Чем могли заниматься кочевники - бедуины, у которых было много свободного времени? Вот не подумала бы никогда, что это именно бесконечное стихотворчество. Но судя по историческим сведениям поэтом тогда был практически каждый. Из-за этого во времена джахилии материальная культура арабов-кочевников отставала от духовной. Действительно, они мало что умели делать, не занимались конструированием сложных машин, не знали передовых для того времени технологий, но зато они имели поразительную по совершенству поэзию.
Поэтические тексты содержали большое количество сведений о разных
сторонах жизни древней Аравии. В стихах древних поэтов наряду с упоминанием о происходивших событиях, научных знаниях, мудрых изречениях также можно найти свидетельства сравнительно высокого уровня развития медицины, астрологии, математики.
В поэзии отражена гордость бедуина и оседлого жителя своим родом и
племенем, своим происхождением и славными предками. Верность
человека своему племени, гордость им были безграничны. В древнеарабской
поэзии оставление человеком родных мест обычно связывалось с унижением
для него.
Моральные ценности древнеарабского общества содержали целый ряд
положительных человеческих качеств: щедрость, смелость, мужественность и
другие, которые ценятся у арабов до сих пор. Пустыня, которая служила бедуину
крепостью и защищала его от захватнических нападений, воспитала в нем
свободолюбие и независимость; он никогда не склонял головы перед
чужеземными угнетателями и в то же время не нризнавал никаких законов и
порядков, кроме традиций племени. Жизнь бедуина, полная невзгод и
лищений, сделала его ненрихотливым и выносливым, стойким в беде и нужде,
научила его подавлять в себе многие желания, в том числе и физиологические.
В поэзии находит отражение роль и положение женщины до ислама. В стихах
нарисован образ женщины - матери, жены, сестры, служанки, показана роль
мужчины в семье как основного действующего лица в обществе, положение
детей, забота о них, их воспитание. Можно по поэтическим произведениям
составить представление об отношениях сестер и братьев друг с другом,
дочерей и отца, жены и мужа и так далее.
Общественное значение и социальная роль женщины в древнем
арабском обществе, как их рисует поэзия, были велики. Мужчина гордился
своим родом и племенем не только по отцу, но и по матери, если его мать не
была рабыней. Происхождение от свободной женщины было предметом
гордости для мужчины, а от несвободной - создавало большие сложности для
его продвижения по общественной лестнице.
Женщины занимались воспитанием детей, делами дома. На женщине
лежала обязанность в случае необходимости побуждать к осуществлению
мести тому, кто посягнул на честь и благополучие ее семьи, рода, племени; она
должна была вдохновлять мужа на добрые деяния, прийти на помощь, защи-
тить, спасти от смерти ; могла править племенем, вести дипломатические
переговоры и даже гибнуть в бою.
Несмотря на необходимость поднимать дух мужчин в битве, женщина в
душе ненавидит войну, которая отнимает у нее любимых людей и опору в
жизни. Доисламская поэзия сохранила прекрасные образцы оплакивания
убитых; элегиями прославилась знаменитая поэтесса Умм Амр Тумадыр бинт
Амр ибн аш-Шарид, по прозвищу ал—Ханса. Ей принадлежит сборник стихов,
состоящий целиком из элегий (риса), посвященных памяти ее братьев. Этот сборник был издан в Бейруте в 1888 году, а в 1889 году он был издан в переводе на французский язык.
В арабской поэзии запечатлена сложившаяся в доисламский период
система половых ролей и соответствуюшие полоролевые стереотипы. Основу
мужского социально-личностного стереотипа составляет образ мужчины как
защитника и воина. В стихах мы видим подтверждение склонности мужчин к
проявлению агрессивности, их поведение отмечено настойчивостью,
активностью, напористостью, конфликтностью.
Одновременно древнеарабская поэзия дает представление о формировании
и развитии женского социально-психологического стереотипа, куда входят
противоположные агрессивности качества: доброта, мягкость, готовность
к помощи, сопереживанию, сочувствию. Дополнением к этому стереотипу
являются описания женского тела, функционально и ценностно
структурированного природой и культурой древнеарабского общества и
обладающего целым рядом детально прописанных особенностей.
По стихотворным описаниям можно реконструировать представления
того времени о женской красоте. Мы неоднократно находим сравнения лица,
фигуры, походки с объектами и явлениями природного мира. Большую роль в
образной системе древней арабской поэзии играют сравнения, которые носят
обычно конкретный характер. Объекты для сравнения черпаются или из мира
природы, или из повседневного быта. Система сравнений, как и постоянные
эпитеты, употребляемые в отношении того или иного объекта, напоминает об
«эстетике привычного». Одни и те же сравнения повторяются многократно у
разных поэтов, но каждый раз — в каком-либо новом оформлении. Наиболее
частым является сравнение красивой женшины с луной, зарей, солнцем,
звездами, облаком в небе, газелью, ланью, козочкой, верблюдицей
(верблюжонком), птицей (голубкой), змейкой, мускусной мышкой, лимонным
деревцем, ветвью дерева, лозой, тростником. Не будучи знакомыми с формулой красоты Аристотеля о соразмерности частей и соответствии частей целому, древнеарабские авторы в стихах неоднократно указывают на соразмерность женской фигуры , причем эталоном соразмерности служит животный мир, чаще всего - лань, газель или антилопа.
В древнеарабской поэзии находим множество упоминаний о лице женщины. Лицо - белое, смуглое, светозарное, похожее на луну, солнце, звезду. Причем, помимо универсальных представлений о красоте лица – глаза (черные, иногда зеленые, влажные, с поволокой, пугливые), волосы (цвета воронова крыла, густые, кудрявые), губы (алые, розовые, ароматные, нежные, медовые, влажные), щеки (бледные или румяные), – в отдельных стихотворениях встречаются такие индивидуальные особенности, как родинка. Обозначения зубов женщины в древнеарабской поэтике имеют богатую семантику, в описаниях внешности женщины этот аспект рассматривается практически каждым автором. Их сравнения весьма разнообразны: «жемчужины» у Тарафы, Имруʻулькайса, Антара, «финики» у Омара ибн Абу Рабиʻа. Красивые зубы – свидетельство здоровья и молодости, следовательно, привлекательности женщины.
Отмечу, что самостоятельной культурной значимостью и знаковостью обладают разнообразные запахи, традиционно считающиеся женскими: амбра, мускус, гиацинт, роза, алоэ, мед. Кроме того, желая подчеркнуть женскую молодость, свежесть и притягательность, некоторые поэты утверждают, что женщина сама источает благовоние (у Имруулькайса: «...не надобно ей благовоний,...ее аромат узнаем"). В условиях высоких темнератур пустыни и дефиците воды сохранению чистоты тела и благовониям древние арабы уделяли особое внимание. Без запаха - одного из элементов, эротически воздействующих на мужчину — представление о женском образе было бы не полным.
Дополнением к запаху выступает и красота белой, прохладной, похожей на атлас или шелк кожи. При этом индивидуальные особенности кожных покровов являются своего рода социальным маркером: чем выше социальный статус женщины, тем нежнее ее кожа, а значит, и ценность тела для мужчины. Например, у Маджнуна: «До чего же изнежено тело подруги, проползет ли по ней муравей - след оставит на коже», «Красавицы в шелках блистают, одежда их легка / Но кожу нежную изранить снособны и шелка»".
Еще одной не менее важной характеристикой женской привлекательности выступает голос – тихий, журчащий, словно ручей. Аккомпанементом к голосу зачастую являлись звуки, возникавшие при движении: бряцание цепочек, звон соприкасающихся браслетов и бус.
Внимание древнеарабских поэтов привлекали также макияж и украшения, используемые женшинами именно с этой целью — привлекательности. Использование сурьмы для глаз, хны - для волос и ногтей, нанесения рисунков на руках , а также серебряных и золотых браслетов, цепочек, разнообразных бус из кораллов, жемчуга, бирюзы усиливало женскую привлекательность, свидетельствовало об определенном социальный статусе женшины.
Древнеарабские поэты, представляя женскую фигуру, акцентировали
внимание либо на одной, либо на нескольких частях женского тела. Такая
акцентуация или фрагментирование обусловлены культурными традициями,
стандартами эротической культуры общества. Древнеарабская культура в ее
обыденных проявлениях с неизменным постоянством выделяет и эстетически
«обрабатывает» женскую щею, грудь, талию и бедра (в последней
«классической» триаде элементы воспринимаются не сами по себе, а
подчеркиванием контраста между полным и тонким: грудь и талия, талия и
бедра).
Существует ряд особенностей художественного оформления этих эротических зон тела в стихах поэтов в зависимости от их принадлежности к тому или иному племени. Так, в творчестве поэтов племени бакр особое внимание уделяется описанию шеи: у Тарафа («шея изогнута трепетно, как у газели»), у аль-Хариса ибн Хиллиза («..где шея газели?»)". В то же время в их поэзии нет упоминаний других частей женского тела. Вероятно, такое акцентирование внимания на женской шее связано с племенными запретами на упоминание иных частей тела, поэтому слушателям предлагалось самим дофантазировать, восполнить недостающие детали. К мысли о бедуинском запрете на воспевание других телесных красот приводит и тот факт, что, например, у городских поэтов, наряду с упоминанием «газельей шеи... имеются достаточно откровенные описания других частей женской фигуры.
У поэтов племени кинда, таглиб, абс, амир мы находим неоднократное
упоминание эстетизированной диады: женской груди и талии (Имруулькайс:
«Я любил полногрудых и ласковых женшин», «Были они пышногрудые,
тонкие в стане», «Грудь ее светлая, как серебро на зерцале», «Твердые груди
ее, как две головни» и др., Амр ибн Кульсум: «...грудь, что из кости слоновой
изваяна, два холмика», Алькама: «...полногрудая девушка...» , Маджнун:
«грудь и плечи прекрасней жемчугов... белей слоновой кости и девственных
снегов», «Грудь у нее бела, как у газели». Омар Абу Рабия «Всю ночь блистала
надо мной упругой груди нагота»). Как видно из приведенных фрагментов,
признаками красоты женской груди выступают, прежде всего, ее упругость
(сравнивается с костью, головнями, жемчугом), а затем уже размер (пышность)
и цвет (белизна).
У поэтов племен амир, курейш находим описания женской талии и бедер
(Маджнун: «их стан - тростинка, но при этом их бедра широки»,
«прельстительны пышные бедра». Омар Абу Рабия: «Со стройного стана и
бедер роскошных», «и пышных бедер широта» ) .
Телесный низ - ноги - как элемент женской привлекательности в древнеарабской поэзии встречается достаточно редко, поскольку они обычно
были скрыты под одеждой. Однако походка достаточно многопланово и
разнообразно представлена в древнеарабской поэзии: «....прошла, покачивая
станом, - так ветвь качается», «поступь вкрадчива», «крутые бедра плавно
колыхая», «походка дивно величава», «идет она плавной походкой... словно
облако в небе, легка», «шаги не длиннее овечьей ноги».
Красота женщины, особенно замужней, - это не только ее внешность, но
и свойства характера, душевные качества. Набор душевных характеристик
женщины становится более полным в том случае, если речь идет о женщине
замужней. Она должна быть стыдлива, верна мужу, степенна, добра, не
болтлива. Ей подобает в трудные моменты оказывать помощь соседям. Своим
поведением она не должна наносить ущерб чести мужа. Жена ждет
возвращения мужа, является хранительницей домашнего очага и семейного
счастья, заботится о детях, особенно о сыновьях. Рождение девочки вплоть до
принятия ислама не приветствовалось в среде бедуинов и у большинства
городских жителей.
Приведу несколько примеров описаний не внешней красоты, а женских характеров. Так, в касыде «В Беку вызвал Джузейма вождей на совет…» Аль-Мухальхиль говорит о женщине следующим образом:
В Беку вызвал Джузейма вождей на совет,
Ибо Хинд вероломно его известила, Что согласна покорной супругою стать, И сама во владенья свои пригласила…
И сгубила Джузейму коварная Хинд, Часто злобой удары наносятся с тыла…
Амр злосчастную встретил мечом родовым,
Вмиг от шеи ей голову сталь отделила
Таким образом, автор показывает женщину как хитрую, двуличную и вероломную особу, которая ради достижения своих целей не остановилась ни перед чем и в итоге расплатилась за свою подлость и коварство жизнью.
В поэме «Не пара он тебе…» Тааʻббата Шарран описывает женщину несколько иначе:
Не пара он тебе, – ей вся родня внушала, – … Ей страшно было стать вдовою храбреца,
Решила, что любви и счастья недостоин
К врагам безжалостный, лихой и смелый воин.
В данном случае женщина изображается как высокомерная и своенравная личность, она пренебрегает чувствами влюбленного в нее воина лишь потому, что он занимает более низкую ступень в сословной пирамиде доисламского общества родоплеменного строя.
Одним из известнейших древнеарабских поэтов является Имруʻулькайс, касыды которого считаются классикой доисламской литературы. Любовная лирика Имруʻулькайса носит наивно-чувственный характер. Поэт рассказывает о встречах, зачастую тайных, с любимой, описывает ее внешность столь же детально, как и внешность скакуна. Описания прекрасной аравитянки перемежаются у него с диалогом влюбленной пары – стилистический прием, который позднее заимствовали средневековые мастера любовной лирики (Х-ХІІ вв.).
Следует также отметить, что средства художественной изобразительности Имруʻулькайса восходят к фольклорной традиции. В тексте касыды «Спешимся здесь…» находим:
Мукой моею тщеславие тешишь свое,
Сердце твое на замке, ты владеешь ключами.
Ранишь слезами разбитое сердце мое, Слезы острее, чем длинные стрелы в колчане... И озирается, словно газель, изогнув
Длинную шею, увешанную жемчугами. Стан у прелестницы гибкий, упругий, как хлыст,
Стройные стебли с ее не сравнятся ногами…
Нежится дева на ложе своем поутру ...
Женский образ, созданный Имруʻулькайсом, значительно отличается от трактовок Аль-Мухальхиля и Тааʻббаты Шаррана, представляя собой символическое изображение истинной женщины-красавицы, опасливой и предусмотрительной, но в то же время смелой, даже безрассудной, способной на самоотверженные поступки. При помощи многочисленных сравнений и эпитетов автор репрезентирует образ любимой женщины сквозь призму взаимосвязи с природой, именно поэтому его воплощение довольно реалистично и логически обоснованно.
Абсолютно иную интерпретацию образа женщины видим в сочинениях Аль-Хансы, которая известна своими траурными заплачками (риса‘а). Например, в стихотворении «Мы были как ветви весенние…» автор говорит следующее:
Мы были как ветви весенние эти –
Вдвоем возвышались в роскошном расцвете.
Питал наше дерево корень родной.
Нам счастье сулили, любовь, долголетье — Но ветки внезапно не стало одной:
Погибла, как все погибает на свете .
Поэтесса создала тонко прочувствованный образ преданно любящей сестры, горько тоскующей о погибшем брате. Аль-Ханса уподобляет семью дереву и отождествляет смерть одного из ее членов сломанной ветви.
С точки зрения многоплановости существования образа женщины в доисламской арабской литературе интересна заплачка «Холодный Сахра прах уже исчез в могиле…»:
Обречена и мать на вечное страданье,
Когда любимый сын сражен на поле брани.
О, если б смерть скорей настигла и меня,
Чтоб только не дожить до завтрашнего дня...
Ты, Сахр, покинул нас, исчез в загробной мгле ...
В данном отрывке Аль-Ханса рисует образ несчастной матери, которой пришлось похоронить сына-воина, и ее дочери. Опечаленные горем и тоской женщины ожидают лишь прихода смерти в надежде на встречу с покойным героем.
В риса‘а «Как душит по ночам воспоминаний гнет…» видим:
Как душит по ночам воспоминаний гнет!
Отчаянная боль заснуть мне не дает… И я тебя забыть, единственный и милый,
Смогу лишь в вечной тьме, в безмолвии могилы. И если б не было друзей в родном краю, Я прервала бы жизнь постылую свою…
Как солнце ты всходил, и я, тебя утратя,
Рыдаю о тебе при солнечном закате .
Поэтесса говорит о тщетности бытия после смерти горячо любимого брата. Особого внимания здесь требует уподобление погибшего брата солнцу, которое в древнеарабской мифологии представлялось как одно из наиболее могущественных и грозных божеств (Шамс, от ар. شمس» – солнце»). Таким образом, в произведениях Аль-Хансы женщина предстает не как объект восторженных лирических чувств бедуинского воина, а как верная и любящая сестра, скорбящая о своем погибшем брате, которого она считает образцовым воином и защитником родного племени, эталоном всех добродетелей.
В заключение отмечу, что в доисламской поэзии образ женщины имеет несколько репрезентаций, основными из которых являются образ возлюбленной и образ сестры. Примечательным является и тот факт, что в первом случае основное внимание поэты уделяют внешней красоте девушек и таким внутренним качествам и чертам характера, как целомудрие и смелость в любви к единственному и достойному избраннику, которые проявляются в неповиновении родственникам и слушании родительских приказов; во втором же случае на первый план изображения выходят только моральные качества женщины: преданность и верность своему роду, гордость за соплеменников, самоотверженность и искренность в чувствах и эмоциях.