История сельца Медведкова Инобожского стана, изложенная в вольном стиле и сопровождаемая лирическими отступлениями, историческими размышлениями и строгими фактами из документов от конца шестнадцатого века до середины века девятнадцатого.
ВСТУПЛЕНИЕ
Сей скромный труд имеет целью дать небольшой обзор древних мест в окрестностях Сергиева Посада по тем источникам, что есть в открытом доступе.
Места эти расположены сразу же за Сергиевом Посадом, километрах в пяти на северо-запад, по Углическому шоссе. Обычно дальше села Деулино любопытствующий турист и не заглянет. А ведь места здесь старинные, со своей историей. О них мы и поговорим.
ЛИРИЧЕСКОЕ ВСТУПЛЕНИЕ
В этих древних краях не встретишь туристов. Их нога ещё не ступала на эту землю. И вроде как нет здесь особых достопримечательностей, всяческих локаций и всего того, к чему уже так привык современный путешественник. Но и у этих мест есть своя история, не менее древняя, чем история Сергиева Посада. Однако, восстановить что-либо даже из недавних времён – дело сложное. Что уж говорить о временах древних!
Сёла и деревеньки вокруг Сергиева Посада давно уж покинуты коренными жителями этих краёв. Если кто и остался, так и тех уже не сыщешь. А вот приезжих много. Купили дом или участок, обосновались. Вокруг много дачных посёлков, раскиданных и спрятанных по разным сторонам древней дороги. Тем и живут местные жители.
Да, есть у нас тяга вырваться из бетонных коробок и душных "человейников", приехать в свой дом, пусть и ненадолго, насладиться покоем, тишиной и простором.
Но многие ли знают историю мест, где стоит их загородный дом? А ведь места здесь действительно древние и в буквальном смысле древностью дышат . Профессиональные историки будут убеждать нас в обратном. Они расскажут нам о том, что «всего лишь» несколько столетий назад пришли сюда люди, осели на земле и на ней укоренились. А если кто и жил до этого, то были это какие-то странные и дикие племена. "Жили в лесу, молились колесу" - как говорит известный исследователь.
Но каждый, кто прожил здесь, пусть и краткими наездами, какое-то время, скажет вам – конечно же, испокон веков жили тут люди. Но доказать вряд ли что сможет. Да и зачем? Не диссертацию же мы собрались защищать? Нам достаточно всего лишь вслушаться в названия некогда полноводных рек вокруг – Плоска, Веля, Селява, Воря. Что-то обязательно вздрогнет внутри и заставит поневоле задуматься о тех, кто дал рекам и местам такие названия.
Километрах в четырёх на Северо-Запад от Сергиево Посада, по дороге в Углич, стоит старинное село Деулино. Место древнее и легендарное. Мы сюда вернёмся чуть позже, а пока свернем налево. Оставим по левую руку деревню Бубяково, проедем ещё несколько километров и в деревне Воронцово повернём направо.
На карте Шуберта 1860 года видно, что ранее Воронцово располагалась по обеим сторонам дороги. Ну а пытливый читатель заметит, что нынешняя деревня Бубякова ранее называлась Выбяково.
СОВРЕМЕННЫЙ ВЗГЛЯД
Остановимся на выезде из Воронцова, выйдем из машины и посмотрим окрест. Слева от дороги – Воронцовское озеро. А вот если посмотреть вдоль дороги и чуть левее, то увидим мы пустое поле, где некогда крестьянская жизнь шла своим чередом и стояла там деревня Чурилково. А чуть дальше, там, где холм порос лесом, жило ранее своей жизнью сельцо Медведково.
Если проехать чуть дальше, по дороге в Захарьино, остановиться, чуть не доезжая того места, где река Плоска пересекает дорогу, то слева от нас будет то самое место, на возвышенности, где и стояла деревня Чурилкова. А правее, через реку, сейчас это почитай, что ручей и бывшее русло только лишь угадывается за деревьями, на холме стояло сельцо Медведкова.
Уже давно нет деревни Чурилкино, да и сельцо Медведково исчезло. Но сюда вновь пришли люди и сейчас на месте сельца дачный посёлок.
Местные охотники рассказывают, что там, где ранее была деревня Чурилково, по весне на рассвете на ток приходят глухари. Вот только подобраться к ним в чистом поле практически невозможно. Остаётся лишь издалека, со стороны бывшего сельца Медведково, наблюдать за таинственным действом. Если, конечно, найти в себе силы встать до рассвета.
Историческая справка
Ранее, как и сейчас селом называли то поселение, в котором стояла церковь. В сельце же церковь отсутствовала, но стоял дом помещика. Деревня же – то место, где жили крестьяне и в коем не было церкви.
ДРЕВНИЕ ВРЕМЕНА
Исторически земли принадлежали Дмитровскому княжеству, которое в четырнадцатом веке было присоединено к Великому Княжеству Московскому.
Скудость документов и материалов того времени не позволяет историкам точно описать территорию княжества. Им приходится прибегать к косвенным фактам и документам более позднего времени. Но и это не позволяет точно установить границы княжества, владельцев земель и места поселений.
Мы не будем забираться слишком глубоко в те времена. Ограничимся лишь картой, которую составил белорусский историк В. Н. Темушев.
На этой карте мы найдём знакомые названия – Озерецкое, Желтиково, Бебяково. Эти населённые пункты существуют и сейчас.
ВЕК ШЕСТНАДЦАТЫЙ
В 1592 году местные земли уже в составе Дмитровского уезд Московского государства. В те времена уезды делились на станы. Эти земли относились к стану с названием Инобожский.
Согласно писцовой книге 7101 года (1592-1593 годов), эти земли принадлежали Троицко-Сергиеву монастырю. И, надо сказать, размер владений монастыря в этих местах внушительный и впечатляющий.
В 1872 году Н. В. Калачов издал книгу "Писцовые книги XVI века". В первом томе и содержатся описания местностей Московской губернии.
Опись владений монастыря начинается от села Озерецкого, "на Галицком озерке". От Воронцова до Озерецкого километров пятнадцать по прямой. В те годы в селе стоял храм Николы Чудотворца. Рядом – озеро, что ранее называлось Галицким.
... а в селе храм Никола чюдотворца, древян, вверх, а в церкви образов: деисус стоячей на бели, венцы на золоте, да на правой стороне образ местной Николы чюдотворца на бели, венец на золоте; ... да на монастыре на колоколнице 2 колокола невелики; да в селе во дворе поп, во дворе пономарь, во дворе проскурница, да 3 кельи, а в них живут нищие, питаютца о церкви Божии...
Из описания храма в селе Озерецкое
Село живо и сейчас. Равно как и Желтиково – в те годы село, а нынче небольшая деревенька. В те времена там стоял храм Николы Чудотворца. Да и в Бубяково уже тогда жили люди. Было оно сельцом и во дворе монастырском жил замолотчик старец Варсуфоней, да крестьян 24 двора.
Деулино, по ряду сведений, упоминается в писцовых книгах конца шестнадцатого века под названием Девулино. Лишь в начале семнадцатого век оно приобретает своё нынешнее название. Исследователи связывают название села с личным именем Девуля.
Многие из названий сёл и деревень, кои в сей писцовой книге упомянуты, уже не существуют и на карте их не найти.
А вот деревня Чюрилкова – таковая есть. И всего то в ней три двора, да паханые худые земли, да сена 20 копен. А пахали те земли из найму Троицкие крестьяне Сенька Микитин со товарищи. Похоже, что это одно из ранних, если не самое раннее упоминание деревни в официальных документах.
Кстати, и деревня Воронцова есть в писцовой книге – в ней крестьян восемь дворов, "а людей в них тоже, да пашни худые земли и земли наемные, да сена 15 копен".
В те века знатные владельцы земель, заканчивая свою земную жизнь, подстригались в монахи и за это право завещали свои земли тому или иному монастырю. Или же жертвовали «на вечный помин души». Земли, переходя во владение церкви, становились «беломестными», что означало свободу крестьян от уплаты повинностей, то есть налогов. Складывалась интересная ситуация. Пока земля принадлежала тому или иному владельцу, с земли платился налог. Но в какой-то момент часть земли жертвовалась церкви, земля обелялась и с неё не платили налог в казну. Казна теряла часть своих доходов. Ну а церковь эти доходы забирала себе.
Возможно, что Дмитровские князья и отписали эти земли Троицкому монастырю. Так эти земли стали монастырскими, а во времена Екатерины II – казёнными.
ВЕК ВОСЕМНАДЦАТЫЙ
В 1764 году матушка-императрица Екатерина II провела реформу. И многие церковные земли у монастырей были изъяты. И понятно почему это было сделано. Огромное количество земли не облагалось повинностями, крестьяне не платили податей в казну. А многое из того, что крестьянин добывал своим трудом, уходило в казну монастыря. Церковь в те времена действительно была самым крупнейшим землевладельцем.
Похоже, что именно в это время Чурилково перешло в государственную казну и стало деревней казённой, каковой и оставалась до отмены крепостного права.
Как и крепостные крестьяне, кои принадлежали тому или иному помещику, государственные также пахали землю и платили подати. Вот только последними владел сам царь-батюшка. А крестьяне были лично свободными. Жизнь их была, что называется, «полегче», чем у крепостных крестьян, которые находились в личной зависимости от помещика и были во многом бесправны.
А теперь обратимся ко второй половине века восемнадцатого.
С 1765 года, по указу Екатерины II, проводилось так называемое генеральное межевание. По всей империи составлялись планы земельных участков и определялись их границы, записывались владельцы. До наших времён дошли планы генерального межевания и много других материалов, с этим связанные.
В 2004 году Владимир Кусов издал труд, коей стал итогом многолетней работы и исследований периода 1776-1770 годов, периода генерального межевания. Им обработано более восьми тысяч планов по Московской губернии. Всё это он свёл в двухтомник, данными из которого мы и воспользуемся.
Итак, сельцо Медветково мы находим без труда. Рядом деревни Чурилкова, Воронцова, село Захарьино тож. Сельцо Медветково окружено землями, которые принадлежали Коллегии экономии, то есть – государству. На западе граница этих земель начинались от села Озерецкое, на востоке ограничивалась в районе Деулино, а с юга ограничивалась окрестностями Сергиева Посада.
Согласно нашему источнику, проживало в местах, нас интересующих, людей не так уж и много. В Воронцова 73 души, Чурилкова – 22, в Захарьина – 62 души.
Сельцо Медветково принадлежало надворному советнику Андрею Петровичу Наумову. Пашни у него было тридцать одна десятина, леса сто двадцать шесть десятин, да покосов десять десятин. В самом же сельце проживало шесть душ. Интересно было бы взглянуть на ревизские сказки того времени, узнать подробности. Но дело сие хлопотное и требует похода в архив, который нынче своей гостеприимностью не славится.
Исторический комментарий
Пётр Первый указом 1718-го года повелел переписать всё податное население империи. «Взять сказки у всех…, чтобы правдивые сведения принесли, сколько у кого в которой деревне душ мужеска полу» - так было сказано в указе. Надобно это было для того, чтобы подати взимать. А душа мужского пола, мужчина податного сословия любого возраста, и был так называемой «единицей налогообложения». Всего провели десять ревизий, последняя из которых случилась в 1856-м году, за пять лет до отмены крепостного права.
Исследователи родословных активно этими документами пользуются, сетуя при этом на то, что в первых двух ревизиях записывали только мужчин. Лишь с третьей ревизии, 1761-1767 годов, в ревизские сказки включили и женщин.
Все ревизии восемнадцатого века хранятся в Российском Государственном Архиве Древних Актов (РГАДА). К вящему удовольствию исследователей все они доступны на микроплёнках в самом архиве. Но просмотр их сложен и труден, в первую очередь из-за почерка. Да и мест за компьютерами в читальных залах не хватает. Многие с нетерпением ждут, когда же РГАДА последует примеру Архива Москвы и выложит в свободный доступ оцифрованные документы.
А вот ревизские сказки 19-го века доступны всем и каждому. Центральный Архив Москвы ведёт большую работу по оцифровке документов и выкладывает их в свободный доступ. А такой сервис как Яндекс.Архив умеет искать среди всего этого богатства своих предков.
Во владения надворного советника Наумова вклинивалась пустошь Туколово – 21 десятина леса и сенного покоса полторы десятины. Пустошью совместно владели полковник Алексей Алексеевич Шубин и титулярный советник Дмитрий Петрович Кириевский. Оба они совместно владели каждый своей частью села Сабурово, что расположено севернее от Медветково. То есть были соседями.
Исповедные ведомости
В архиве г. Москвы хранятся исповедные ведомости церкви Воскресения Христова села Захарьино за 1743 год. Документ небольшой и в нём перечислены крестьяне прихода сей церкви, которые были у исповеди в том году. Для тех, кто корни свои имеет в этих краях – это бесценный материал.
Для нас же, а мы хотим получить хоть какие-то сведения о здешних местах, сей документ полезен тем, что в нём записаны жители самого села Захарьино и ближайших деревень - Псарёво и Фролов.
А вот что с Воронцово и Чурилкино? Жители этих деревень были прихожанами церкви села Благовещенье, что недалеко от Сергиева Посада. Ведь это сейчас, чтобы добраться от Благовещенья до Воронцово, надо сделать большой крюк. А в те времена была дорога прямая – всего-то два с половиной километра. А до Захарьино, пусть и немного, но побольше пройти надо было.
А вот где искать исповедные ведомости сельца Медветково – этот вопрос, пока, без ответа. Может и не жил никто в этом месте тогда?
Всего же крестьянских дворов, указанных в ведомостях по всем деревням тридцать четыре, а людей в них – сто сорок семь.
Историческая справка
Начиная с восемнадцатого века предписано было в каждой церкви ежегодно составлять исповедные росписи, то есть списки всех прихожан. В таковых списках должно было указывать то, был ли прихожанин на исповеди перед Пасхой или не был. И если не был, то почему.
В основе составления этих документов лежало то, что каждый православный христианин должен хотя бы раз в год исповедоваться и причащаться Святых Тайн. Напомним, что причастие является одним из главных таинств православной церкви.
Первое распоряжение появилось в 1697 году. Вернее, это была инструкция «старостам поповским и благочинным надзирателям» патриарха Адриана.
Ну а Пётр Iзакрепил это своим указом и установил штрафы для тех, кто у исповеди не был. Указ обязывал всех прихожан посещать Исповедь и Святое Причастие с семи лет. Священник же обязан был ежегодно составлять и отправлять сей документ в вышестоящие инстанции. Отдельно составлялся список тех, кто у исповеди не был и тех, кто причислял себя к старообрядцам.
Исповедные ведомости содержат списки семейств с указанием возраста каждого.
Исповедные ведомости 1789 года более информативны.
Чётко и однозначно записаны крестьяне села Захарьино и деревени Пасрева.
Ну и сельцо Медведкова есть в документе – «вдовы полковницы Марии Кирилловны сельца Медветкова». И в самом сельце два крестьянских двора, а в них 13 человек.
Ну а сколько душ и какого полу исповедовалось в тот год – видно из этой копии листа метрической книги.
Как мы помним, в 1780-м году сельцо принадлежало надворному советнику Андрею Петровичу Наумову. А вот частью близлежащей пустоши владел полковник Алексей Алексеевич Шубин. Мария Кирилловна – не была ли женой полковника Шубина? Очень похоже, что купил сельцо у Андрея Петровича полковник Шубин.
ВЕК ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ
Век девятнадцатый к нам ближе, да и материалов сохранилось гораздо больше, и они доступны любому исследователю. Мы обратимся к метрическим книгам, исповедным ведомостям и ревизским сказкам того времени.
Сельцо Медведково относилось к приходу Воскресенской церкви села Захарьино. Взглянем же на эти документы!
Историческая справка
Начиная с восемнадцатого века предписано было каждому приходу вести записи о рождении, венчании и смерти прихожан своих. Первая попытка ввести их была сделана ещё в 1666 году, но только после 1722 года ведение метрических книг стало обязательным.
Делая запись, обязательно указывали сословие для каждого, место жительства – будь то родители, жених или невеста, крестные или свидетели на свадьбе. А для крестьян, в эпоху крепостного права, писали и владельцев крестьян.
И вот 1811-й год, ревизская сказка сельца Медведкова. Является оно вотчиной коллежской асессорши Анны Алексеевой и малолетних детей ее сына Петра и дочерей Прасковьи, Александры и Елизаветы Ивановых детей Нестеровых.
Поменялся владелец села со времён 1789-го года. Тогда сельцом владела вдова, полковница, Мария Кирилловна Шубина. А потом перешло к Нестеровым.
Каким образом досталось село Нестеровым – ещё предстоит узнать (коли повезёт нам с документами). Возможно, что и продали предыдущие хозяева свои владения коллежскому асессору Нестерову. А может и Анна Алексеева Нестерова в наследство получила это сельцо от родителей своих? Тогда может она – дочь полковницы Шубиной?
Как бы то ни было, в 1811-м году в сельце Медведково жил дворовый человек Алексей Тимофеев, 57-и лет и дети его, Иван и Андрей, восьми лет и одного года возраста. А крестьянских душ мужского пола – тринадцать человек. Впрочем, каждый может посмотреть всю ревизскую сказку самостоятельно, она всего на двух листах.
Обратим внимание на записи – «в сельце Сергиевском, Медветково тож».
Как правило, к ревизской сказке руку прикладывал сам владелец крестьян. В его же отсутствие – доверенное лицо, управляющий. Служитель Анны Алексеевой, Алексей Тимофеев, руку приложил к этой сказке.
Есть в этом деле и ещё один интересный факт, касающийся продажи крестьян.
Надворный советник и кавалер Степан Васильев Руссов, сельца Булатова владелец, купил у поручика Нестерова в 1779 году 12 марта мальчонку, Фёдора, которому было тогда десять лет от роду. Сие видно из ревизской сказки – в 1811 году Фёдору Ларионову было 22 года.
В те времена крестьяне писались без фамилий, только имя и отчество. Фамилии у большинства крестьян стали появляться лишь в конце 19-го века. А у нашего Фёдора фамилия есть – записан он как Фёдор Ларионов сын Нестеров. Скорее всего, фамилию он свою получил от своего бывшего помещика. Но сам Фёдор не из сельца Медветкова, в той ревизской сказке нет о нём записи.
Прошло чуть более чем четверть века. В 1834 году сельцо всё еще принадлежит Анне Алексеевне Нестеровой. А проживает в сельце только её сын, Пётр Иванов Нестеров, 28 лет. И, похоже, живёт он здесь в одиночестве, потому как записаны в исповедных ведомостях только он, дворовые его люди и семьи крестьян. Всего же дворовых людей было у него 22 души мужского и женского пола. А крестьянских душ в шести дворах 25 мужского и 35 женского пола.
Рядом, в казённой деревне Чуриклова, шесть крестьянских дворов, а в них 36 душ мужского и 32 души женского пола.
В приходе Воскресенской церкви села Захарьино числится сельцо Барканова, коим владел Пётр Семёнов Полуденский. Однако, в исповедных ведомостях он не значится. Если и бывал в своём сельце, то наездами. Наверняка друг о друге они знали, а вот были ли в приятельских отношениях?
Если наше предположение верно, то господин Полуденский человеком был важным состоятельным. На 1834-й год он директор отделения по займам и директор ссудной казны Воспитательного Дома в Москве, Он в действительного статского советника, что соответствует генеральскому чину, кавалер орденов св. Анны 1-й степени и св. Владимира 2-й степени. ДА ещё и знак имеет – за тридцать лет беспорочной службы. И чин немалый, и награды серьёзные. Вряд ли он удостоил бы чести 28-и летнего молодого человека, коей по неведомым причинам постоянно живёт в деревне. Ну, разве что из любопытства заглянул быть может раз или два в сельцо Медведкова.
Пояснение
Сведения о господине Полуденском почерпнуты из ежегодно издававшегося справочника, который содержал общий штат Российской Империи. В нём указывались все учреждения Империи, кто в каких должностях служил в и в каких чинах состоял. У нас нет фактов, которые позволят однозначно утверждать, что владелец сельца Баркова и действительный статский советник – одно и тоже лицо. Но вероятность этого высока. Иных Полуденских в данном справочнике нет.
Пётр Иванов Нестеров появляется в исповедных ведомостях 1838 и 1840 годов. С ним живёт московская мещанка Мария Михайлова. Ей двадцать два года. А Петру Иванову – соответственно 32 и 34 года.
Кстати, в документе 1834 года появляется такая запись о нём – подпоручик Пётр Иванов Нестеров.
Коль скоро так, то выходит, что около десяти лет отслужил в армии молодой дворянин Пётр Нестеров, вышел в отставку и поселился в деревне.
Хотя обязательная служба дворян и была отменена, все ж таки совсем не служить было нельзя. Как говорится – «перед соседями неудобно». Ну или стыдно было. Потому и шли на службу недоросли из дворян и, как правило, предпочтение отдавали воинской службе. Поступали на службу в чин юнкера, младшего командира, года через три получали офицерский чин – прапорщик. Ещё лет через пять – подпоручик. В отставку же выходили, выслужив офицерский чин.
Однако многие, и даже большинство, больших чинов не выслуживали. Как говорится, слишком много было претендентов. Так что лет через восемь-десять, в среднем, выходили в отставку. Причин же было две – «по домашним обстоятельствам» или «за болезнию». В первом случае молодой офицер собирался обустраивать семейную жизнь. Во втором – либо после ранения, либо действительно «за болезнию». Кстати, никто не препятствовал возвращению в службу из отставки.
В 1833-м году уволен со службы «за болезнию» арестантской № 13-го роты Инженерного ведомства прапорщик Нестеров. При отставке ему присвоен чин подпоручика. Наш ли это подпоручик – точно неизвестно. В приказах того времени не писали имена и отчества.
Пётр Нестеров родился в 1806-м году, что следует из исповедных ведомостей. В службу же тогда поступали в 16-ть или 18-ть лет. Сведения надо искать в ежегодных издававшихся «Высочайших приказах о чинах военных». То есть искать приказ о его назначении надобно с 1822-го по 1825-й годы. Однако ранее 1833 года такие документы есть не за все годы. И, увы, в годы, 1824-й, фамилия Нестеров не встречается.
Итак, что же получается у нас? В 28-мь лет Пётр Нестеров выходит в отставку и поселяется в деревенской глуши, отшельником. Что с ним за болезнь приключилась, мы не знаем. Но уже через четыре года рядом с ним появляется Мария Михайлова. Она из Московских мещан и младше Петра на десять лет. Живут они вместе несколько лет.
ЛИРИЧЕСКОЕ РАЗМЫШЛЕНИЕ
Где они могли познакомиться, почему жили невенчанные, были у них дети или нет – нам неизвестно. Кто знает – как они жили? Прогуливались ли по окрестностям, держась за руки и мило беседуя обо всём на свете. А может лихо скакали на лошадях и после, взволнованные и разгорячённые, нежно и трепетно, с восторгом, смотрели друг другу в глаза, а Пётр шептал ей нежные и милые глупости? Лунными вечерами выходили они на край сельца и любовались полной луной, что своим таинственным светом освещала окрестности? И там, где-то за полями и лесами, ждало их счастье?
А может и не так всё было. Соблазнил Пётр юную и невинную девушку, может и силой увёз её в деревню. Была она круглой сиротой и деваться ей было некуда. А тут молодой помещик. Как говорят – стерпится-слюбится. Но нет, не стерпелось и не слюбилось. И так и жили они вместе, почти не разговаривали, бранились иногда между собой.
Тут версий может быть много и каждая из них могла бы иметь место в реальности. Пусть читатель сам размышляет далее над этой историей.
В 1847-м году уже нет в сельце Медведково Петра Иванова Нестерова и Марии Михайловы. Нам, пока, не известна их дальнейшая судьба. Но мы не теряем надежды найти хоть что-то, что пролёт свет на сие загадочные отношения.
Сельцо Медведково в 1847-м году уже во владении «ея превосходительства госпожи Малиновской». Крестьянских дворов в сельце восемь, да семья дворовых людей – Семен Дементьев, жена его и дети – сын Иван и две младшие дочери, Параскева и Анна.
В 1847-м году Анна Петровна Малиновская всё ещё владеет сельцом и дворов в нём – шесть. Судя по всему, в этом же году Анна Петровна умерла. Об этом есть запись в метрической книге Трехсвятительской церкви, что на Кулешках 1847-го года.
«В доме Статского Советника и Кавалера Александра Петровича Глебова вдова Тайная Советница Анна Петровна Малиновская, 82-х лет». Умерла Анна Петровна июня 1-го дня, погребена июня 5-го дня.
Ну а далее сельцо было во владении господ Долгоруких, по сведениям всё тех же исповедных ведомостей 1854 года. Видимо, по смерти Анны Петровны наследники ея продали сельцо Медветкова.
В 1861-м году сельцо перешло во владении господина Варвинского и было в его же владении в 1864-м году.
Упомянутые выше деревни Чурилково и Воронцово так и оставались государственными, равно как и село Захарьино.
Однако не этом наше исследование не закончено. Есть острое желание узнать судьбу подпоручика Петра Нестерова и Марии Михайловы. Да и Анна Петровна Малиновская вызывает неподдельный итнерес. Ну и в конец века девятнадцатого, и в век двадцатый заглянуть не мешало бы.
И В ЗАКЛЮЧЕНИИ
Читатель, верно, заметил, что мы пропустили век семнадцатый. Увы, по этому периоду пока мало информации и поделиться особо нечем. Да и поиск затруднён, поскольку дела того времени осели в архиве РГАДА, а с ним сложно работать. Однако, мы не теряем надежды проникнуть и в это время. Но не сейчас, чуть позже.
Однако уже сейчас можно сказать, что Смутное Время, а это начало семнадцатого века, трагическим образом сказалось на здешних местах. Польские паны «знатно погуляли» и пограбили окрестности.
В 1608-м году Троице-Сергиева Лавра была почти на два года была осаждена войсками Сапеги и Лисовского. Их отряды многие беды принесли жителям окрестных деревень. Многие люди были побиты, многие деревни разорены и разграблены. И это видно из сравнения хотя бы количества населённых мест конца шестнадцатого века и века восемнадцатого.
Численность врага, осадившего монастырь, историки оценивают в 12-15 тысяч человек. В сентябре 1608 года они встали вокруг монастыря, думая, что сопротивление будет недолгим. Однако, сдавать крепость никто не собирался.
Почти два года длилась осада. А войска «тушинского вора» нуждались в пропитании. Отряды Сапеги и Лисовского разоряли всё, до чего могли дотянуться. В своих грабительских набегах добирались они и до Юрьев-Польских земель. К тому времени и Переславль-Залесский был захвачен, равно как и Александров и другие города северных земель. Что уж говорить о деревнях и сёлах, расположенных в паре-тройке километров от монастыря?
В Смутное Время места эти опустели. Крестьян повыбили, а кто и сам ушёл. И землю пахать некому стало. В середине семнадцатого века «живущая пашня» в Замосковном крае едва ли доходила до половины всех земель, что были учтены по писцовым книгам. Те людские потери не восстановлены и сейчас.