Зарисовка по вселенной моей книги «Изгои академии Ёсано», действие происходит через 10-15 лет после завершения третьего тома. Зарисовка написана в рамках ивента.
На пустом дворе трещали духи-кодама[1] в кронах деревьев. Юная Марико с копной вьющихся красных волос огляделась по сторонам. Она поправила бледно-голубое кимоно и повесила на плечо миниатюрную сумочку с Дораэмоном[2], а затем вышла из дома. Марико осторожно прошла между кустами вечнозелёных азалий. Сандалии ритмично стучали по мощёной дорожке.
— Марико-тян[3], ты где? — вслед ей раздался голос мамы.
Марико поспешила спрятаться за мощным стволом клёна. Внутренний сад наполнялся лёгким ароматом мисо-супа[4] и перемешивался с табачным дымом. Наверное, папа вышел на летнюю террасу, чтобы полюбоваться вечерним Токио и поговорить с бабушкой. Марико назвали в её честь, но она никогда её не видела. Папина мама рано ушла в Ёми[5]. Но в прошлом году Марико встретила её в день Обона[6]. Бабушка в простом кимоно цвета хаки подошла к двери и улыбнулась ей:
— У тебя чудесный лисий дух. Береги его.
Марико последовала в дом за бабушкой. Мама точно её не увидела, но обернулась, когда на кухне раздалась мелодия: «рин-рин» — так звенели колокольчики-фурун[7] возле окна. Мама отложила палочки и поклонилась в пустоту:
— Ёсимура-сан[8], добро пожаловать. Кэйтаси будет рад вас увидеть.
Марико осторожно выглянула из-за дерева, мама больше её не звала. Лучше ей поторопиться, чтобы попрощаться с другом. Марико сжала лямку ремешка. Она эгоистично позвала его, а потому должна вернуть обратно. Марико немного выждала, как перед прыжком в воду, и побежала по мощёной дорожке, рядом следовала белоснежная лисица Мияби, кончик хвоста и лисьих ушек казался рыжим в лучах заходящего солнца. Лисий дух ещё юн, чтобы обратиться человеком, зато Марико слышала её голос, как сейчас:
«Давай поторопимся, а то пропустим ханаби[9]», — слова возникли в голове.
У Мияби мягкий тембр, как шелест листвы. Марико не слышала его, но ощущала, как тёплую заботу матери или строгий взгляд папы. Он всегда ругался, когда Марико общалась с духами, хотя сам их видел. Она не знала, почему папа не любил ёкаев[10] и духов, отчего не рассказывал о прошлом: о том, где получил шрам на левой щеке и куда пропал дядя Сэйбацу. У неё накопилось много: «Почему?» и «Зачем?» — но Марико держала их при себе, ведь папа всё равно уйдёт от ответа.
Она прошла через открытые деревянные ворота, около дома на аккуратно стриженном газоне сидела чёрная кошка. Она явно смотрела на Марико, а может, ей показалось. Кошка могла быть ёкаем или домашним питомцем. Марико до сих пор их путала, а поэтому растеряла всех друзей, ведь они не видели ёкаев и духов. Марико не грустила, ни к чему ей такие друзья, что её не понимают. Но порой ей было грустно и одиноко. В один из таких дней она и встретила котобуки[11].
Тогда Марико пряталась от соседских мальчишек, что дразнили её «ненормальной». Она скрылась в парке, зашла вглубь и не заметила, как разорвала верёвку симэнаву[12] с полосками сидэ[13]. Марико взмолилась доброй богине Канон, чтобы она защитила от гнева богов, а потом увидела под деревом спящего зверя с рогами, как у быка, и петушиным гребешком, вместо хвоста извивалась змея. Марико закричала и убежала.
Она вернулась на следующий день, чтобы проверить, ушёл ли ёкай. Но зверь спал, он излучал слабую энергию и не казался злым. Марико решила его покормить. Она не знала, что едят ёкаи, поэтому приносила любимую еду Мияби или тётушки Урако — лисьего духа отца — красные яблоки, жаренный тофу, свежей травы, мисочку молока. Зверь ничего не ел, но Марико не умела сдаваться, в этом она пошла в маму. Папа рассказывал, как она создала Литературный клуб и защищала его перед СтудСоветом, а потом даже возглавила его. Марико мечтала поступить в академию Ёсано, где ценили упорство и стремление достичь вершин в любом деле.
Через две недели, ближе к Обону, зверь открыл глаза и рассказал, что его зовут котобуки. Здесь его заточил колдун-оммёдзи[14]. Котобуки отчаялся спастись и отрёкся от былого, впал в астральный сон, но Марико вернула его в этот мир. Чтобы отблагодарить её за спасение, котобуки провёл с ней три дня. Он рассказывал истории, играл с кицунэ Мияби и ушёл в последний день Обона.
Марико очень скучала по нему и хотела снова увидеться. Поэтому на следующий Обон разожгла приветственный огонёк мукаэби[15] и попросила котобуки прийти. К удивлению девочки, ёкай, и правда пришёл, но выглядел расстроенным.
— Этой дорогой ходят только духи родственников. Если об этом узнаёт Верховный аякаси Нурарихён[16], то меня прогонят в Ёми и обретут на вечные муки.
Марико устыдилась своих желаний, она обняла котобуки, зарылась в его мягкую шёрстку и прошептала:
— Я скучала, — она сжала пальцами его мех и закусила губу. — Я помогу вернуться обратно.
И сегодня настал тот день, когда им суждено попрощаться. Навсегда. Марико бежала по вечерним улицам, повсюду весели фонарики: на деревьях, витринах магазинов, столбах — они излучали тёплое свечение и должны помочь усопшим найти дорогу обратно. Иногда Марико замечала рядом с людми духов-предков, которых никто не видел, но чаще ёкаев. Они блуждали среди людей.
Марико свернула за угол, пробежала мимо раменой[17] и вышла к берегу реки Сумида. Там возле воды сидел котобуки и смотрел вдаль, в его одиноком силуэте Марико увидела дедушку Гона. Он тоже иногда так зависал, словно проваливался в прошлое. Если Марико могла видеть бабушку, то дедушка нет. Как не мог увидеть своего лисьего духа, который всегда стоял за его спиной, как безмолвный страж.
Котобуку обернулся к Марико, наверное, почувствовал её ауру. Она ещё не умела её скрывать, как папа или дядя Иноуэ. Марико подошла к котобуки и обняла его. Ещё вчера ёкай выглядел лучше, а сегодня совсем поблёк, даже шерсть больше не блестела. Видимо, его время на исходе.
Марико открыла сумочку и вытащила сухие ветви тростника огара, что купила в круглосуточном комбини[18] FamilyMart. Она разломила их пополам и сложила на земле, а затем поднесла к ним горящую спичку. Веточки с тихим треском загорелись. Марико сняла сумку и положила на землю, а затем приняла позу:
— Спасибо, что пришёл на мой зов, котобуки. Тебе пора вернуться домой.
Ёкай кивнул её словам. Марико глубоко вздохнула. Она всего один раз видела танец бон-дори[19] , но здесь главное не движения, а те чувства, что в них вкладываешь.
Она начала плавно двигаться вокруг импровизированного костра, иногда хлопала в ладоши, немного отходила назад, но не останавливалась, пока не обошла семь раз. Потому что, это магическое число, а ещё, она родилась седьмого мая. Марико остановилась и поклонилась ёкаю, выражая почтение. Неожиданно Котобуки засветился и вместо него появился человек в чёрном кимоно. Марико ахнула и сразу выпрямилась. Перед ней сидела прекрасная девушка, её чёрные волосы струились по плечам и ниспадали на землю. Когда она заговорила, то Марико показалось, что так звучит эхо в горах:
— Спасибо, Ёсимура Марико! Береги Мияби. — котобуки посмотрел в сторону и улыбнулся. — Курай, прошу, присматривай за девочкой.
В ответ раздалось ворчливое «мяу». Котобуки устремился в небо и растворился в ночной мгле. Марико проводила его взглядом и вздрогнула от налетевшего холода. Неподалёку сидела та же чёрная кошка, что и около дома. Выходит, это всё же ёкай. Марико повернулась к нему и подбоченилась:
— Я не знаю, кто ты, — она указала рукой на кошку. — Не мечтай, что я доверюсь тебе. У меня есть Мияби.
Кошка в ответ лениво мякнула. Марико довольно кивнула и снова ахнула. Она не заметила, как потемнело. Наверное, мама волнуется, а от папы точно влетит. Марико быстро затушила сандалией огонь, осторожно собрала оставшиеся ветви огара и сложила их обратно в сумку, затем повесила ее на плечо и побежала домой.
На пороге её встретила обеспокоенная мама Айко и мрачный отец Кэйтаси, он сложил руки на груди — точно посадят под домашний арест. Рядом стояла бабушка Марико, она подмигнула ей, словно знала о её маленькой шалости.
— Марико-тян, я так переживала, — мама подбежала к ней и обняла её, крепко прижав к себе.
Марико обняла в ответ. От мамы пахло гортензией, а ещё книжной пылью, ведь она работала в библиотеке, а ещё искала новые таланты для издательства, где работал дядя Мицуо. Он писал книги, но Марико их не читала. Родители говорят, что она ещё маленькая.
К ней подошёл папа, нахмурился, а затем грубо потрепал по макушке красных волос:
— Всегда предупреждай, когда уходишь поздно вечером.
Мама поднялась и взяла папу за руку, а затем объявила, что они идут провожать бабушку. Марико поспешила взять бумажный фонарик и бодро зашагала к выходу. Рядом бежала кицунэ Мияби, а в сердце разливалось тепло. Вскоре её догнала мама, она забрала себе её бумажный фонарик и взяла Марико за руку, тёплая ладонь слегка пульсировала. Неожиданно папа тоже взял её за руку. Его грубая ладонь тоже оказалось тёплой. Он ничего не сказал, но молчание порой красноречивее слов: он простил Марико, но накажет, если подобное повторится.
Вечерняя улица утопала в ярком свете бумажных фонариков, они вели к реке Сумида, куда шла большая толпа. Около парка вырос палаточный городок, где можно купить уличной еды или поймать в сито разноцветные шарики. Вдалеке звучали старинные песни под звуки барабанов-тайко, там танцевали бон-дори. Родители свернули к берегу реки. Там уже стоял человек в чёрном кимоно с тростью, сбоку от него — лисий дух, а на земле лежал бумажный фонарик, он горел тёплым свечением. Марико сразу узнала дедушку Гона. Он пришёл, чтобы проводить бабушку Марико.
Дедушка обернулся и нашёл глазами папу. Он кивнул в сторону, где стояла бабушка. Дедушка низко поклонился, затем поднял с земли бумажный фонарик и опустил его на воду. Родители зажгли принесённые фонарики и тоже подошли к воде. Марико последняя опустила фонарик, он плавно качался на чёрной глади. С других сторон тоже стали появляться огоньки, они медленно уплывали вдаль. Бабушка Марико подошла к дедушке Гону и коснулась его щеки, а затем засветилась и устремилась вверх, как и котобуку недавно.
— Подожди ещё немного, Марико, — тихо сказал дедушка.
Марико испугалась, что он сейчас уйдёт в Ёми вслед за бабушкой. Она бросилась к нему и обняла его.
— Не уходи, дедушка!
Родители молча стояли рядом, взявшись за руки, а дедушка погладил Марико по голове и усмехнулся:
— Моё время ещё не пришло.
___________________________
Словарик:
[1] Кодама — дух старого дерева в японской мифологии, их можно встретить в фильмах Хаяо Миядзаки.
[2] Дараэмон — популярный в Японии вымышленный персонаж одноименной манги.
[3] - тян — суффикс обращения, его используют старшие по отношению к младшим, с которыми сложились близкие отношения, либо люди равного социального положения или возраста.
[4] Мисо-суп — блюдо японской кухни, суп с растворённой в нём пастой мисо.
[5] Ёми (или Ёми но куни «Страна Жёлтых Вод») — аналог ада в японской мифологии.
[6] Обон — японский трёхдневный праздник поминовения усопших, согласно буддийской традиции, в это время года души усопших возвращаются к живым и посещают своих родных.
[7] Фурин — традиционный японский колокольчик, сделанный из металла или стекла, с прикреплённым к язычку листом бумаги, на котором иногда изображают стихотворный текст.
[8] –сан — нейтрально-вежливый суффикс, употребляется при обращении младших к старшим, а также общении людей равного социального положения, часто используется при обращении к малознакомым людям.
[9] Ханаби или огненный цветок – так называют фейверки.
[10] Ёка́й— сверхъестественное существо японской мифологии, в японском языке слово «ёкай» имеет очень широкое значение и может обозначать практически все сверхъестественные существа японской мифологии.
[11] Котобуки – ёкай, это благоприятная химера, чье тело содержит части всех двенадцати животных зодиака: голова крысы, уши зайца, рога быка, гребень петуха, борода овцы, грива лошади, шея дракона, спина кабана, плечи и живот тигра, задние ноги собаки и хвост змеи. Считалось, что котобуки защищает от болезней и неудач, поэтому его изображения было распространено в период Эдо.
[12] Симэнава или «ограждающая верёвка» — верёвка, сплетённая из рисовой соломы нового урожая, которой в традиционной японской религии синто отмечают священное пространство. К симэнаве могут прикрепляться бумажные ленты сидэ.
[13] Сидэ — зигзагообразная лента, которую обычно прикрепляют к симэнаве (ритуальной верёвке из рисовой соломы) или тамагуси (жертвенной ветке дерева сакаки) в ритуалах японской религии синто.
[14] Оммёдзи — человек, практикующий оммёдо (учение об инь и ян) или традиционное японское оккультное учение, пришедшее в Японию из Китая в начале VI века как система совершения гаданий, изгнания злых духов и защиты от проклятий.
[15] Мукаэби или пригласительный огонь, он указывает духам предков путь в родной дом.
[16] Нурарихён — загадочный и могущественный ёкай, он известен как кайбуцу-но оядама — верховный главнодомандующий всех ёкаев. Аякаси — наивысший класс ёкай, обладающих разумом.
[17] Раменная — это лапшичная, где подают рамен — это лапша с различными добавками - мясом, креветками, соленьями, зеленым луком или шпинатом, капустой, кореньями, иногда в рамен добавляют яйца, и ароматным бульоном.
[18] Комбини — это круглосуточный супермаркет в шаговой доступности.
[19] Бон-одори — традиционный танец бон-одори предназначенный для встречи, поминовения и проводов душ предков. Площадкой для исполнения танца могут служить буддийские храмы или городские площади