Пожилому мужчине сын позвонил из чужой богатой страны и сказал, что через месяц приедет за ним – за отцом: «Хватит тебе одному быть. У нас городок небольшой, все друг друга знают. Тихий городок, преступности нет. Будешь гулять, главное, что с нами».
Хорошо там сыну, у него постоянная работа. Язык знает. Невестка не работает, внук ходит в местную школу – ничего русского не осталось.
И задумался мужчина: «Может, поехать? Мне семьдесят, еще не старый. А что впереди? Одному немного страшно. Наверное, решиться надо».
И стал вещи перебирать: что продать, что выбросить.
Много от прошлого осталось. Одежду покойной жены выкинуть так и не смог – рука не поднялась.
Посуды много, постельного белья, еще каких-то предметов. Книг целый шкаф. Куда все?
Сын выделит маленькую комнату, значит, почти ничего с собой не возьмешь. Выбросить – как? И заныло что-то внутри.
А время быстро летит, скоро сын появится, торопить станет. Снова звонил, давал распоряжения: «Свободным надо быть. Не надо к старью привязываться. Узел разруби. И что – мамина одежда? Мамы нет, вынеси подальше. И всю кухонную мелочь тоже выброси. Может, знакомым надо. Короче, к моему приезду чтобы все чисто было. Я покупателя отсюда нашел. Тебе только бумаги подписать остается».
Кому-то ключи отдать от квартиры, в которой молод был? Отдать и уйти? Чужая страна, чужой язык, чужие люди. И невестке вряд ли понравится, если он поселится. Она привыкла, что своя семья.
Соседка заглянула: "Не вздумай! Завоешь там, а бежать некуда, не вернуться уже. Загнешься раньше времени"!
Разбередила душу и ушла.
Достал старые фотографии. Надо отобрать, что с собой взять. Изображения дальней родни, которой давно на свете нет, порвать и выбросить.
Трудовую книжку тоже взять надо. Она уже не нужна, конечно. Но книжка – летопись всей жизни. Можно листать и вспоминать, когда грустно будет.
Там, говорят, зимы мягкие. Значит, придется выбросить зимнее пальто, которое еще жена покупала: «Эх, как горько прошлое на помойку выносить. Словно самого себя».
Сидит мужчина в квартире, берет вещи, раскладывает. Вздыхает, ойкает. Подумает и снова все на место кладет.
Неделя до приезда сына осталась. Уже покупатели квартиры приходили, чтобы посмотреть. Но мужчина дверь не открыл. И на телефонный звонок не ответил. Заперся, как в крепости, притих.
Сын звонил – очень ругался: «Пойми, приеду – сам все выброшу. Ты можешь у сестры своей посидеть. Тебе только бумаги подписать, большее ничего от тебя не требуется». Вот такой решительный сын.
Меньше недели, всего несколько дней. И так душа болит, словно завтра – помирать.
Утро наступило, всего шесть чесов. Не спится мужчине. Надо на улицу выйти, свежего воздуха не хватает.
Оделся, открыл дверь, но что-то со стороны лестницы мешает. Что это?
К ручке была привязана собака, рядом клетка с волнистым попугайчиком. Записки не было. Кто-то подбросил ночью.
Или надоели птичка и собачка, или, как он, пожилой мужчина, поехали в дальние края, а питомцев девать некуда.
У собаки скорбь в глазах. Голову опустила, хвостом не виляет - жертва предательства.
Развязал поводок, клетку взял. Напоить надо и собачку, и птичку.
Собака жадно лакала воду, птичка прыгала в клетке.
И забыл мужчина, что уезжать собрался. Надо узнать, чем кормят волнистых попугайчиков и как за ними ухаживать? И собачку тоже покормить требуется, но чем? Выяснить надо.
Вышел во двор, собаку взял. Во дворе несколько человек со своими питомцами прохаживаются.
Никто собачку не узнал – впервые видят. Зато много советов мужчина получил, что делать.
Сын прилетел, а в квартире собака и птичка. У отца лицо спокойное: «Рад тебя видеть, соскучился. Поживешь у меня: когда теперь увидимся? Вот, взгляни, у меня семья».
Сын нервный, захотел закричать, но, вместо этого, собачку погладил: «Ладно, папа, так и быть. Пусть все на своих местах останется».
Никуда не поехал, потому что дома лучше. Без дома тяжело. И собачке без дома тяжело, и маленькой птичке.
Наверное, не зря у дверей оказались – дедушку от тоски спасли.