Но сыграл гораздо больше... Как я обещал вчера, публикую интервью с Великим Актером Советского Союза, записанное 21 год назад.
«Стрелка» с лидером глубоко законспирированной преступной группировки «Клетчатым» была забита на десять утра в самом центре одного заграничного города. Для прикрытия тылов я попросил прийти туда полковника КГБ Ладейникова, а если встреча пройдет мирно и сможет даже вдохновить работников искусства — пригласил Гойю и Бетховена. Как там оказались герцог Олбенский, мистер Мак-Кинли и Фердинанд Люс для меня так и осталось загадкой. Даже Крис Кельвин со своего Соляриса сбежал...
С кинокумиром многих поколений, Народным артистом СССР, литовским актером Донатасом Банионисом мы встретились в его родном театре города Панявежиса, где он играл вот уже седьмой (!) десяток лет. Несмотря на почтенный возраст — в том году Банионису стукнуло 79 — он по-прежнему бодр, весел, легок на подъем и продолжал работать. С журналистом из Москвы он согласился встретиться сразу, без всякого жеманства и набивания цены, присущих некоторым современным зазвездившимся "Артистам Артистовичам". Конечно же, ему приятно, что по-прежнему помнят и любят, несмотря на появившиеся границы и визы. А мне было так непривычно в окружении всех вышеперечисленных киногероев. Вон в «Мертвом сезоне» его герой Ладейников гонял не хуже современных гонщиков Формулы-1. А ведь именно он еще в далекие 60-е определил судьбу нашего президента.
— Говорят, что Владимир Путин решил пойти служить в КГБ, посмотрев вашего разведчика Ладейникова. Это правда?
— В одном из своих интервью президент России действительно говорил об этом. А погоня снималась в окрестностях Таллина, — начал свой рассказ Банионис, улыбнувшись. — Нужен был западноевропейский пейзаж, вот и поехали в Эстонию. Но за рулем автомобиля я был только когда машина отъезжала и останавливалась. Все остальные кадры за рулем крупным планом снимались на студии. Это обычное решение, когда актер не является каскадером.
— В «Берегись автомобиля» я за рулем только сидел. Все остальное делал дублер.
— Как вы оказались у Рязанова в этой грустной комедии? Вам же предложили такую отрицательную роль — священник, да еще из Прибалтики, покупающий ворованную машину на присвоенные у прихожан деньги...
— Не покривлю душой, если скажу, что ко всем своим ролям я относился очень настороженно. Я театральный артист, и кино для меня было чем-то новым и непривычным. И когда режиссеры предлагали мне роли, я всегда очень сомневался, смогу ли я сыграть их хорошо. Но если режиссер был талантливый и видел меня в этой роли — в конце концов он убеждал меня. И в итоге действительно получалось неплохо. А в «Берегись автомобиля» я оказался случайно. Нужен был священник из Прибалтики. Рязанов слышал, что где-то в литовской глубинке есть такой Банионис, и отправил за мной второго режиссера.
Но как я выгляжу он не знал. Когда меня привезли на съемки и представили ему, он мне ничего не сказал, но его взгляд, обращенный второму, гневно вопрошал: "Ты кого привез?!!" Совершенно не тот образ! По сценарию должен быть латвийский пастор с внешностью шведа — худой долговязый блондин, — а привезли невысокого полноватого брюнета! Но время поджимало, и сцену надо было делать. Решили попробовать. Меня нарядили ксендзом, выехали на пляж, расчищенный от отдыхающих, там мы встретились со Смоктуновским, я отсчитал ему по-литовски государственную стоимость машины купюрами по одному рублю, и разошлись. Как ни странно, сцена режиссеру понравилась, и ее приняли. Позже была еще одна сцена со мной, в зале суда, но ее вырезали, и в картину она не вошла. Сначала фильм этот длился 2,5 часа. Когда мы его посмотрели все пришли в уныние. "Провал" было единственное слово, витавшее в зале. Только один Рязанов — вот что значит настоящий талант! — не был удручен. "Не волнуйтесь, я знаю, что делать, — сказал он, — все будет хорошо!" Ленту сократили до полутора часов и получилось действительно великолепно.
— В дорожной полиции Литвы мне сказали, что у вас была «Волга». Эта случайно не та, что вы купили у Юрия Деточкина на Палангском пляже?
— Нет, конечно, — смеется "ксёндз", — тогда у меня уже была своя. А в те времена иметь две машины было уж чересчур, даже известным артистам.
Кстати, съемки проходили не в Паланге, хотя по сюжету была именно она, а в Одессе.
— Свой первый выход на сцену помните?
— Еще бы! Он у меня был провальным. Наш театр открылся весной 1941 года, вскоре после установления советской власти. Возглавил его великий режиссер
Юозас Мильтинис, только что вернувшийся тогда из Парижа. Меня взяли в штат актером-кандидатом с 1 июня. Первая постановка, в которой я участвовал, была чисто агитационной: близилась первая годовщина советской власти в Литве, и с театра требовали какую-нибудь агитку. Мы поставили что-то про освобождение пролетариата. Я играл рабочего, арестованного по указке капиталиста. И вот советская власть нас освободила. Я должен был выйти на сцену в кандалах и там сбросить их. Но при выходе я зацепился за осветительную мачту и никак не мог вырваться.
Как я испугался! Все, думаю, выгонят из театра. Но, к счастью, все обошлось.
С 1 октября, то есть, после прихода немцев, я уже стал полноправным актером и получил роль ученика старшего класса в пьесе «Поросль». Играл, можно сказать, сам себя, мне ведь тогда было только 17. Пьеса пользовалась огромным успехом. Там рассказывалось, как в школе у преподавателя пропали деньги. В то время с воровством было очень строго. Если в какой-то школе случалась кража она позором ложилась на все учебное заведение. А когда вора находили — жизни ему больше не было. Если оказывалось, что это ученик, — выгоняли из школы без права восстановления!
— Строго!
— Не то, что теперь. Воруют, грабят, убивают...
— Что вы испытываете, когда ставший вам родным Панявежис называют литовским Чикаго 20-х годов? Машину на улице нельзя без присмотра оставить и на пару минут.
— Жаль, конечно, очень жаль, что так случилось, — Банионис тяжело вздыхает. — Культура у народа совсем пропала. Если раньше Паневежис называли городом Мильтиниса, то теперь "Тульпиниса" (по названию преступной группировки с улицы Тульпе, которая зверствовала в городе на рубеже веков. Убийство прокурора тоже ее рук дело). Как Мильтинис ушел из театра, так этот храм культуры перестал играть значимую роль в жизни города и всей республики.
— Есть ли какая-то роль, которую вы хотите или хотели когда-то сыграть?
— Я никогда не мечтал играть ни Гамлета, ни Остапа Бендера и не понимаю людей, которые твердят: "Вот я мечтаю сыграть Отелло", например. Получил он эту руль, но ни-чер-та хорошего не сыграл! Надо, чтоб хороший режиссер видел тебя в этой роли.
Так и с машиной. Был у меня «Москвич» — я был им доволен. Он устарел — купил "Волгу", потом другую. Они меня вполне устраивали. Навязал мне сын иномарку Ford Sierra — он меня в ней увидел, можно сказать — она действительно мне подошла, и я рад. Я к ней не стремился. Хотя еще в советские времена мне говорили, что я имею право купить Mercedes. Надо было только письмо на «Мосфильм» написать. Но мне этого не нужно было.
— У артистов принято подшучивать над коллегами. Вы разыгрывали кого-нибудь на 1 апреля или, может, вас кто-то разыграл каким-то интересным образом?
— Хотя в артистической среде первоапрельские шутки очень распространены,
но в нашем театре мы никого не разыгрывали. Поэтому когда мы с моей
супругой 1 апреля 1948 года объявили, что поженились и расписались в ЗАГСе, нам никто не поверил. Думали, шутка у нас такая. Окончательно поверили лишь тогда, когда мы через месяц обвенчались в костеле. Было это 55 лет назад...
Донатас Банионис ушел из жизни в сентября 2014-го на 91-м году жизни, его супруга Она скончалась в 2008 году.
