В течение нескольких следующих дней она ожидала от матери гневного звонка. Но его все не было. Позвонил отец. Позвал ее попить кофе где-нибудь. Гелла не стала обдумывать сценарий предстоящего диалога, просто назначила место и приехала вовремя. Гелла знала, о чем будет разговор. Она весь вечер настраивала себя на то, как она расскажет отцу о недавнем секрете, ставшего известным ей. О том, что мать тоже особо не горит желанием наладить их семейные отношения и занята совсем другими делами. О том, что ей всю жизнь не хватало ощущения крепкой семьи и что теперь это очень мешает ей жить и строить свою жизнь. Она собиралась ставить вопрос ребром: им пора разобраться в своих отношениях и наладить их, другой вариант не приемлем для нее.
После этого она еще сто раз себя спрашивала, а почему родители должны жить так, как хочется ей? Может быть, это в ней проблема, что хочет какой-то сказочной семейной идиллии? Может просто это все ее фантазии? Но она не хотела мириться с тем, что «каждый волен жить как ему нравится». У нее мнение другое: если у тебя есть близкие люди, то ты не можешь просто забивать на их душевное состояние. Близкие люди тесно связаны на психологическом, на ментальном и духовном уровне. Один сильно влияет на другого.
Старший формирует младшего, тот передает эту форму своим детям. С этой точки зрения людям есть смысл интересоваться тем, что чувствуют их близкие. Бог одарил людей их близкими, так как знал, что они будут нуждаться в тесных теплых отношениях. Теплые отношения в семье – это холст, на котором в будущем дети будут рисовать свою картину мира. Если в этой картине мира нет любви и взаимопонимания, то такие дети обычно много пытаются, ранятся, но так и не смогут нарисовать свою картину мира, где они могли бы реализоваться. С этой точки зрения Гелле нужно, чтобы родители наладили отношения. Да и другой точки зрения быть не может.
— Доча, что с тобой? Какие проблемы на работе? Почему ты повела себя в ресторане так грубо, а? — спросил отец.
— У меня с работой никогда никаких проблем не было, отец. Это даже во многом благодаря тебе. Поэтому пожалуйста, впредь не волнуйся насчет моей деятельности. Это вообще в жизни фоновый фактор, есть и другие приоритеты — сказала Гелла.
— Какие это другие факторы, а ну расскажи — отец подвинулся ближе к столу, тем самым демонстрируя свой интерес.
— На прошлой неделе, пап, я была в одном месте и увидела там тебя с другой женщиной. Скажи, у вас с мамой все кончено или есть еще надежда? — прямо спросила Гелла. Отец снова откинулся назад и одной рукой подпер свой подбородок. Некоторое время просидел задумчиво и сказал:
— Мужской мир, он такой, нравится женщинам это или нет… но в жизни такое бывает. Поверь, я много раз раньше пытался наладить отношения с твоей матерью, но все тщетно. Чем больше к ней прислушиваешься, тем больше ей хочется власти. А та женщина… с ней ничего серьезного. У меня есть ты, я всегда живу с оглядкой на свою семью, какой бы она не была. Не стоит тревожить мать с этими разговорами, полагаю, она сама догадывается.
— Но вы разводиться не будете, чтобы не приходилось делить имущество, так? — спросила Гелла.
— Не только поэтому, мы просто не видим на то причин — сказал отец, глядя на дочь с широко раскрытыми глазами.
— То есть, вас устраивают такие отношения, которые вроде есть, но их на самом деле нет? Вы готовы терпеть такое всю жизнь, чтобы лишь бы не встретиться с определенными формальностями?
— Нет, ну не надо все так упрощать. Все не так просто. У нас с матерью общий путь, общее прошлое, было много хороших моментов, общий круг друзей. Просто со временем романтика и нежность проходит в отношениях. Да и мы уже не зеленые юнцы, чтобы прямо уж умиляться друг другом. У нас просто устоявшиеся спокойные отношения, где у каждого есть своя личная зона, у каждого есть своя свобода. Ну и потом, мать свою сама знаешь, она немного своеобразная женщина, ей сложно угодить — отец снова широко раскрыл глаза.
— Вы просто оправдываете, что давно не любите друг друга! — Гелла наполнялась эмоциями. — Ты вечно винишь мать, но вспомни, все мое детство я помню, как ты издевался над ней. Ты мог по несколько дней не приходить домой. Мама сидела со мной, ты упрекал ее за каждую копейку, что в дом приносил. Из-за этого она решилась открыть свое дело. Я полагаю, она думала, что так будет лучше. На самом деле стало хуже — вы окончательно потеряли друг друга, но оставались рядом. От всего этого в итоге страдала только я — голос Геллы дрожал. У нее подступил ком в горле. Ей казалось, еще чуть-чуть и она сейчас заплачет во весь зал.
— Не смей говорить такие вещи — отец прозвучал громче. — Быть может и у нас неидеальные отношения, но зато мы дали тебе лучшее из всего, что было возможно: элитная школа, личный водитель, няни, престижный университет, своя квартира в центре Парижа, никаких забот о личных расходах, путешествия, машины, пентхаус, в котором живешь сейчас. Думаешь, все это с неба попадало? Нет, доченька. О таком мечтают миллионы твоих ровесников. Они на все готовы, чтобы хоть прикоснуться к такой жизни, чтобы хоть сфотографироваться на фоне всего этого и показать всему миру как предмет гордости. А ты, неблагодарная, до сих пор не можешь понять, что все это на самом деле принадлежит тебе. Стоит тебе только проявить желание и приобщиться к отцовскому делу. Неужели мне нужно теперь заводить на стороне другую семью и вырастить других детей, чтобы иметь своего наследника? — отец говорил достаточно громко.
— Ах другую семью тебе хочется? Вот с этого и надо было начинать, папа, не морочить голову матери всю жизнь! За меня уж не беспокойся, я как-нибудь разберусь со своими детскими травмами. Да что переживать, в мире полно психологов, они что-нибудь придумают. А вы с матерью продолжайте каждый лелеять свой эгоизм и жить тайными жизнями! — Гелла уже рыдала почти в голос. В этот момент к их столу подошла официантка и спросила:
— Простите, блюдо из вашего заказа сегодня не подается оказывается по техническим причинам. Мы приносим свои извинения. Давайте я вам помогу выбрать что-нибудь аналогичное из венецианской кухни — сказала девушка тонким голосом и развернула меню перед Геллой. Гелла резким движением руки закрыла меню и кинула на пол:
— Нет так нет! Отстаньте уже со своим меню! — Гелла крикнула на весь зал, вытащила из сумочки несколько купюр и кинула девушке в лицо:
— За мой кофе не нужно выставлять счет этому чужому человеку!
Она только собиралась встать и уйти со стола, как отец схватил связку ключей, лежащих на столе.
— Приди в себя, Гелла! Не позорь нас на публику. И мать не нервируй. Вот тогда заберешь ключи от машины и квартиры — отец держал связку мимо своих ушей и потряхивал ключами. Затем повернулся к ошалевшей официантке и сказал:
— Девушка, как вас зовут? Ну-ка подойдите ближе, Лиза, значит. Лизочка, полагаю, вы студентка? — спросил Никон Александрович у официантки.
— Да… ответила растерянная официантка.
— Теперь вам не нужно нести подносы таким хамам, как моя дочь. Считайте, что все ваши проблемы решены. Вот вам ключи от машины, вот от квартиры, которых я ей покупал. А моя дочь будет наказана, пока не придет в себя. Лизочка, принимайте дар, я в полном серьезе — Никон Александрович положил связку ключей на край стола. Девушка смотрела то на отца, то на дочь, то на посетителей заведения, которые развернули свои головы и увлеченно наблюдали за семейной драмой. Кто-то даже успел включить камеру и записывать на видео все происходящее.
Гелла понимала, что нет смысла дальше продолжать разговор:
— Ну и чудесно! Забирай все, у меня будет свое! — быстрыми шагами удалилась из зала. Официантка попросила прощения у Никона Александровича, тот сделал кивок, что все я порядке и попросил счет. Но вместо счета официантка Лиза принесла сдачи от тех денег, что Гелла кинула ей в лицо. Отец посмеялся и сказал:
— Оставь себе, Лизонька, это твои чаевые. И будь умничкой-дочкой для своих родителей — сказал и направился к выходу, теребя в руках связку ключей.
Темная ночь и ясное небо. В небе видны звезды, мелкие и крупные. Море плескается мелкими волнами. Волны бьют подножия высокого каменного забора, за которым видно старинной кровли высокого дома без углов. Дом построен из крупных каменных блоков. Такие строили пару веков назад для знатных семей. Благодаря прочности таких сооружений, многие такие замки сохранились в хорошем состоянии, превращаясь в антикварные активы и предмет для гордости богатых людей современности. По словам архитекторов, эти дома вечные. Их невозможно разрушить, если только не изобрести для этого специальную мощную технику.
Внутри этого дома бегает маленькая девочка в розовом платье. Странно, внутри каменных домов очень холодно, но эта девочка в одном легком платье. У нее волосы распущены. Она бегает то в одно, то в другое зеркало в доме, пытается своими маленькими ручками собрать свои волосы и надеть красивый бантик, как у ее подруг, с которыми она обычно играет.
Но у нее ничего не получается. Она становится вконец лохматой. Ее это сильно расстраивает, но девочка не сдается. И так продолжается всю ночь. На следующий день девочка выходит на улицу поиграть с подругами. Те все с красиво расчесанными волосами, на которых красуется у кого цветы, у кого милые заколки, у кого бантики. Только одна девочка с лохматыми волосами, которые делают ее невзрачной и лишают очарования. Из-за отсутствия красивой прически эта девочка не сможет вовлечься в игру других девочек.
Она, нахмурившись, сидит в углу и исподлобья смотрит на других девочек. Так проходит день. Когда все девочки собираются расходиться по домам, лохматая останавливает каждого и спрашивает: как вам удалось сделать такую красивую прическу? Девочки одна за другой отвечают ей:
— Ты попроси маму!
— Мне моя мамочка заплетала косички!
— Мне моя мамочка купила эти новые заколки, и сама мне их наколола!
— Моя мама очень любит мои волосы, поэтому каждый день их расчесывает сама!
Голоса звучали почти хором. Лохматая девочка, казалось, поняла важный секрет. Она бежит домой. В каменном доме уже горит свет, но внутри дома полная тишина и пустота. Девочка бегает по комнатам и ищет свою мать. Ее нигде нет. Девочка снова бежит к зеркалу и пытается что-то делать со своими волосами, но ничего у нее не выходит.
Сквозь слезы и сопли, она открывает очередную дверь в доме и видит, что там у окна стоят мать и отец. Девочка входит в комнату, но кажется, ее не замечают. Мать и отец что-то между собой громко обсуждают и не замечают, как вошла дочь. Девочка увидела в углу комнаты большое зеркало.
Она подошла к зеркалу и присела перед ним. Она уверена, что мать вот-вот закончит свой разговор с отцом и подойдет к ней. Девочка уже подготовила расчески и смотрит в зеркало, но почему-то девочка сама там не отражается, а есть отражение только матери и отца. Девочка вспоминает страшную сказку, где говорится, что в зеркале не отражаются только умершие. Она умерла! У нее начинается паника и крики:
— Я умерла! Меня нет! Мама, посмотри на меня, мама, папа! Я жива или умерла?
В этот момент в больничную палату входит медицинская сестра, подходит к Гелле, проверяет показатели всех аппаратов, поддерживающих ее жизнь, затем осторожно прикасается к плечу Изольды Марковны и говорит:
— Ваша дочь отдыхает. То, что она говорит — это последствие наркоза. Так бывает обычно, ничего в этом страшного нет. Вам следует поехать домой и отдохнуть тоже. Завтра утром приходите — мать осторожно встает со стула и следует к выходу за медсестрой.
— Доктор, можно я лучше останусь здесь? Вдруг ночью что пригодится для Геллы? Дома я все равно буду сама не своя, разрешите остаться — Изольда Марковна просит врача.
— Если хотите, оставайтесь. Только нельзя тревожить больного своими эмоциями. Помните, она все слышит и видит, даже если без сознания. Если сейчас начнете проливать слезы, то только усложняете положение дочери — говорит врач шепотом.
— Я вас поняла, доктор. Я буду тихо — Изольда Марковна приседает на кресло в фойе больницы и достает свой смартфон, чтобы хоть как-то отвлечься и скоротать время.
Сегодня восьмой день, как Гелла в клинике. Благодаря усилию врачей, она пришла в себя пару дней назад. Сегодня ей разрешено встать с постели и походить по залу в сопровождении медсестры. Мать как сидела рядом, так особо и не уходила, если не считать редкие поездки домой.
— Доча, ты как? Напугала нас… как себя чувствуешь?
— А где папа?
— Папа уехал налаживать новые контракты с африканскими странами, но он очень спешит обратно, через пару дней уже прилетит.
— В Уганду? В экзотические страны? — Гелла спросила более ясным голосом.
— Я подробности не знаю, приедет, сам расскажет. А пока давай, мы с тобой встанем и походим немного. Наверное, спина затекла уже у тебя.
— Мам, а как я здесь оказалась? Я думала, я уже умерла…
— Ты врезалась в дерево, доченька. Но врачи говорят, что нам сильно повезло, удар был не сильный, машину занесло в кювет, а ты выпала на обочину из нее. Тебя обнаружили проезжие и привезли сюда. Куда ты так мчалась? Я ведь могла тебя потерять — мать прослезилась.
— Я не помню, ма. Помню, как взяла машину из проката. Помню, как хотела в лес, посидеть в тишине и подумать. Все было нормально. Потом помню неадекватного водителя на встречной полосе. Я хотела увернуться от него и не справилась со скоростью, потом услышала громкий звук, а потом наступила полная тишина для меня.
Гелла делала осторожные шаги в больничном коридоре. У нее болело все тело. Казалось, все тело прокрутили в центрифуге стиральной машинки и обратно выбросили. Пройдя несколько шагов, она почувствовала невероятную тяжесть в теле, голова начала кружиться, поднялся жар по всему телу. Она решила дальше не идти, попросила медсестру обратно проводить ее до больничной койки.
Вечером мама заботливо накормила ее с ложечки. После сытного ужина Гелла почувствовала, что снова хочется спать, хотя проснулась недавно.
— Ма, я такая сонливая стала, это теперь навсегда? — она решила намеренно развеселить себя.
— Просто в тебя вкалывают много лекарств, там и успокоительные есть. У тебя травма головы, правда, незначительная сказали врачи. Но скоро все пройдет. Если хочется спать, то спи на здоровье, организм быстрее восстановится.
— Тогда я сейчас дождусь вечерних уколов и пойду бегать в свой каменный дом искать тебя. А ты иди домой, отдохни тоже, приходи завтра вечером.
— Что за каменный дом, Гелла? Или мне показалось? — спросила мать.
— Это я от делать нечего мысленно построила свой каменный дом и теперь в нем блуждаю, иди мам — сказала Гелла и отвернула голову в сторону стены.
Видение продолжается в обычном сценарии: запутанные волосы на девочке, опухшие глаза от слез, красивые и довольные подруги. В картине детского мира Геллы никаких изменений: та же борьба за внимание отца и матери, то же равнодушие в ответ, слезы обиды, которые постепенно переходят в истошную истерику.
«А ведь тебе 26, Гелла. Почему ты так запуталась в детских травмах?» — думает она. «А все потому, что ты повторяешь их модель отношений. Ты не встретила нормального парня. Потому что ты не знаешь, каково это — нормальные любовные отношения. Вместо этого ты зависаешь на тех, кому на тебя наплевать. Кстати Роберт лишь два раза позвонил, но ни разу ни явился в больницу. Вот такие у тебя парни обычно. Если бы все было в детстве по-другому, может и сейчас было бы по-другому? Вот мой главный вопрос. Если бы ты видела, ощущала изнутри, какими бывают теплые и искренние отношения, то ты бы смогли повторить их в своей жизни. А так ты просто идешь по инерции, связываясь с мужчинами неизвестно по каким принципам. Один из них – Роберт, который напрягается от твоего малейшего внимания, от твоих просьб и желаний» — проговорила Гелла, почти засыпая. Медсестра решила, что у нее температура и сделала дополнительный укол.
Интересно ваше мнение, а лучшее поощрение — лайк и подписка))