотя слёз уж не было. Все выплакала за эти годы. Тогда они с мужем вернулись домой и сразу же помчались на опознание. Это была Виолетта. Разве можно не узнать своего ребёнка, когда каждая отметинка на теле знакома?
Выйдя из морга, Зина взвыла. Тоненько так. За что? Кто? К тому же была беременна. Вскрытие делали. Так вот почему Виола попросила родителей не брать её с собой? Боялась, что не поймут её мама и папа. Опозорены будут. Да лучше опозоренными быть, чем дочь свою потерять! Кому теперь и что доказывать?
Следствие, ожидание. Наконец, разрешили захоронить Виолу. Зинаиде Ивановне об этом думать было невыносимо, поэтому на похоронах она накачала себя успокоительным и ничего не чувствовала. Только спать хотела. Ломка была потом. С истериками, катанием по полу, пересмотром фотографий.
Её муж Валентин Наумович такого напряжения не выдержал. Вытерпев год, он развёлся с Зиной. Оставил ей квартиру, машину, обещал материально помогать. Дочери на кладбище всё обустроил и уехал за границу. Больше Зина о нём ничего не знала. Совсем одна она осталась.
Начала пить, чтобы снять стресс и расслабить мозги. Втянулась быстро, потом еле выкарабкалась. Дочь приснилась во сне и укоризненно смотрела на неё. Смотрела и молчала, держа на руках маленького младенца.
Зина проснулась тогда напуганная и взволнованная. Ни разу Виола ей не снилась, а тут вдруг пришла. Значит, неправильно она живёт, неправильно. Зина побежала в Церковь. Службу отстояла и поймала отца Алексея прямо возле ворот храма. Она всё говорила и говорила, не обращая внимания на любопытные взгляды прихожан. Зина боялась, что батюшка прервёт её, уйдёт, бросит. А она больше не может так жить. Ей груз этот снять нужно с души.
Про сон рассказала и замолчала. Ждала что ответит ей отец Алексей, который от чего-то поглаживает свою бородку неторопливо и помалкивает.
-Крепись, дитя, ходи в Церковь. Дочка тебе знак подала, хоть и не верим мы в сны. Большинство из них от лукавого. Но твой случай особенный. Рано тебе к дочери. Для чего-то ты здесь осталась, потому она и пришла спасти тебя от пьянства. Вино - страшный грех, погибель. Почаще исповедуйся, причастие принимай. Искренне, от всего сердца поверь в Господа нашего, и дано тебе будет по вере твоей. Избавишься от зелёного змия раз и навсегда.
С тех пор Зина не пьёт. Исправно посещает храм, иногда беседует с батюшкой, который придумал на приходе трапезные чаепития после воскресной службы. Боль немного отступила, но совсем никогда не уйдёт.
О Жене узнала из личного дневника Виолы. Её дочь, оказывается, такой чувствительной была, влюбчивой. Или это так любовь к Емельянову на неё повлияла в тот момент. Общая тетрадка изрисована была сердечками, стихами и личными переживаниями Виолы ...
-Простите меня - Женя хотел снять с души этот камень. Смерть Виолы нелепа, и она не должна была случиться. Когда Женя вернулся из Афгана, получив серьёзное осколочное ранение, то он долгое время пролежал в госпитале. За хорошую службу, бесстрашие и отвагу его приставили к награде. Только его это не радовало. Скольких друзей он потерял в том бою, что случился прямо перед освобождением?
Выписавшись из госпиталя, вернулся в родные края. Бабушка умерла, за квартирой присматривала соседка. Она отдала ключи Жене и рассказала о последних событиях. О Виоле, которая навещала его бабушку и её нашли потом мёртвой в лесополосе. Весь город гудел об этом страшном событии.
Женя догадался, почему так могло произойти. Видимо, бабушка втянула Виолу в свою тайну об отцовских богатствах, в которые Женя всегда с трудом верил. Войдя тогда в квартиру, он сжал кулаки и долго стоял перед зеркалом, глядя в своё отражение. А потом резко ударил кулаком. Звон стекла, осколки, кровь. Всё смешалось. Он выл, как раненый зверь. Одинокий и покинутый. Вся жизнь под откос. Ни семьи, ни детей. Он ещё молод, но внутри него всё умерло, и он постарел душою на много-много лет вперёд.
Спустя время, придя в себя, Женя устроился на одну фирму охранником. Работа непыльная, зарплата устраивала. Девяностые. Разгул бандитизма. Выживали, как могли. В их провинциальном городке ещё было относительно спокойно. Но когда Женя сунулся в Москву, то его охватило отчаяние. Что происходит в стране? В то время как обычные ребята гибли на войне, какие-то жлобы делили власть, на рынке, на заводах, фабриках!
Женя с ума сходил. Напало какое-то помутнение рассудка. Взять бы автомат и перестрелять их всех к ч#ртям собачьим. Кто дал вам право так издеваться над обычным народом? За что они воевали? За что гибли? Не выдержав такого взрыва эмоций, Женя сам лёг в больницу. Добровольно. Иначе могло случиться непоправимое. Он просто испугался, что и вправду совершит задуманное.
Лечение помогло. Его немного отпустило. Врач выписал успокоительные и настоятельно рекомендовал их пить. Афган сломал парня. Сломал его психику. Всё сломал. Долгое время Женя пытался хоть что-то узнать о Кате Савельевой, но тщётно. Она словно сквозь землю провалилась. И вот теперь он нашёл в себе смелость прийти на могилу к Виоле. Это его последнее незавершённое дело.
-За что мне тебя прощать, Женя? - грустно спросила Зинаида Ивановна - тебя не было, когда это всё случилось, и ты не мог знать заранее. Виола, если бы нам с отцом рассказала всё, то мы бы не бросили, поддержали. Ведь она беременна была от тебя. Ты знал?
Женя вмиг побледнел. Беременна? У него мог бы родиться сын или дочь? И уже было бы ребёнку около двадцати лет?
-Не знал, раз так смотришь сейчас на меня - утвердительно произнесла Зинаида Ивановна. Она прошла за калиточку и выложила на столик конфеты, печенья. Поцеловала фотографию дочери, перекрестилась - с днём рождения тебя, моя девочка, с днём рождения. Всегда помню и люблю. Может, уж и к тебе скоро соберусь, устала я в одиночестве жить ...
Женя уже брёл до кладбищенских ворот, словно в каком-то тумане. Виолка ... Дурочка ты. Зачем так подставила себя и ребёнка? Если бы он только знал ...
-Подожди! - Зинаида Ивановна спешила за парнем и еле успела его догнать - я не знала, встречу ли тебя. Но всё равно сохранила последние записи Виолы. Она что-то о тайнике твоего отца писала, где он находится. Может, это важно для тебя? Вот - она протянула тетрадку - почитай и верни, пожалуйста. Это последнее, что от Виолы осталось. Я читаю по много раз и как будто с ней разговариваю.
Зинаида Ивановна промокнула платком выступившие слёзы. Надо же ... Ещё не все выплакала.
Женя застыл на месте, как скала. К чему ему теперь этот тайник? Да и есть ли он? Если и был, то этот мерзкий Штырь, который занозой сидел в его мыслях, всё уже обшарил и стащил. Не зря же он убил Виолу, значит, выведал у неё тайну. Его же даже не нашли! Не посадили! Этот гад живёт на свободе уже много лет и радуется жизни.
-Спасибо - тетрадку Женя всё же взял. Неправильно он жить начал. С мести, со злобы, что бабушка ему внушала. А если бы сразу на Виолу внимание обратил и с ней отношения завязал, глядишь бы, и жизнь по-другому повернулась. Он медленно пошёл от Зинаиды Ивановны, сжимая в руках записи Виолы. Тетрадка словно огнём жгла его ладонь. Она его дождалась ...