Глава 2.
То, что неведомая Прасковья меня не пугает, я конечно лукавила. Еще как пугает, особенно после разговора с дедом Семёном. Я не понимала почему все так боялись эту бабку, но видимо была на то причина. О том, что здесь случилось массовое помешательство не могло быть и речи, значит дело все же в этой Прасковье. Сама же я о ней не знала ровным счетом ничего, и сейчас меня стали посещать трусливые мысли - смыться отсюда подальше и жить как жила раньше. Но дело в том, что как раньше я не хочу, а чтобы что-то изменить, придется встретиться с Прасковьей.
- Все будет хорошо, - произнесла я сама себе, - это просто надуманные страхи. Все надо доводить до конца, поэтому иди и не забивай себе голову всякой ерундой.
«Хороша же ерунда, когда столько народу при одном имени, «Прасковья», неистово крестится, - шепнул кто-то внутри меня». Но я просто отмахнулась от этих мыслей и зашагала еще быстрей. К этому времени из-за деревьев стали проглядывать робкие лучи солнышка. Ощутимо теплело. Лес жил своей жизнью и сейчас, с еще маленькими, ярко-зелеными листочками, выглядел восхитительно. Я оглядывалась вокруг, наслаждаясь чудесным видом, и предавалась своим мыслям. Голос в голове давно молчал, и меня это только радовало. А ведь было время, когда я думала, что сошла с ума, услышав этот голос впервые. Как сейчас помню, это было в старшем классе, моей школы. Я тогда жила еще с бабушкой, чувствовала себя счастливой, потому что знала, впереди жизнь, полная интересных событий и приключений. Весь мир был открыт для меня, и ни о каких проблемах, в этом самом мире, я даже не помышляла. Да и кто из подростков думает об этом? Для подростка все легко и просто, и есть только одно правильное мнение – это его собственное. Ну так вот, к нам в класс, совсем недавно пришел новенький мальчик. Думаете я в него влюбилась? Ничего подобного. Я его ненавидела. Он меня раздражал, и каждый раз при виде этого самодовольного лица, хотелось сделать какую-нибудь пакость. А все потому, что, до его прихода, любимчиком всего класса была я, а тут пришел красавец. Родители крутые бизнесмены, а сам он настолько уверен в себе и так смотрел с высока на всех, что у меня аж скулы сводило. Но так похоже думала только я, потому что в отличие от меня, все мои одноклассники быстренько подружились с ним, и уже через неделю преданно заглядывали ему в рот, что меня еще больше стало раздражать. На меня же смотрели виновато, и все больше старались обходить стороной, особенно девочки. Как потом выяснилось, Олежек, так звали мальчика, сразу же обратил на меня внимание, и даже поспорил, что совсем скоро, я буду преданно бегать в след за ним. Поэтому девчонки сгорали от зависти, что внимание обратили на меня, а мальчишки не желали связываться с крутым подростком. В общем я все больше стала оставаться в одиночестве, и конечно это не способствовало добрым чувствам в моей душе. Вот тогда я впервые и услышала его, этот голос. Он возник как бы из ниоткуда, и слышала я его так реалистично, что не сразу поняла, что он находится в моей голове. «Ты можешь легко справиться с ним, - услышала я вполне отчетливо и даже оглянулась вокруг, в поисках говорившего. – У тебя огромная сила, ты можешь справиться с любым из них. – Продолжил говорить голос, а я если честно сильно струсила, и тряхнув головой, быстро приблизилась к стайке мальчишек, которые хоть и не желали со мной общаться, но все же не посмели прогнать».
С тех пор голос я стала слышать постоянно. Когда у меня было все хорошо, он молчал, но вот когда возникали проблемы, и я на что-то злилась или огорчалась, он начинал говорить. Постепенно его разговоры стали меня пугать, потому что советы по большей части были злыми и жестокими. Я стала все больше молчать, ходить с опущенной головой и старалась избегать общения с кем-либо. Бабушка конечно же заметила перемены, произошедшие в моем поведении и забила тревогу. Она настойчиво допытывалась о причинах, моих горестей. И вскоре была уверена, что со мной случилось что-то страшное, а я просто боюсь ей обо всем рассказать. Я и сама думала, что со мной случилось что-то страшное, но в отличие от бабушки, мысли которой были очень далеки от реальной проблемы, я была уверена, что сошла с ума, и испытывала жуткий стыд, а заодно и страх, что кто-то узнает об этом, и тогда уж смеяться на до мной будут всерьез, оттого и помалкивала об этом даже перед бабулей. Но рассказать все же пришлось. Однажды бабушка вознамерилась посетить школу, чтобы попытаться там прояснить ситуацию. Вот тогда-то я испугалась. Возможно будь я повзрослее и поумнее, я бы поняла, что ее визит никак не сможет открыть мою тайну, но к тому времени крыша у меня и правда наверно поехала, потому что я была в полной уверенности – приди бабуля в школу и правда откроется. Вот я и рассказала ей все, обливаясь слезами и умоляя никому об этом не говорить. Бабуля замалчивать эту проблему не стала, взяла меня за руку и потащила к врачу. Так я оказалась у психиатра, с диагнозом не совсем для меня понятным. Врач, поставивший диагноз, вроде бы тоже в нем сомневался, потому что симптоматика, должным образом не сходилась, но проблема все же имелась. Поэтому, чтобы снять с себя ответственность, меня быстренько упекли в стационар, где я и провела ближайшие три месяца. Провела бы и больше, но поняла, что о голосе лучше помалкивать, хоть он и резвился пуще прежнего, врачам мило улыбаться и по возможности радоваться жизни, что давалось мне все же с трудом. Мои старания были вознаграждены, и совсем скоро я оказалась дома. Школу конечно пришлось сменить, а в остальном жизнь моя потекла по-прежнему, за исключением того, что я научилась виртуозно скрывать свои чувства и никуда не исчезнувшую проблему. Школу я закончила, закончила и институт, а вскоре после этого моя бабуля покинула меня, отойдя в мир иной. Притворяться больше было не перед кем, что позволило мне немного расслабиться, пока этот голос в моей голове не привел меня к беде. В общем начальник в нашей конторе, где я честно трудилась с еще тремя девочками, был самодур и бабник. Он давно делал мне призрачные намеки, на мою неземную красоту, и особо не скрывал, как хотел бы этим воспользоваться, я имею в виду, моей красотой. Я стойко игнорировала его намеки и старалась наедине с ним не оставаться. Работа была не бей лежачего, а платили за нее ни в пример больше чем в остальных конторах, вот я и не решалась покинуть офис, а заодно и начальника. Но в тот день, мне пришлось задержаться, чтобы разобраться с отчетом, в котором никак у меня не сходились концы с концами, и когда девчонки, после трудового дня покинули офис, около своего стола я увидела Василия Петровича. От слов он перешел к действиям, а голос в моей голове услужливо разжигал во мне бурю эмоций, которые и без того, просто рвались на свободу. В общем я даже не знаю, как у меня это получилось, но голос у меня вдруг изменился до неузнаваемости, я стала произносить какую-то тарабарщину. Василий Петрович при этом сразу же отстранился от меня, и с удивлением уставился мне в лицо, после чего в его взгляде мгновенно появился страх, а затем сразу же паника. Он хотел было убежать, но не тут то было. Схватившись за сердце, начальник повалился на пол и больше с него уже не встал. Приехавшие медики констатировали смерть от сердечного приступа, а голос в моей голове при этом страшно хохотал. И самое страшное, мне в этот момент вдруг тоже захотелось смеяться, веселье так и распирало мой мозг. Сказать, что я испугалась, это ничего не сказать. Мысль, о том, что это я каким-то образом убила своего начальника, не давала мне покоя. С работы пришлось уволиться, и я снова погрузилась в меланхолию. Бродила целыми днями по дому, по улицам, и пыталась решить, что дальше следует делать. О том, что у меня психическое расстройство, я уже в общем-то не сомневалась, и вопрос теперь только стоял, какому врачу я смогу довериться, что меня не вдохновляло, и я оттягивала этот момент, не решаясь добровольно упечь себя в психушку. Вот тогда-то я и повстречала бабу Веру. Она подсела ко мне на скамейку в парке, где я сидела, не видя ничего вокруг, и почему-то взяла меня за руку.
- Девонька, - проговорила бабуля при этом. – Душу твою печаль разрывает…
Я подняла на нее взгляд, и с удивлением уставилась в ее глаза. Впрочем, кроме сочувствия я там ничего не увидела, но руку не выдернула. От бабули веяло теплом и спокойствием, в чем я, оставшись на этом свете одна, остро нуждалась, и мне, как ни странно, захотелось поделиться с ней своими горестями.
- Это все потому, что ты не по своей дороге идешь, - продолжила говорить между тем бабушка. – Вот ступишь на свой путь, душа твоя и успокоится.
Я мысленно усмехнулась, потому что путь, о котором говорила бабушка, мне виделся смутно, а причиной всех своих бед, я все же считала душевную болезнь, о чем и поведала бабушке собравшись с духом, не видя угрозы быть разоблаченной раньше времени, с ее стороны.
В тот день мы долго разговаривали с бабой Верой, а потом стали встречаться ежедневно на этой скамейке. Пока однажды, она не сказала мне, что помощи я могу ждать только от одного человека, от бабки Прасковьи, что живет далеко отсюда, в богом забытом месте.
- Вот она то сможет ответить тебе на все вопросы, что мучают тебя. И про голос этот все расскажет. Она знает про это все и только ей под силу справиться с этим. – Закончила баба Вера свой рассказ в тот день.
- Баб Вер, - задала я после этого мучивший меня вопрос, - вы ведь тоже знаете, что со мной происходит, так почему же упорно молчите об этом? Вы ведь знаете в чем мне должна помочь эта Прасковья?
- Знаю, девонька, вот только лезть мне в это дело не по силам, как бы худо не было от моих разговоров. Поэтому поезжай дочка к Прасковье. Пора тебе уже найти свой путь, иначе так и будешь маяться, да беды неосознанно творить. Поезжай.
В общем подумав хорошенько и не видя причины, для того чтобы отказаться хоть как-то изменить свою жизнь, я решила поехать. Во всяком случае развеюсь немного, привела я себе последний аргумент, и в самом деле купила билеты и отправилась в путь.
Друзья, приглашаю вас на свой новый бесплатный канал в ВКонтакте, там будут выкладываться все дальнейшие новые произведения.
Друзья, на Бусти можно уже прочесть 42 главу рассказа "Ведьмина дорога"
