Путин-де говорит, что зачитывается Ильиным, вот и назвать именем фашиста Ильина Высшую политическую школу:
«Возник совершенно новый внутренний формат, при котором не только понятие «Держава и всё! Что со мной – плевать! Жила бы страна родная…» Действительно. Но и многое другое. Честь и так далее. То есть отброшено всё от вот от этого манёвра [предательство идеи Державы ради выгоды]. Без этого манёвра безумно трудно строить консенсус [трудно, но нужно. БЕЗ личной выгоды]. Никто так жёстко не оценивал негативно Ивана Ильина, как Александр Гелиевич Дугин. И для того, чтобы с этим ознакомиться, надо просто взять книгу «Мартин Хайдеггер» [Дугин А.Г. Мартин Хайдеггер: возможность русской философии. – М.: Академический Проект, Гаудеамус, 2011.] и открыть на такой-то странице и прочитать, как хлещет этого Ильина прямо по щекам: ничтожество, не философ, такой-то, такой-то и такой-то. Наполовину немец. Да, там, немец, мамашу вспоминает. Ничего-де не имеет отношения к России. – Очень жёсткая характеристика.
У меня возникает вопрос. Да если это такая жёсткая характеристика, но если это такое отвращение, ну если у меня какой человек вызывает отвращение… Ну не буду я возглавлять центр его имени. Я назову этот центр именем Победоносцева. Между прочим, умнейший человек. Или – Чучела. Или кого угодно ещё. Но я не буду действовать так [называть именем Ильина]. Сегодня можно всё [людям без чести. Политикам, ибо политика – дело грязное]. Я прошу прощения ещё за одну фразу. Как бы это кусок стихотворения одного моего друга, который, так сказать, достаточно страдал при советской власти и который никогда не менял принципы.
Среди бела дня
Мне могилу выроют,
А потом меня
Реабилитируют.
.
Пряжкой от ремня,
Аппрекотом валящим
Будут бить меня
По лицу товарищи.
.
Спляшут на костях,
Бабу изнасилуют,
А потом простят.
А потом помилуют.
.
Будет плакать следователь
На моём плече.
Я забыл последовательность,
Что у нас за чем.
Так вот – забыть последовательность в этот этап жизни России нельзя.» (Кургинян. https://www.ontvtime.ru/index.php?option=com_content&task=view_record&id=1429&start_record=2024-04-27-22-05).
Заодно на стихи отзовусь…
Ничего недопонятного. Публицистическое произведение в стихах. Издевается над грязностью политики как над чем-то новым для автора. Аронова. Называется «1956». Год «разоблачения» культа личности Сталина. Жаль, даты создания узнать не возможно. Я не смог. – Квалифицирую это произведение околоискусством.
Теперь по сути темы.
В запальчивости Кургинян озвучил те выпады Дугина против Ильина, которые не имеют отношения к им же, Кургиняном, заявленному мерилу – Державе: «ничтожество, не философ. Наполовину немец… не имеет отношения к России».
Особенно последние слова смешны.
Если открыть ссылку (активное название книги Дугина), там нет таких слов: ничтожество и т.д.
Приходится пробовать искать в самой книге.
Find-ом ищем «ничтожеств». Таких в книге 2. Ни одно не имеет отношения к характеристике Ильина.
Теперь «не философ». Таких мест 8. Ни одно не относится к Ильину.
Теперь «немец». Этого 61. И тоже безотносительно к Ильину.
Может, есть книга Дугина, называющаяся просто «Мартин Хайдеггер», как её и называет Кургинян? – Открываем «Википедию», Find-ом ищем «Хайдеггер». Так и есть.
Мартин Хайдеггер: философия другого Начала,
Мартин Хайдеггер. Последний бог.
Мартин Хайдеггер. Метаполитика. Эсхатология бытия.
Мда. Нэ ымила баба хлопоту, тай купыла порося.
Ну-с. Первая. То же «ничтожеств» - 1 место, «не философ» - 5, «немец» - 144, и всё – не к Ильину. Убив массу времени, я догадался спросить «Ильин», и его нет ни одного. Дальше я с этого слова начну.
Вторая. Тут Ильину глава посвящена. Читаю.
«Своим невежественным апломбом и казенным «национализмом» И. Ильин, возможно, обязан матери-немке Каролине Луизе Швейкерт фон Штадион».
Речь о выдуманности Ильиным русского народа на прусский манер.
О! Глава-то крошечная, вбирающая по смыслу и «ничтожество», и «не философ», и «немец».
Можно всю процитировать:
«В философе Иване Ильине мы встречаемся с почти карикатурной попыткой создания бравурной версии русского национализма, успешно обходящей все сколько-нибудь важные и существенные темы, принципиальные для выяснения возможности русской философии, и подменяющей вопрошание и выявление болевых точек потоком право-консервативного сознания, копирующего клише европейского национализма применительно к русскому обществу. Такого общества, о котором пишет Иван Ильин, находясь в эмиграции, никогда не существовало, не существует и не может существовать: речь идет о нормативной пруссаческой грезе, желающей представить Россию четко работающим социальным механизмом германского типа — с отлаженной моралью, звонким официозным патриотизмом, конвенциальной религиозностью и психической упорядоченностью. В результате такой конструкции из поля зрения Ильина выпадает все сколько-нибудь значимое для России содержание — здесь ничего не сообщается ни о западническом полюсе, который в нашей картине представлен фокусом В (который с порога отметается как несуществующий), ни о специфике архаического полюса, выраженном, в нашем времени, в фокусе А (который вообще оставляется без внимания),
ни о двухполосном русском пространстве (герменевтическом эллипсе), который должен был бы у всякого нормального русского человека вызывать, как минимум, гнетущее беспокойство (у Ильина он почему-то ничего не вызывает). Своим невежественным апломбом и казенным «национализмом» И. Ильин, возможно, обязан матери-немке Каролине Луизе Швейкерт фон Штадион.
Свои философские тексты И. Ильин строит в духе персонажа повести Н.С. Лескова «Железная воля» Гуго Карловича Пекторалиса, «выписанного в Россию вместе с машинами». В них есть «железная воля» борьбы с коммунизмом до последнего дыхания, без какого бы то ни было понимания как природы советского режима, так и причин, приведших к падению монархии и к Октябрьской революции, равно как и понимания структуры русского общества. И. Ильин «аккуратно и бесталанно» (словами Н.С. Лескова о Гуго Пекторалисе), механически воспроизводит русский национализм, патриотизм и бравый монархизм, умудряясь пройти мимо всех содержательных сторон русской истории, которая осуществляется на его глазах, при его участии и с его помощью. Так как в таком чисто немецком казенном мышлении нет ничего русского, мы без большого ущерба оставляем его тексты и теории без рассмотрения».
Врёт ли Дугин на Ильина – не моя тут забота. Я проверял Кургиняна. Он выдержал мою проверку.
К Дугину могу предъявить минимальную претензию. Он, как бы цитируя Лескова (беря в кавычки его слова), не придерживается грамматики. (Я себе такого при цитировании не позволяю. Всегда можно извернуться так, чтоб процитировать точно.) Ну и просто неверны его слова: «словами Н.С. Лескова о Гуго Пекторалисе». – Это слова не о Гуго, а о немцах «у которых я о нем расспрашивал». – Такая вольность Дугина мне ещё больше подозрительна. Крепко преувеличивая, можно сказать, что подлизывание Дугина к Путину можно было предвидеть. – Это человек, которому нельзя верить.
28 апреля 2024 г.
