— Бесстыжие, да как вы посмели? Дима, посмотри мне в глаза, разве так можно, — женщина плакала, пытаясь поймать взгляд сына. Тот сидел на диване, и упорно делал вид, что не понимает, что происходит. Его жена, скрестив руки на груди, спокойно наблюдала за истерикой.
Пару лет назад ее сын женился. Да, рановато, но это было его решение. Девочка ей понравилась, хотя она негативно относилась к татуировкам, дредам, да и накаченным губам. Но любовь зла, поэтому она мило улыбалась при встрече с невесткой.
Единственное условие, которое они с мужем поставили сыну — жить отдельно. Да, в их квартире места хватало, но зачем ей скандалы на кухне. Да и не ее это было дело, как молодые живут. Она не относилась к тем сумасшедшим мамам, которые до старости лет контролируют своего ребенка.
Нет, она его очень любила. И Дима был единственным ребенком! Но женщина как-то выделялась из ряда своих подруг и коллег. Может быть, потому, что очень любила своего мужа. И когда сын вырос, им нашлось, куда тратить время и энергию. Или потому что видела к чему приводит гиперопека.
Жизнь шла своим чередом. Они любили сына, поэтому помогали с оплатой съёмной квартиры. Да и так периодически подкидывали денег. Но буквально через пару месяцев подвернулся отличный вариант. Ее брат постоянно мотался на заработки и теперь планировал уехать на год. И Надя его понимала. Он перенес тяжелый развод из-за измены жены, не хотел никого видеть и мечтал уехать как можно дальше. Дети приняли сторону мамы, ведь папы никогда не было дома. Да, это была сущая правда. Но то, что мама никогда не работала, и у них было все, забыли. И теперь, оставшись практически в 50 лет один, мужчина потерялся.
Они частенько встречались, проводили вместе время. И однажды, когда сидели на кухне, разговаривая, Саша неожиданно спросил:
— Слушай, я все равно уезжаю, а малой же квартиру снимает?
Она хмыкнула. Тоже мне, малой, 185 сантиметров ростом и 43 размер ноги. Но для ее брата он оставался таким же маленьким племянником, как и в детстве.
— Ему уже 25 лет, если что. Взрослый дяденька, мужик.
— И что? Мне как был мелким, так и остался. Пусть у меня поживут годик. Я, может быть, и подольше задержусь. За это время денег подкопят.
— В принципе ты прав. Где они, где мы, на первый взнос накопят.
И вот теперь она стояла в квартире, просто хлопая глазами. Сын прожил здесь год, но изменил все до неузнаваемости. И как ей за все это время не пришло в голову хоть раз приехать в гости. Мешать не хотела молодым, дура.
Дело в том, что перед отъездом ее брат все свои вещи отнес в спальню. Какие-то статуэтки, медальки, да и просто личные вещи. Мало того что ее сын половину выкинул, так еще жена заняла эту комнату под студию! С балкона исчез старый велосипед, какие-то корзины и всякие мелочи, зато появился яркий мешок и кальян. В ванной плитка была закрашена яркой краской, а на ней нарисована картина.
И вот теперь она пыталась выяснить, на каком основании они перекроили всю квартиру под себя. И почему выбросили чужие вещи. В глубине души теплилась надежда, что Саша это разрешил. Но, глядя на непонимание в глазах невестки и сына, понимала, что это не так.
— Мама, ты тут не кричи. Дядя Саша жил как бомж, мы ему доброе дело сделали. Зачем этот хлам был на балконе? Сколько раз он на велике ездил? Ноль. Просто привык барахло годами держать.
— А в его комнате что? Медальки, камни, машинки. А, точно, еще диски. Надежда Павловна, это уже даже не прошлый век. Диски. Ваш брат еще пластинки бы собирал.
Невестка отчетливо фыркнула, выражая свое отношение к произошедшему. Ей, в ее 23 года казалось, что до них тут жил доисторический динозавр. И Надя подозревала, что они искренне считали, что помогают дяде. Не выдержав, зло спросила:
— А тебя не учили чужое не брать? Это не ваша квартира, а вы себя повели как бандерлоги.
Невестка закатила глаза. Вид у нее был раздраженный. А вот ее сын продолжал упорно делать вид, что он здесь просто мебель. Интересно, чья эта была идея так поступить? Явно не его.
— И что, что не наша? Дядя Саша сам сказал, живите, сколько хотите и делайте что хотите. Что вы панику тут наводите? Он приедет на неделю, поживет пока у вас. Все равно ему тут никто не рад.
— Вы что несете?
— А что, — бесхитростно захлопала невестка глазами. — С детьми он разругался, с женой развелся. А у вас ему веселее. Поживет пока у вас.
— Большое вам спасибо, что решили все за него и за нас с отцом, — сказала она со всей вежливостью, на которую была способна. Внутри все клокотало от ярости. — Извиниться не хотите?
— Мама, — перебил ее внезапно сын. — Веди себя нормально. И за что нам извиняться? Хоть квартира выглядеть прилично стала.
Ноги не держали. Больше всего поражала реакция ее ребенка. Ладно, невестка, чужой человек, но родной сын? В жизни никто его пальцем не тронул, а сейчас она остро об этом пожалела. Взять бы ремень и отхлестать, чтобы мозг включился.
— Что вы натворили? Я вам квартиру на блюдечке, а вы? Как я теперь брату в глаза посмотрю, — не выдержав, она заплакала. Сердце резко заныло, а во рту пересохло. Еще не хватает в больницу загреметь. Присев на диван, она тяжело вздохнула.
Глядя в бесхитростные глаза невестки и сына, до нее понемногу начало доходить, что они действительно не понимают, что она от них хочет. И еще и обижаются на ее крики. Устав высказываться, жж устало махнула рукой. И что делать? Скоро приедет брат, как ему понравится такой сюрприз. Даже если она как-то отмоет ванную комнату и объяснит, почему переклеены обои в коридоре, то как объяснить исчезновение его вещей?
Поругавшись с молодыми, она поехала домой. Голова пухла от крутящихся в ней мыслей, от обиды она еле что-то соображала. Как она так воспитала своего сына? Или он попал под влияние своей жены? Или вся молодежь такая? Хотя их же воспитывали они, а не кто-то. Но самый главный вопрос, который бился в ее голове — что сказать брату?
Вечером она все рассказала мужу. Эмоционально, со слезами и в красках. Тот, узнав о произошедшем, пришел в ярость. Не слушая ее возражений, набрал сыну и беспрекословно произнёс:
— Даю вам ровно неделю, чтобы освободить квартиру. И меня меньше всего волнует, куда вы поедете. И чтобы все привели в тот вид, в котором вы ее получили. Ты меня, Дима знаешь. И не ори мне в трубку. Я не мать.
Положив трубку, уничтожающим взглядом окинул ее. Мужчина был зол, поэтому моментально нашел виноватых. Ткнув пальцем в жену, резко воскликнул:
— Это была твоя идея. Жили они на съёме, пусть бы и жили. Много накопили? Нет! Только тратят без памяти на всякую фигню. Больше дуй ему, мало тебе проблем?
— А я при чем?
— А чья это была идея с квартирой? Саша бы лучше сдавал, что, ему деньги лишние? И эти бы хоть немного напряглись. А то неплохо устроились на всем готовом. Пусть идут на свои хлеба, может быть, повзрослеют быстрее. А то так и будем всю жизнь за них разгребать.
Всплеснув руками, она напомнила:
— Это же твой сын!
— И что? Женилка выросла, пусть теперь ответственность растет! И только попробуй ему хоть копейку дать!
Она понимала, что мужу нужно выместить свое раздражение, а она — подходящий вариант. Как он ловко все провернул, высказавшись ей и сыну. А ей придется теперь решать вопрос с братом. И это ее страшило больше всего.
Промучившись всю ночь без сна, разбитая и расстроенная, утром она заварила кофе. Принюхалась к бодрящему запаху, три раза повторила про себя "Все хорошо". Вздохнув, набрала брата. Прятать голову в песок, как страус, она не хотела. Не убьёт же он ее, в самом деле. А мужчина сначала даже не понял, о чем идет речь.
— Переклеили коридор? Да и ладно.
— Саш, ладно коридор. В ванной плитку покрасили. И картину нарисовали.
— А зачем? Я же только в том году там ремонт сделал? Что мой племянник еще сделал?
Не выдержав, она расплакалась. Конечно, многое из вещей брата ее тоже бесило, она бы сама с удовольствием выбросила этот хлам. Но она прекрасно помнила, как в детстве ее мама без ее разрешения выбросила в мусорку рисунки и старого медведями. Как она плакала! Понятно, они уже давно взрослые люди, но если Саша столько лет хранил медали, грамоты и какие-то машинки, то не просто так. Ведь после развода он сначала мыкался по съемным квартирам, а эту купил не так давно.
— Саш, балкон почистил. И в твоей комнате много что выбросили.
Тишина…Тишина… Тишина…
— Какого… Что он вообще забыл там? Я же попросил туда не заходить!
— Им было мало места, моя же невестушка ногти на дому пилит. Вот и устроила там студию.
— Что выкинули?
— Не знаю, пару коробок в углу оставили.
Тишина…Тишина... Тишина…
— Саша, Дима оттуда съедет. Я не знаю, что делать. Прости меня, я не думала, что так будет. Прости.
—Ты причем. Блин, как ты его воспитала такого? И эта малолетка туда же. Хозяйкой себя там почувствовала. Знаешь, обижайся, не обижайся, но я твоему Диме точно все выскажу. Это же просто… Да как же… Мои медали, грамоты! У них что, вообще мозгов нет? А машинки? Это мои коллекционные машинки! да ты хоть знаешь, сколько они стоят? Идиоты!
Надя слушала Сашу, представляя его негодование. С трудом извинившись, положила трубку. Еще некоторое время подержала телефон в руке, а потом осторожно прошла на кухню. Заварила себе кофе и села, подперев ладонью голову. От обиды жгло в груди и хотелось разгромить все.
И ей было больно оттого, что, пытаясь помочь своему сыну, она оказалась со всех сторон виноватой. Дима со своей женой обиделись, не понимая, что такого они плохого сделали. Съехали, но перестали практически с ними общаться. Раз в неделю и то сухо. Брат обиделся из-за того, что с ним так поступили. И долго ей высказывался, мол, лучше бы сдал квартирантам. И для всех она осталась виноватой.
Не забываем про лайк. Подпишитесь на канал, чтобы не пропустить ежедневные жизненные истории.
Еще интересное: