Сколько ни читал я в последний месяц новостей об аресте некой дамы, которая шестнадцать лет скрывалась от правосудия вместе с дочкой, которую перед тем чуть не убила - по версии следствия, поддержанной судом присяжных - так и не понял, почему большинство людей привносят в оценку обстоятельств дела свои политические или ещё какие-то убеждения. А за убеждениями сразу же следует попытка очернить все обстоятельства, которые в их оценку не вписываются.
Абсолютно все, кто пишет об этом самом "новгородском деле" предвзяты: либо у них заранее "всё сфабриковано, девушку оговорили", либо "она преступница, а защищают её только нехорошие люди". Найти беспристрастные материалы об этом деле я так и не смог. У "защитников" хорошо читается, что приписываемый девушке мотив не выдерживает критики, а у "обвинителей" отлично видно, что в деле имеется отнюдь не "только свидетельство 11-летнего мальчика".
Тем не менее, многие комментируют эту новость, опираясь лишь на предвзятый - неважно в какую сторону - текст, охотно домысливают детали, которых в деле нет и не было. Для "защитников" это намёки на якобы "политический" характер дела (хотя муж фигурантки на момент её обвинения был никаким не иноагентом и оппозиционером, а самым что ни на есть провластным пропагандистом. У них же мальчик-свидетель то ли от скуки, то ли из вредности специально оговорил несчастную (хотя не был знаком с ней, даже в своих показаниях характеризовал "девочкой"). Для "обвинителей" характерно ссылаться на большое количество мужчин у обвиняемой и делать из этого выводы о её ветрености.
Понятно, что все мы судим обо всём и обо всех по себе, поэтому не допускаем, что человек, в чём-то по нашим меркам "плохой", может быть нормальным и не соответствовать нашим представлениям о воплощённом дьяволе. Грубо говоря, если он перебегает дорогу на красный свет, пока мы стоим - то мы охотно его и в убийстве обвиним, потому что, на наш взгляд, способен. Это отлично работает и против обвиняемой ("распутная женщина - убийца"), и против свидетеля (тот, говорят, от передозировки наркотиков скончался впоследствии - хотя вообще-то это никем никак не доказано: "наркоман - а значит врал", и неважно, что от момента, когда мальчик выступал в качестве свидетеля, до момента, когда его постигла печальная участь, прошло значительное время, и в 11 лет наркоманом он явно не был).
А самое мерзкое во всей этой истории, как мне видится, то, что мы вообще это обсуждаем. Мне вот лично абсолютно всё равно, что там произошло. Следствие прошло, допустило какие-то ошибки, не хочет их исправлять - это проблема, не имеющая решения, но весьма глобальная. Анастасия Миронова хвастается, что помогла в поимке "опасной преступницы", и разоблачает "защитников", потому что она, как бывшая оппозиционерка, их ненавидит сильнее, чем все мы, вместе взятые. Юрист-юморист выражает сомнения в том, что ребёнка, которого убить хотели, забирают с собой в изгнание (хотя та же Миронова и возражает ему, что для девочки это скитание под чужим именем и без документов явно не было благом).
Никаких однозначных выводов на самом деле, не погружаясь в материалы дела, не хочется озвучивать. Потому что всё очень странно и непросто. Показания главного свидетеля подтверждаются экспертизами и, косвенно, показаниями других свидетелей - но выборочность характеристик обвиняемой наводит на подозрения, что следствие старалось создать ей негативный образ. Надуманный мотив абсолютно не подтверждается ничем - но состояние, в котором жертва-дочка обвиняемой прожила годы скитаний, заставляет усомниться в том, что её мать заботилась о ней и её будущем.
То есть трудно сделать однозначный вывод, что произошло в этой истории, как всё было на самом деле - и поэтому эта тема так удачно вызывает поляризацию мнений от "словили душегубку" до "осуждают невиновную". И чем бы это дело ни кончилось - обязательно останутся недовольные, уверенные, что кончилось неправильно и несправедливо.
Пока всё предсказуемо: кончилось осуждением, но на самом деле ничего ещё не кончилось, потому что впереди апелляции.
И ведь ровно так же, на самом деле, работает и со многими другими темами - в политике, например, лучше всего "залетает" что-нибудь зыбкое и сомнительное, по поводу чего есть две крайности, в которых примерно поровну людей свято убеждены, как правило, безо всяких на то оснований или с минимальным их наличием. Журналисты бьют по эмоциям. Это их работа. Серьёзная аналитика без эмоций не продаёт газеты.
Именно поэтому глобальные политические изменения происходят на эмоциях, после каких-нибудь заметных событий: после каждой школьной стрельбы - нам ужесточают законодательство по части образовательной деятельности, а после теракта в Красногорске - ужесточили миграционную политику. Потому что нам можно сколько угодно логически обосновывать какие-то изменения, всё равно большинство будут недовольно ворчать - а наглядно увидев последствия, сами недовольные уже потребуют изменений.
Создание общественного мнения - работа тех, кого называют пропагандистами. Эти люди изначально ориентируются на эмоции, а не на логику - потому что их потребитель, массовый зритель/читатель/слушатель, выбирает не умом. И да, у пропагандистов иногда возникает необходимость недоговаривать или говорить неправду. Все пропагандисты иногда врут, вне зависимости от ценности идеи, которую они пропагандируют. Но врать тяжело, а правду говорить - приятно и легко, поэтому, если правду можно красиво подать, любой пропагандист будет стараться говорить правду.
И вот именно поэтому важно критически мыслить и не удовлетворяться только эмоциональным, а всегда искать рациональное. Но только разве кто-то будет так делать?