Когда на приём к врачу приходит человек со своими проблемами, неизбежно возникает разговор о его предшествующей истории (по-медицински называется анамнез). Сбор анамнеза входит в «обязательную» программу такого визита независимо от жалоб обратившегося и специализации доктора. Этому учат с института, и это логично.
Ни одна патология не развивается мгновенно и ни одно заболевание не возникает «на ровном месте». Организм годами оказывает организованное сопротивление всем недугам прежде, чем дело дойдёт до обращения к специалисту.
Что изменилось драматическим образом за последние пару десятилетий?
Сейчас почти не встретишь людей, которые бы не ограничивали свой рацион по самым разнообразным параметрам. Они могут называть это диетой (периодической или в прошлом), или просто признавать «я хлеб/мясо/масло/рыбу/другое практически не ем» (и так годами).
Суть от этого не меняется — речь идёт о секвестре рациона. Сознательно ли, по идейным соображениям или «так получилось» большой роли не играет. Ассортимент продуктов «нон-грата» со временем неуклонно расширяется, что неизбежно рождает дефициты и усугубляет общее состояние здоровья. Включая иммунную систему.
При этом человек убеждён, что питается нормально. И скорее согласится есть БАДы, чем поправить своё меню.
Рано или поздно такая политика приводит к появлению избыточного веса (что мы и видим уже на примере 62% населения страны). С этого момента ограничения становятся ещё более жёсткими и зачастую более осознанными.
Следующий этап — ожирение. Ну или метаболический синдром. Или и то, и другое. Кому как повезёт.
Почему ограничения приводят к набору объёма и веса? Парадокс это или закономерность?
Недостаток питательных веществ — теория
Что будет, если здорового человека с абсолютно нормальными ИМТ, весом и талией, потребляющего в день 2500 ккал, начать кормить одним сахаром?
Энергетическую, всеми так любимую, ценность этой еды — калории — оставим неизменными. Пусть ест 650 гр сахара в сутки, не вопрос.
При таком «рационе» будет наблюдаться выраженная потеря массы тела, а через пару-тройку недель организм и вовсе прекратит своё бренное существование. Ведь даже сахар в отсутствие питательных веществ в кишечнике не очень всасывается.
А что будет, если кормить этого человека исключительно едой высокой переработки? В количестве тех же самых калорий?
Он будет набирать вес с головокружительной скоростью. Про это даже документальный фильм сняли.
На примере этих крайностей хорошо видно, что разный профиль дефицитов при одной и той же энергетической ценности рациона приводит к противоположной динамике веса. При тотальной нехватке и макро-, и микронутриентов человек худеет. При недостатке преимущественно микронутриентов — толстеет. Независимо от калорийности.
Но то чисто рафинированная теория и отдельные примеры, перейдём к суровой массовой практике.
Голодающие дети Африки — практика
В прошлом веке «голодающие дети Африки» стали настоящим мэмом, что никак не умаляет всей серьёзности этой проблемы. В 60-е годы две беды — маразм и квашиоркор — накрыли этот многострадальный континент.
Маразм (от греч. истощение, угасание) — это почти полное прекращение психической деятельности человека, сопровождающееся общим истощением. Маразм — это «кожа и кости».
А не то, что вы подумали.
Африканские голодающие дети с момента отлучения от груди не получали достаточного количество пищи. Конечно, растущим организмам в первую очередь не хватало белка. Впрочем, им вообще всего не хватало. И калорий тоже.
Идеально для похудения. Они и худели. Сильно. Истощались до состояния «кожа и кости», до маразма. И многие с риском для жизни. Что и привлекло в итоге пристальное внимание мирового сообщества.
Была ещё одна категория голодающих детей Африки, выглядящая не менее впечатляюще. При этом по калориям они могли питаться более чем достаточно. Они ели тропический крахмалистый клубень маниок (часто в виде муки), превосходный источник углеводов. Но в нём содержится очень мало белка (1,2%) и только единичные незаменимые аминокислоты. Даже в его листьях белка больше.
Маниок — корнеплод весом от 3 до 10 кг, до 8 см в диаметре и до 1 м в длину. Обеспечивает 37% продовольствия Африки (считая по калориям). Неприхотлив, урожаен, в сыром виде ядовит.
Квашиоркор — вид тяжёлой дистрофии на фоне недостатка белка в пищевом рационе, особенно легкоусвояемого, животного происхождения, со всеми незаменимыми аминокислотами. Главный роковой пробел в витаминах — группа В, синоним квашиоркора — детская пеллагра.
Такая беда встречается во всех странах тропического пояса, где еда (в основном плоды и овощи) бедна белками. В регионах с умеренным климатом это уже синоним нехватки не белка, а витаминов, что наблюдается из-за рациона, основанном на злаковых.
Тапиока
Тапиока или маниоковое саго — высококалорийный, легкоусваемый, крахмалистый продукт из корней маниока.
Состав: 80-83% крахмала и вариаций, 10-14% воды, 3,5-4,5% золы, 3,5-4% клетчатки, 2,5% жира и около 3% сырого белка. В сыром белке «настоящего» белка меньше половины, а остальное — небелковый азот, непригодный к употреблению. Белок тапиоки вообще «малоценка», в нём ничтожно мало незаменимых аминокислот.
Как получают сиё бесценное творение
Корни маниока моют, чистят и 3-4 дня вымачивают в холодной воде. Потом растирают и эту массу перемешивают с питьевой водой. Крахмал зёрнами оседает на дно. Воду сливают и процесс повторяют 4-5 раз. Очищенный крахмал рассыпают на металический противень и долго-нудно-постоянно перемешивают на слабом огне. Полученные небольшие комочки и будет тапиока. Лидер чудо-производства — Тайланд.
Зачем нужен такой хлопотный процесс тоже понятно: в сырых корнеплодах содержатся ядовитые цианогенные гликозиды.
Для взрослого человека синильная кислота из 400 гр необработанного маниока горьких сортов — смертельный номер в буквальном смысле. В меньшем количестве тоже проблем не оберёшься. Именно для её удаления требуется тщательное размельчение клубней перед термической обработкой.
В Конго рискнули упростить технологию, получили «конзо» — серьёзные массовые неврологические расстройства ввиду «увеличения экспозиции населения цианидами».
Больше, вроде, никто не экспериментировал. Теперь уповают только на селекцию и генетику.
Мука из маниока — высокоуглеводная пища с низким содержанием клетчатки, приводящая к гликированию (помните, как при варке сгущёнки) и повреждению мембран клеток, окислительному стрессу и дисфункции митохондрий (наших энергетических станций), инсулинорезистентности и воспалению (причины атеросклероза и рака).
Есть её стоит есть исключительно по приговору суда вместо смертной казни. И то, сначала надо крепко подумать.
Большой живот — большая талия
В результате употребления преимущественно «углеводной» пищи дети Африки приобретали достаточно характерный вид — худые, но с громадными животами. Это вообще типичный вид фигуры любителя углеводов любого возраста и на любом континенте.
Живот, непропорционально большой относительно остальной фигуры — чёткая метка инсулинорезистентности.
Огромными животы становятся из-за заполнения печени жиром и нарушения её работы — развивается неалкогольный жировой гепатоз.
У африканских детей такое состояние вызывала мука из маниока — тапиока. И чем квашиоркор развивающихся стран отличался от метаболического синдрома стран развитых? Принципиально — ничем.
Голод во время голода и голод во время изобилия
Люди с метаболическим синдромом часто парадоксально страдают и от переедания, и от дефицита питательных веществ одновременно.
Они потребляют много калорий («пустых» калорий), но при этом испытывают острую нехватку редких аминокислот («настоящей» пищи). Особенно организм страдает без триптофана (необходим для синтеза «гормона счастья» серотонина) и метионина (нужен для образования глутатиона, антиоксиданта и защитника печени).
И ещё им драматически не достаёт микроэлементов. А всё из-за употребления обработанных продуктов. Это одинаково справедливо и для жителей больших городов, положивших рафинированную еду в основу своего рациона, и для детей Африки, потребляющих зерно, очищенное от зародыша — хранителя витаминов, полифенолов и минералов.
Метаболический синдром — вовсе не равно «переедание» или «ожирение».
При липодистрофии нарушается выработка подкожного жира, эти люди не страдают ожирением. Вся «лишняя» энергия у них оседает в виде эктопического жира, то есть в неположенных местах, в том числе в печени и в мышцах.
Липодистрофия не имеет никакого отношения к калориям. И метаболический синдром не имеет никакого отношения к калориям.
При липодистрофии, метаболическом синдроме и при квашиоркоре работа печени одинаково нарушается, что и служит основой многих хронических недугов, а вовсе не механическое переедание.
Количество еды здесь не главное, главное — её качество.
Именно оно влияет на состав нашего тела.
Но это уже совсем другая история.