"Если смотреть на мертвецов слишком долго, они заговорят с тобой".
Вот, что обещал мне Алексей Поляринов в своём новом романе с говорящим(!) названием «Кадавры». Но они не заговорили.
Поляринова я увидела в книжном пространстве – его там очень любят. Следом я увидела аудиоверсию его последнего романа с интригующим описанием: мёртвые дети – соляные столбы внезапно появляются на всей территории России, к которым все постепенно привыкают. Заявка была крутая – как живые соседствуют с мёртвыми и как они при этом вообще живут(хотя по сути эта тема – вечная, философская и вообще широкополевая – ну сколько же можно развернуть по ней всего-всего). Сам автор обещал что-то там про медленный апокалипсис, в котором люди живут годами. Интересно? Мне, с моим вечным исследовательским интересом в вопросах вечного, в вопросах жизни и смерти, мне с моим сильным Плутоном – очень. ...Было первые три главы, пока дальше не начались бесконечные флэшбеки в прошлое главных героев, которые не двигали сюжет и не влияли на их характер в настоящем.
Я честно пыталась дочитать(дослушать), чтобы быть объективной, но это оказалось сильнее меня. За шесть глав не произошло ничего, кроме первой встречи с кадавром и последующего путешествия не пойми куда и не пойми зачем. По дороге у героев ломается машина, они встречаются с разными людьми, которые им помогают, но дальше исчезают и не работают в сюжете. Потом герои подвозят мужика, похожего на Иисуса – и он тоже пропадает. И в этих ситуациях герои не раскрываются как-то по-особому – они не раскрываются никак. Возможно, эти потеряшки вернутся к концу или середине, тогда я, быть может, съем свой галстук как один знаменитый Миша.
Сами по себе герои абсолютно нулевые и притом отвратительные. Они у меня в голове, согласно описанию и образу мыслей, выходят какими-то очень уже молодыми – до 30 точно. Оказывается, они старше. Матвей, старший брат Даши, абсолютно мерзкий, как будто бы даже лишённый эмпатии, мужчина – если задача при создании персонажа была такой, то, конечно, браво. Но следить за ним нет никакого интереса – даже узнать, что там у него в отношениях с сестрой – тоже, потому что изначально их отношения – ровные и никакого полунамёка на тайну(а у нас про тайну все знают) нет. Даша абсолютно такая же – индифферентная. У них обоих отсутствует хотя бы минимальный набор черт, который мог бы завлечь меня, как читателя. Мне абсолютно всё равно, как на них повлияла их та самая тайна, абсолютно всё равно, как тяжело Даше жилось вдали от Родины и так далее – потому что они не выразительны, потому что они пусты. И можно было бы смириться с кадаврами как с фоном, если бы герои были бы интересны. Можно, конечно, накинуть петлю и сказать, что они тоже в своём роде кадавры – но вот только мёртвые дети и те интереснее, чем они.
Кроме замершего сюжета меня добивают бесконечные лишние и однобокие описания, которые не работают. Менты описываются одинаково подробно, описание ассортимента на каком-то там рынке занимает добрую минуту в аудиоверсии, а уж каково описание вывески магазина! Я каждый раз задавалась вопросом: зачем, для чего автор мне это даёт, как это работает? Ответа не было. Читала в отзывах много восторгов по поводу образов, метафор, языка – и не нашла ничего. Язык просто грамотный и хороший, метафоры – ну не знаю, образы – туда же. В меня не попало ничего, кроме мёртвых соляных детей, на которых забили болт, которые были просто приманкой.
Всеобщей канвой является убеждение «в России всё плохо, там мёртвое с живым соседствует и всем на всё пофиг». Мёртвое с живым соседствует в каждой стране, в каждой семье, в каждом человеке. Это не новость. И это не повод удивляться, мы все живём от мёртвого и от того, что мёртвым когда-то станет. Бродский нам всем обещал, забыли?
Меня удивил эпизод с изменением границ государств – в работе Поляринова действие разворачивается в альтернативной реальности, где Кубань(если я правильно помню) – часть её – отошла китайцам – и как! Они ночью просто передвигали пограничные столбики, сначала не наглели, а потом, не встретив сопротивления, оттяпали себе добрый кусок. А государство российское в этом почему-то нашло выгоду. Если это сделано для того, чтоб портрет государства вот такой выписать, то это кошмар какой-то вообще. Не с точки зрения оценки государства, а с точки зрения реализации. Я даже сформулировать не могу, как это выглядит – двигать столбики в темноте и ни разу не получить за то люлей. Боже.
Вся работа, как оказалось, была попыткой в рефлексию происходящих событий, но нет там никакой рефлексии. Есть просто определённый взгляд, определённое отношение к стране, к государству, к народу в целом. Вот тут меня уже можно начать обвинять в сами-знаете-в-чём, но нет – я к последней букве английского алфавита не имею никакого отношения. Россия рассматривается со своей личной претензией, из своей личной травматики – хотя, сколько там личного, по-настоящему личного – не знаю, и потому получается однобоко, потому получается по стандарту, как все уже привыкли. Но Россия у всех разная, и реальность у всех тоже разная. Как и мёртвые соляные дети, которые могут прийти к тебе во сне и наложить руки свои холодные тебе на лицо.
В заключение хочу сказать ещё вот о чём – я ничего не почувствовала, кроме, пожалуй, интересной жути на таких редких моментах с кадаврами. Как оказалось, их природу так в работе и не раскроют. Проверять это у меня нет ни желания, ни козерожьей упёртости по Луне. Наверное, эмоциональной привязанности не возникло потому, что мы с автором в разных полярностях. Хотя, с Толстым мы тоже в разных полярностях, однако ж - однако.