— И что же вы хотите мне сообщить? – вопросила Таисия Николаевна.
Она звякнула ложечкой в чашке некрепкого чая, потянулась и опустила ее на стол. Глаза ее прищурились. Во взгляде читался неподдельный интерес. Голова была чуть наклонена набок. Короткие волосы отдавали бордовым оттенком. В ушах блеснули золотые серьги-гвоздики с какими-то фиолетовыми камушками.
В свои пятьдесят она не сдавалась
Мужа она пережила – он умер несколько лет назад. Сына вырастила и женила. И жила теперь в одиночестве в своем доме в небольшом поселке под городом. Но для мужчин по-прежнему была привлекательна. Следила за собой. Красилась. Да и в присутствии противоположного пола сразу оживлялась. Начинала громко смеяться, кокетничать. А там и встречаться была не против. Женщина не хотела оставаться одна и пыталась найти себе пару.
Со стороны сына, который сидел сейчас перед ней, она одобрения в этом никогда не встречала. Но считала это обычной ревностью детей по отношению к пассиям родителей.
Толя бережно взял руку Маши и, переглянувшись с ней, посмотрел на мать.
— Да вот, мам… Хотим поделиться новостью. У нас будет ребенок. А у тебя – внук, соответственно… или внучка.
Таисия Николаевна села, выпрямившись, и всплеснула руками.
— Толь… Да неужели правда?
Женщина радостно поднялась и подошла, заключая невестку в объятия. Осторожно прижала к себе. Словно боялась сделать больно. Хотя животика у Маши еще даже не намечалось. Узнали супруги о беременности только что. Вечер прошел в веселых разговорах. За столом витало радостное неверие. Как будто все еще до конца не осознавали, что такое чудо действительно случилось.
Свекровь мечтала, как будет нянчить маленького. Читать ему, играть и гулять с ним. Все возбужденно что-то говорили и были счастливы.
***
Время шло. Жизнь постепенно закрутилась и завертелась. Супруги спешно готовились к рождению малыша. Покупали коляску, игрушки, детскую одежду. Сдвигали мебель, освобождая пространство. Дел было полно.
Но радость от помощи Толиной мамы постепенно поутихла. Маше вскоре стало казаться, что свекровь вмешивается в их жизнь слишком активно. То без спросу советует что-то, то делает по своему усмотрению. Но она не хотела ссориться и решила молча терпеть.
Как-то раз Таисия Николаевна снова нагрянула в гости
В комнате стояли какие-то коробки. Лежала еще не собранная детская кроватка. Маша на пятом месяце сама уже не могла поднимать тяжести. Да и вообще многое делать. Муж работал. Так что они пока еще не со всем разобрались.
— Ну что у вас тут за бардак… – брезгливо поморщилась свекровь. – Вам скоро ребенка растить, а сами живете, как не знаю кто…
Она тут же принялась наводить в квартире порядок. Попутно ругая хозяев, она стала перекладывать вещи с места на место. Заявилась на кухню и погремела там посудой. И даже хотела помыть в доме пол. Хотя уж он-то был вполне чистый.
Невестка стояла в сторонке, краснея щеками. Ей было неловко, словно ее уличили в чем-то постыдном. Сперва она хотела остановить свекровь. Потом попыталась помочь ей. Но в конце концов поняла, что две хозяйки в одной квартире не уживутся, поэтому просто замерла, наблюдая за свекровью.
А та окончательно развела бурную деятельность.
Решив заодно разобраться и в гардеробе, Таисия Николаевна распахнула створки шкафа. И, беря в охапку одежду, стала сваливать ее на кровать. Вещи валились всем скопом в бесформенную груду. Маша в недоумении и испуге смотрела на то, как ее юбки, блузки и свитера мнутся под гнетом своей собственной тяжести.
Неожиданно под руку свекрови попалась еще одна вешалка, и та вытащила ее наружу. На ней висело красное платье с длинным рукавом. С глухим под горло воротом спереди, но декольтированное сзади, модного бренда, стильное и очень элегантное.
Сердце у Маши болезненно сжалось. В этом платье она встречала свое двадцатипятилетие. Картинки отчетливо всплывали в ее памяти. Молодая, красивая, стройная, Маша стоит в окружении подружек. Смеется, запрокинув голову. Делает глоток из бокала. И снова смеется, а вокруг играет музыка. Тот вечер она проводила в кафе. А потом шла домой пешком со своими друзьями. Вывески реклам светились в темноте. Мимо проносились по шоссе огни машин. И воздух был такой теплый и весенний.
Стоило Маше увидеть этот наряд, она ненадолго погружалась в то состояние.
А теперь свекровь стояла и мяла своими руками это прекрасное платье!
— Таисия… Таисия Николаевна! Повесьте, пожалуйста, его обратно, – попросила невестка.
Но свекровь отпускать платье не желала
Глаза ее загорелись. Пальцы ощупывали красную ткань. Женщина повертела вещь перед собой. Взору ее открылся экстравагантный вырез на спине. Приложив платье к себе и придерживая подбородком, она покрутилась немного в стороны. А затем подняла голову и повернулась к невестке.
— Какая красота… Машка, отдай мне его, а? Ты ж все равно не надеваешь.
Что-то замерло у Маши внутри. Этого она никак не ожидала. Таисию Николаевну в этом наряде она не могла себе представить. Кажется, это было просто смешно. А та, тем не менее, покушалась на него и хотела отнять у нее память!
— Ну, может быть… Еще надену когда-то, – робко возразила она.
— После родов это платье на тебя не налезет! Я хочу его носить! – заявила свекровь. – Тебе все равно его таскать некуда. Ты вон замужем, кого тебе таким соблазнять? А мне иногда на свидание с мужиком пойти не в чем.
— 3000 рублей и оно ваше! – ответила невестка.
В ней вспыхнула надежда, что прижимистая женщина не захочет отдавать за вещь свои кровные и отступится. Но Таисия Николаевна упорствовала. Она взглянула на Машу с укоризной.
— И не стыдно тебе брать деньги с родной свекрови? Что Толя скажет, если узнает, что тебе для его матери какой-то тряпки жалко!
— Толя? А вот мы у него и спросим, – загорелась Маша. – Он сейчас как раз с работы придет.
Муж за нее заступится, Маша была в этом уверена. И уж точно встанет на ее сторону. Ведь они же супруги. Да и материнское желание «молодиться» он всегда осуждал, поругивая маму за такое. А платье было откровенное и явно по молодежной моде.
Успокоив себя таким образом, она стала ждать супруга домой.
***
В семь часов в замке заскрежетал ключ. Хлопнула вновь запираемая дверь, и зажегся свет в передней. Зашумела в ванной вода. Вернулся домой Толик. Раздевшись, он явился в комнату. Едва переступив порог, он почувствовал, что что-то не так. Женщины, повернувшись, воззрились на него. В воздухе висело странное напряжение.
— Мам, привет… Ты приехала? Маш… – он обвел вокруг себя глазами, скользнув взглядом по выходному платью, распростертому на кровати. – Что у вас тут случилось?
Первой нашлась с объяснением Таисия Николаевна
— Да вот… Видишь ли, твоя жена уже даром мне платье отдать не может. Просит за него три тыщи рублей… Я уже не знаю, что за нравы такие нынче... Или это просто молодежь уж сейчас такая? Я помню, в 90-е годы нам родня бесплатно мешки всякого старого тряпья отдавала… Только носи! Все другу помогали. А теперь, видишь ли, как в магазине. Никакой уже благотворительности! Всему какая-то цена назначена.
Маша от этой тирады почувствовала себя жадной. Хоть она и не стремилась нажиться за счет свекрови. А просто пожалела памятную для себя одежду. Она воспротивилась:
— Это – не тряпье! Вещь, между прочим, дорогая. Брендовая. Я за нее тогда в торговом центре даже больше отдала… А еще, она лично мне дорогая…
— Стоит аж три тысячи? – язвительно заметила свекровь.
— А вам что, жалко заплатить, – вскинулась невестка.
Толя поднял руки, словно желая остановить дальнейшую перебранку.
— Так. Стоп! Тебе правда так нужны эти деньги? – обернулся он к жене.
Муж встал, пошел в прихожую и достал из пальто кошелек. Вернувшись обратно, он протянул Маше три зеленовато-голубые купюры.
Та непонимающе взяла деньги, оторопело глядя на них.
— Получила? Ну и хорошо, – кивнул он.
Толик, между тем, нагнулся к кровати и поднял злополучное платье, ставшее предметом раздора. Неожиданно он крепко схватил его, сжав кулаки, и дернул в разные стороны. Красная материя в его руках мелькнула и затрещала. В комнате раздался звук рвущейся ткани.
— А вот оно никому из вас не нужно. Не хватало еще ссориться из-за этого проклятого шмотья!
Маша от неожиданности выронила купюры. Они спланировали вниз, но никто не стал их поднимать. Она порывалась схватить мужа за руки, остановить, отнять столь дорогую для нее вещь. Но ей не по силам было тягаться с мужчиной. И она ничего не успела сделать.
Чудесный наряд оказался разодран на несколько кусков. Один элегантный длинный рукав упал ярким лоскутом на пол. В нижней части образовалась прореха до самого подола. Ворот был словно изжеван. Везде из места разрывов издевательски торчали нитки. Ее трогательная память была уничтожена. Маша стояла, поднеся ладони ко рту и закусив костяшки пальцев. На глаза ее набежали теплые слезы.
— Зачем… зачем ты так? Почему ты это сделал? – тихо, дрожащим голосом спросила она.
— Так надо было, – заявил ее муж. Он сухо наклонился, собирая обрывки, и выкинул их в мусорный пакет.
— Не переживай, Машунь. Я тебе новое куплю, если захочешь, – Толик привлек жену к себе и поцеловал в макушку. – И маме тоже. Просто терпеть не могу, когда две мои самые близкие женщины из-за всякой фигни ругаются.
***
Платьев «на выход» ни у Маши, ни Толи свекровь больше не требовала
А вскоре и на сами свидания со своими кавалерами ходить перестала.
— Ой, да ну уж… – махнула рукой она, когда невестка как-то спросила ее об этом. – Пускай молодые ходят. Я стара уже… Мне не до этого теперь станет. Буду с внучком сидеть, вам помогать…
Но это заявление супругов уже не взволновало. Свекровь явно присмирела после того скандала. Больше лишнего себе в чужой квартире не позволяла и порядки свои не наводила. В гостях вела себя скромно и тихо. Маша с мужем спокойно подготовились к рождению малыша. Обставили комнаты, купили все нужные детские вещички. А уж дом вычистили так, что даже комар носа не подточил бы, не то что Таисия Николаевна.
Все постепенно забыли о том злополучном эпизоде с платьем.
Беременность невестки подходила к концу. Наступили поздние сроки. Гардеробом Маши теперь стали свободные балахоны, домашние халатики и шлёпки. Кажется, она забыла, что у нее вообще есть другая одежда. И что она ее когда-то носила. Только как-то еще раз фантомно, во сне, ей пришел образ того наряда. Или, может быть, не его, а самого ощущения. Когда она, веселая и счастливая, сидит в каком-то ресторане в чем-то красном. Но уже наутро этот сон она забыла.
Из роддома Толя вез Машу с ребенком на машине. Чувствовала она себя хорошо, как и малыш. Вернувшись в квартиру, супруги в тот же вечер устроили в честь выписки маленькие семейные посиделки. В гости явилась и свекровь. Она скромно подошла к новой молодой маме.
— Маш, возьми. Это тебе, – протянула ей Таисия Николаевна какой-то подарок.
Маша машинально приняла у нее пакет, раскрыла и заглянула внутрь. Там было что-то красное. С непонятно бьющимся сердцем она достала его и начала разворачивать.
Длинное яркое платье упало подолом в пол. Оно было не совсем такое, как старое. Менее вычурное. Не такое узкое в поясе. Да и спина закрыта. Но то, что оно красивое, нарядное и аккуратное, отрицать было невозможно.
— Вот, Машенька, – извиняющимся тоном добавила свекровь, глядя за ней. – Носи на здоровье. И… я не права была тогда. Ты нормально выглядишь. После родов почти и не пополнела.
— Спасибо! Да поправилась немного, – улыбнулась Маша. – Но теперь у меня есть стимул снова прийти в форму.
Рекомендую прочитать эти рассказы 👇