Вас не волновал вопрос: азарт даден человеку как инструмент, позволяющий прокормить род, общину, поселение? Или свойство это природы добытчика, связанное с адреналином, эндорфином и иной химией?
Хотя, что было изначально заложено в человека, теперь не приветствуется. Мол, еда в магазинах. Азарт на арене. Есть же доход, и это скрепа нового капитализма, что ли. И жадностью пора азарт заменить.
Судя по реальности, заданной законами, ставку их изобретатели делают на выдуманного эндорфинового единоличника. В надежде, что его собственное, личное, частное удовольствие превратится в поток денег в бюджет, что ли?
Арифметики сии думают, что лучше с трех миллиардеров собрать по миллиону, чем с 5 млн-ов простых по рублю. Пусть миллиардер простых обирает на тысячу. Что делать, считать их не учили. Угождать учили.
Но это «законы», и они никакого отношения к природе не имеют. Да, собственно и к решению проблем и выполнению задач тоже. Как и во времена όны, тоже с задачами были проблемы. Например, нашим героям поставлены было две противоречащие – дать стране валюты и одновременно дать еды.
Это нынче требование трудовых подвигов упрутся в «качество жизни, охрану труда, удобное рабочее место, полноценный отдых и достойную оплату». Или не упрутся?
Мы не в упреке. Любой имеет право на удобства. Не только на труд и на жизнь. Конституция не зря писана.
Да и законы тогда были просты. О ста словах, и обоснованных запретах. Оттого что мы были глупее, наверное. Теперь, в период всеобщей цивилизованности, и потребностей, какой азарт. Какая община. Какая еда. Какой труд. И его подвиги.
……………
Валеру мы оставили вне мыслей, и даже азарта. Которые выгорают от беготни, спешки и физической работы без перерывов.
Оставили мы его в походе к перевалу. Когда уже установился снежный покров. И тут же снова повернула на тепло погода. И таежная тишина стала мягкой, влажность скрадывала звуки. Которые будто стекали каплями с дерев.
От избы Бориса, налегке, он напрямую вышел к речке, выиграв километр, и далее - берегом. Нес мелкашку, по случаю ее легкого веса. И ту не хотел брать – обратно груз нести. Но собаки требуют ценить их работу. Себе Валера поставил предел – не более одного глухаря, и то, на обратном пути. А на пути туда лучше спугивать, когда кобели налаются.
Но птицы, кроме рябца, не было. На подходе к полосе темнохвойника, за которым начиналось криволесье, затем кустарники, затем тундра, собаки поставили лося.
Лосиха стояла как вкопанная, выглядывая поверх пихтовых мелочей. Старший кобель лаял спереди, с перерывами, младший бегал мимо, взлаивая. На него лосиха поводила губастой мордой, прижимая уши. И не реагировала больше ничем.
Валера начал обходить по кругу и понял, отчего та не уходила – вплотную к ней стоял телок. Серый уже, и в меру рослый.
Валера припоминал разговоры о том, что «опытные стрелкѝ подранят лося из мелкашки и гонят к деревне, чтобы ближе носить. Затем точным выстрелом роняют зверя на пороге избы». Понятно, что отношение Валеры к этой сказке было соответствующее. Но отчего-то вспомнилась она.
Дал собакам полаять, до момента, как они слегка утратили энтузиазм. Не азарт. И спугнул лосей голосом, своим видом, и даже руками помахал. Человека они опасались менее, чем собак. Пара ушла вверх, к ельнику. Лось всегда лезет в чащу.
(Именно поэтому гнать лося к дому у «опытным стрелкам» и не получилось бы, утек бы лось в темный лес, в болото, в хлам.
Как собаки отнеслись к тому, что Валера тронул лося, и как он призвал их к себе, осталось тайной. Однако, мои кобели снимались с лося только после того, как тот отойдет подальше, а я выстрелю в воздух. Собаки возвращались, но демонстрировали свое плохое отношение ко мне, как к охотнику, до следующей дичи. Это напуганный медведь убегал, и поставить его другой раз собакам было практически невозможно. Вот вернувшиеся от него собаки выглядели смущенными).
Валера как-то призвал собак, скормил работягам все сухари. Выждал, чтобы еще раз они не облаяли беглецов, и тронулся. В ельнике, за ельником, в криволесье, и особенно по краю ерников, здесь - из ивы, он обнаружил следы жировок и лёжки лосей. Их было много больше, чем могла оставить эта пара.
Тут то и настигло нашего пешехода облегчение. Теперь все стало на места, и сразу сложилось в уме - что делать. Ждать подкочевки лося к будущей полосе для Аннушки. А пока искать оленя. И сделать крюк по северному распадку – прикинуть какие вперед станут кочевать. Потому что летом оценить кол-во лося было невозможно. А в северном распадке было больше следов. Или они чаще бросались в глаза.
……..
Груз был не тронут зверьми. Мышами не потрачен. Тент не протекал, ветер его не задрал – тот надежно был закреплен к жердям. Палатки не было, значит Николай выбрал для нее иное место. На одну печь стало меньше, значит и изба уже стояла под перевалом.
Охотник запалил костер на чай - с собою он захватил немного дров. Экономя запасенные под навесом «амбара» дрова . Может еще не раз до санного следа придется посещать импровизированный гараж-склад.
Пока вода варилась, набил рюкзак необходимым. Необходимого было килограммов сорок. Всегда лучше медленно унести больше, чем два раза ходить. Ждут другие дела.
Подумал, и спереди еще повесил тяжелый ватный спальник. Геологи ежегодно списывали, и их забирал заготовитель. В обмен на копченую рыбу, кажется. Соленую геологам их бичи ловили. Хороший ватный спальник в избе позволял выспаться.
Тронулся вдоль хребта на Север, к «его» (уже "его") перевалу. Наладившись спускаться в долину ручья, обнаружил сначала треногу из жердей на одиноком останце. А, подойдя, и палатку, провисшую под слоем снега. К треноге тянулась антенна.
Стряхнул снег, заглянул, обнаружил записку, из которой можно было понять, что сеанса было уже два, и что с рацией проблемы у Валеры, не у Николая. Придется идти в гости. Пропускать мимо ушей инструкции не надо было. Пропустил – догоняй знания ногами.
Хотя, налегке не тяжело. Рюкзак оставил в палатке. Взял чай, да к чаю. Снега по эту сторону было меньше. К новой избе, поставленной почти под перевалом, км. в пяти от него, и неожиданно возникшей на просторной луговине, подошел засветло. Сначала залаяла собака, к которой знакомиться убежали Валерины кобели, а потом неожиданно выпрыгнула из леса изба.
Николай с Сергеем разделились. Сергей отправился настораживать капканы, а Николай остался заканчивать избу. С ней повезло – мха надрали до заморозков, до дождей и снега. Времени затратили на избу немало по причине леса морковкой. Но на пáру время наверстывать будет легче. Тем более, что переходы меж их избами стали по 8-12 км. И десять путиков ловко укладывались как в удобство хождения, так и в обход их за неделю. Поодиночке, конечно, с одним резервным днем и одним на баню. На собак они мало надеялись, те были щенками и пока голов не поднимали.
Рация Николая исправно работала. Вынес ее с перевала, как и было велено, что там веса в «карате», пару килограммов вместе с чехлом. И потому он был в курсе всех новостей. Нет-нет переговариваясь с метеорологами из этой новой избы.
А новости были всякими. То, что Борис не приедет, было уже понятно, а то, что его жена не отпустила, так себе оправдание.
Неожиданным оказалось то, что было принято много сезонников и составились бригады – каждому промысловику подсадил замполит новичка. А Морозову двоих. Натаскать или следить – кто знает. Не поймешь этих, то ли блаженных карьеристов, то ли одержимых достатком бедолаг.
За чаем, накормив собак, Николай рассказал и нарисовал, как переставить и сориентировать антенну. Сговорились о сеансе, первый после того, как кончится собачья нога и наладятся путики. Чтобы не отвлекаться. Это о сеансах с перевала.
И для проверки договорились попробовать связаться меж избами. Если погода станет морозная и ясная – тогда можно надеяться на прохождение. Николай утверждал, что может получѝтся, мол - перевал невысок.
А Морозову, коли он придет, или увидят его в пограничной избе, Валера велел устно передать, что лось есть, копится на границе леса.
В слабых утренних сумерках Валера отправился в обратный поход. По эту сторону перевала лосиных следов не было. По ту – появились свежие - затоптан был его вчерашний след. Однако снег, подмерзший за ночь грохотал. А собаки трусили вперед по следу, даже не отвлеклись. Подорвал их энтузиазм напарник. И как-то быстро, в два счета, Валера оказался дома.
