‒ Нет, ну это надо было додуматься! Ты хоть понимаешь, что Мистер Джинджер ‒ это дизайнерский питомец по индивидуальному проекту! Его нам хромосома к хромосоме собирали! Ты хоть понимаешь, сколько мы денег отвалили, чтобы его тебе подарить?
‒ Ну ма-а-ам! Мистер Джинджер скучал дома!
‒ Да! Я дикий лесной зверь! Мне нужны прогулки!
‒ Ты ‒ домашний питомец. У тебя вообще нет права голоса!
‒ Это как это? Голос есть, а права нет?
‒ Привыкай. У людей так постоянно происходит.
‒ Я, между прочим, получше большинства людей соображаю.
‒ А это значения вообще не имеет. Люди права не за соображалку получают. А за долги или за их отсутствие. И ты мне за свою жизнь о-го-го сколько должен! И если ты на этой прогулке лапу сломаешь, или ещё чего в этом роде, то что?
‒ Ну ма-а-ам! Я буду заботиться о Мистере Джинджере. И он не сломает лапу, он ловкий.
‒ Ничего не знаю! Ты уже поставил под удар своё первое капиталовложение. Так что теперь бери Мистера Джинджера на руки.
По тропинке шли: мама в дизайнерском платье, ребёнок, чей наряд хорошо гармонировал с платьем матери, и лис, наряженный в шерстяной клетчатый жилет и маленькую кепочку. За ними жизнерадостно семенила пара четвероногих роботов, нагруженных всем необходимым для пикника. Вокруг расстилалась природа с имитацией нетронутой дикости. Хорошо видная среди зелёной травы тропинка, усыпанная сухой жёлтой хвоей, живописно петляла между дубами и клёнами, на ветвях которых жизнерадостно щебетали скрытые динамики.
Ребёнок послушно поднял лиса на руки. Судя по выражению мордочки дикого лесного зверя, такой формат прогулки его вполне устраивал. Мать тем временем что-то делала в видимом ей одной интерфейсе своей зеркальной раскладушки. Миниатюрный смарт выпустил крохотные винты и глаз камеры и, тихо зажужжав, поднялся с ладони хозяйки в воздух.
Мать поправила волосы, придав им положение “спонтанно решила записать сторис”, сделала пару шагов и будто невзначай заметила снимающий её смарт.
‒ Привет, мои зайки. Спасибо, что смотрите мой канал. Представляете, сегодня утром вдруг так захотелось сорваться в лес, на лоно природы.
Мать широким жестом обвела лес вокруг и летающая камера, следуя движению хозяйки, взяла широкий план. На заднем плане умные алгоритмы обнаружили человеческое лицо, и сфокусировались на нём. Мать, заметив, что кадр теперь направлен не на неё, недовольно уставилась в ту же сторону.
За одним из деревьев, полускрытый стволом, стоял здоровенный мужик. Одет он был в камуфляж. Лицо покрывала сеть мелких шрамов, отчего кожа напоминала поле, по которому поездил гусеничный трактор. Он не мигая смотрел на прогуливающуюся семью.
Мать привычным движением поймала жужжащий в воздухе смарт и сжала его в выставленной перед собой в руке.
‒ Не подходи! Если со мной или ребёнком что-нибудь случится, заповедник автоматически получит судебный иск. И уж тогда, будь уверен, они тебя найдут, чтобы прикрыть свою задницу.
Поняв, что его заметили, мужчина вышел из-за дерева, и поднял руки в успокаивающем жесте. Впрочем спокойствия это матери не добавило. На левой руке у него не хватало двух пальцев, левый глаз отсутствовал, а левую ногу заменял блестящий протез. Мужчина выглядел как заправский пират, оказавшийся в будущем и переодевшийся в охотничью экипировку.
Поняв, что нападать мужчина не собирается, мать пошла в атаку сама.
‒ Ты что такое вообще? Тебя тут не должно быть. Я сняла весь заповедник на весь день. Что это творится-то такое, что женщина уже не может погулять с собственным ребёнком?! Ты как пролез сюда мимо егерей?
‒ Никак, ‒ голос мужчины рокотал словно падающее вековое дерево. ‒ Я сам егерь. Работаю тут. Должен следить, чтобы вы от маршрута не отклонялись.
‒ Что-о?! ‒ мать едва не задохнулась от возмущения. ‒ Ты что, не расслышал? Я сняла весь этот ваш гадюшник. И буду ходить там, где пожелаю. Ясно тебе? Ты знаешь вообще, кто я?
‒ Нет, я не знаю, кто вы. Но вон туда, ‒ он указал большим пальцем себе через плечо, ‒ вам точно не надо. Там ни тропинок нет, ни инсектоблокаторов. Участок с охраняемым биоразнообразием. Ну сами подумайте ‒ что за радость комаров кормить?
Примирительный тон егеря слегка остудил гнев матери. Но просто так отступать она не собиралась.
‒ Я всё равно оплатила весь заказник. И я буду пользоваться всем заказником. Сын, ты говорил, Мистер Джинджер хочет скакать и резвиться? Вон там дикая природа. Отпускай его.
‒ Но мам…
‒ Не мамкай мне!
‒ Ура, свобода!
Услышав разговор, говорливый лис заёрзал на руках ребёнка, перегнулся через его руки, задёргал пятками в воздухе и длинными прыжками ускакал в траву. Ещё несколько секунд рыжее пятно мелькало среди зелёной травы, но вот он скрылся за деревьями.
Егерь пожал плечами. Мать вздёрнула подбородок, закрепляя свою победу. И убедившись, что противник не смеет больше спорить, продолжила путь.
‒ Но мам, надо же подождать…
‒ Не надо. Джи ‒ лиса. Он нас найдёт по запаху.
Спустя несколько часов, когда блюда из поклажи одного робо-мула, пейзажи и пара коротких историй уже оказались в видеоблоге матери, лис и правда внезапно вынырнул из кустов рядом с отдыхающей семьёй. Сын радостно кинулся его обнимать, и лис, хоть и для вида слегка отвернул мордочку, был крайне рад такому приветствию. Но уже спустя минуту обеспокоенный ребёнок тянул любимца к матери.
‒ Ма-ам… Тут у Мистера Джинджера что-то на шее?
‒ Что? Ну-ка покажи?
Ребёнок поставил перед матерью зверя и раздвинул у него шерсть в том месте, где почувствовал что-то во время объятий. Из кожи, слабо шевеля лапками, торчало маленькое чёрное тельце.
‒ Бо-оже! Это клещ! Я же говорила тебе, нельзя было брать такого дорогого зверя в лес! И что теперь? Он станет парализованным! Или умрёт! Всё, деньги на ветер…
Но вдруг мать осеклась, увидев выражение лица ребёнка.
‒ Мам, я не хочу, чтобы Мистер Джинджер умирал!
‒ Не поверите, но я тоже совсем не хочу. И парализованным становиться тоже не желаю!
‒ Так. Не ревём. Сейчас мама всё решит. Так, ты, ‒ она указала на освободившегося от поклажи мула. Тот тут же поднялся на ноги. ‒ Ты запомнил, где мы того встретили, ну, из обслуживающего персонала?
Мул чуть согнул передние ноги в знак согласия.
‒ Быстро беги туда, ‒ распорядилась мать. ‒ Приведи его.
Четвероногая машина рысцой убежала в лес. Уже через несколько минут егерь был на поляне.
‒ Что у вас творится? Почему никакой техники безопасности?
‒ Леди, вы извините, а можно суть претензии более конкретно изложить?
‒ Я умира-аю! ‒ лис драматично завалился на бок
Ребёнок взял егеря за руку и подвёл к питомцу, присел и раздвинул шерсть.
‒ Да-а… Дела… ‒ егерь присел рядом, и поднял дизайнерского зверя ближе к глазам. В его ладонях немаленький лис выглядел совсем крохой.
Егерь выдернул из своей куртки длинную нитку, завязал у неё в середине затягивающуюся петельку и накинул её на клеща, затянув у самого основания, там, где насекомое входило в кожу. Затем скрутил длинные концы вместе, образовав что-то наподобие ручки, и принялся осторожно вращать клеща вокруг своей оси.
‒ Мистер Джинджер теперь заболеет, да? ‒ в голосе ребёнка слышались слёзы.
‒ Нет, не волнуйся. Болезни, что клещи переносят, в основном для людей опасны. Эти насекомые зверями сильно дольше, чем людьми кормятся. Они адаптировались уже.
‒ Что?
‒ Вот молодец парень. Это очень хорошее свойство, когда любопытство печаль пересиливает, ‒ не прерывая своего занятия, егерь улыбнулся прозвучавшему в вопросе ребёнка удивлению. ‒ Просто любая болезнь старается приспособиться к своему хозяину. Чтобы меньше ему вредить. Никто не хочет губить ту среду, в которой живёт. Любой организм понимает, что вести себя нужно как часть своего дома, а не как залётный гость. В гармонии, то есть с тем, что вокруг, жить.
‒ А почему тогда люди вообще болеют?
‒ Иногда ‒ потому что болезни сопротивляются. Иммунитет, когда болезнь обнаруживает, не щадит ни своих, ни чужих. И это он у нас ещё не такой мощный, как у наших предков. Люди, когда вместе, большими группами стали жить, да ещё и с домашними животными вместе ‒ стали гораздо чаще болеть. И чтобы не быть вечно больными, позволили части болезней в себе жить. Тем, что здоровью не вредят. Вот и у зверей так. Они с клещами куда дольше нашего живут. Вот и приспособились.
‒ Но я-то зверь необычный, ‒ подал голос лис.
‒ Это я вижу. Ты очень необычный зверь. Но это не повод для беспокойства.
‒ Кстати, о людях и болезнях, ‒ подала голос мать. ‒ Люди ведь сами как болезнь. И они к своей среде не приспосабливаются. Наоборот.
‒ Да ну? ‒ егерь поднял на неё взгляд.
‒ Ну да. Раньше люди жили в гармонии с природой.
‒ Раньше и в Сахаре, и в пустынях ближнего востока цвели леса. Но тогда люди всё делали из дерева. И строили, и обогревались, и готовили, и горшки обжигали. И просто свели все деревья под корень. Теперь так не делают. Так что если люди и болезнь, то они вполне укладываются в общую схему.
‒ Ты что, про всемирное потепление не слышал?
‒ Это не потепление, а окончание похолодания. В четырнадцатом веке планета вдруг остыла. Тогда жизнь стала хуже. Голоднее. А от голода опять-таки болезни пошли. А за болезнями ‒ войны. Теперь этому похолоданию приходит конец. Жизнь снова станет проще. Лучше.
‒ Какой наивный оптимизм.
Егерь пожал плечами. И вдруг клещ выскочил из кожи лиса.
‒ Ну вот и всё. Жаль, насекомое теперь погибнет. Но тут уж ничего не поделаешь. Они свою цель жизни знают. Если её достичь не выходит, то и жить им незачем.
‒ Спасибо, ‒ тон матери совсем не был благодарным. ‒ Но не рассчитывайте, что я оплачу эту услугу. Это ваш косяк.
‒ Не волнуйтесь. Это бесплатно. Я просто зверей очень люблю, ‒ говоря это, он ласково гладил лиса. Судя по зажмуренным глазам, лис был совсем не против.
‒ Оно и понятно. С людьми у вас, видимо, не ладится.
‒ Эт вы про шрамы? Так их я все здесь получил. Как раз от зверей.
‒ В смысле?
‒ Ну вот это всё, на лице, это к нам леопарда привозили. И он такой ласковый оказался. Очень любил лизаться. А у них же язык, что напильник. Вот и вышло вот так.
‒ То есть, вы просто позволили зверю себя изуродовать?
‒ Ну а что сделаешь? Это же котенька.
‒ А с ногой что?
‒ Это змея. Она испугалась и укусила. А антидота не было. Я вены-то пережал, но ногу пришлось отнять.
‒ Ужас какой!
‒ Да почему ужас? Дело житейское. Вот когда зверьки в капкан попадают браконьерский, и лапку себе отгрызают ‒ это кошмар. А я ж ‒ под анестезией.
‒ Спасибо вам за Мистера Джинджера, ‒ ребёнок доверчиво взял егеря за трёхпалую руку. ‒ И вы не сердитесь на маму. Она часто ругается.
‒ Я и не сержусь. Наоборот, это здорово, что она тоже свою цель в жизни знает.
‒ Кстати об этом, ‒ рядом с матерью вновь зажужжал и поднялся в воздух смарт. ‒ Вы не против стори записать? Повторить вот всё это про болезни на камеру. А я потом смонтирую.
Автор: Игорь Лосев
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ
