Он вошел в помещение. Строгий костюм и резкие линии испанской бородки подчеркивали его острый, лисий взгляд. Приглашенных к заранее определенному часу, как водится у сильных мира сего, он заставил себя ждать. Строго по театральным законам - так, чтоб напряжение достигло своего апофеоза, когда на сцене появится главный протагонист. Гладки, черный, лайковый кейс, сошедший с экранов тарантиновских криминальных саг, энергично скользнул по видавшему виды, но все еще очень крепкому столу. Вместо приветствия в воцарившейся кромешной тишине, как одиночные выстрелы, раздалось щелчки новых портфельных замочков. Оторвавшись от таинственного содержимого своего портфеля, он, не до конца поднимая головы, прошелся взглядом по всем присутствующим, как в замедленной съемке.
Переехал из Германии в Россию
Привет, Россия! Рассказываю о том, как жизнь в стране отличается от жизни в Баварии, Германии и Европе в целом. Делюсь немецким мышлением:) Филипп ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ!
“Доброе утро” - скупо произнес хрипловатый баритон с небольшой ноткой итальянской “волосистости”. Про такие голоса говорят “обволакивает”. Но в сложившихся обстоятельствах, комбинация из избыточно сжатой эмоциональной пружины в ожидании саспиенса и терпкого мужского очарования, ее разрешающего, повергла аудиторию к ногам своего мастера. Что-то неуловимо инфернальное повисло в воздухе, казавшемся прозрачным как стекло в преддверии разрушительного вопля. Человек в темном неспешным движением опытного хирурга достал из кейса дорогую авторучку, отливавшую граненым блеском швейцарского серебра. Развернувшись в его жилистой рук, будто без внешнего воздействия, ручка стройно вытянулась чернильным острием в сторону высоких потолков. Большой палец мастера оказалась на кнопке снизу ручки, а глаза его внимательно устремились к острию. “Шприц перед инъекцией” - так и не иначе можно было описать мизансцену.
Боль от укола, неотвратимого и, что самое главное, несущего полнейшую неизвестность, успели ощутить все сидевшие напротив. Все, лежавшие у его ног. Морально подавленные и побежденные до начала всякой схватки. Поспорить за их внимание не смог бы ни внезапно влетевший в окно осколок метеорита, ни пожарная тревога в здании, ни ядерный гриб за окном. Сделав пробный пуск, стравив воздух из “шприца”, он отложил его по правую руку от чемоданчика. А недр оного извлек стопку бумаг и лихо обрушил ее на стол ошую от кованного ящика Пандоры. Время казалось зависшим, как безнадёжно устаревший компьютер, а запустить стрелку часов во всем помещении по силам было одному лишь ему. Глухой вопрошающий взгляд всех вконец онемевших присутствовавших сошелся на сероватой пачке переработанной бумаги с секретом.
Медики знают: секрет, это не то, чего ты ждешь, а то, что истекает, подобно крови, что брызжет подобно гною. Однако, до жидкостей дело не дошло. Сухо, очень сухо он повелел “прошу убрать все бумаги.” Гулкое “ооооо” прокатилось по рядам, на столах по команде зашуршали тетради, блокноты и книги. Обреченные не ошиблись: внеочередная проверка, “Eх”. Единицы чувствовали разочарование в том, что мрачные предчувствия их оказались до скучности обоснованными. Остальные же поняли, “черный лебедь” здесь, среди нас. Земля из под ног уходит, а сердце умоляя стонет “то прыгаю, то стою”. Хочет звать на помощь, но некого. Да и просит и милости бесполезно. Такие не милуют. Они пощады не знают, как не знает слова “любовь” волчонок, зато прекрасно знакомый со вкусом крови. Алой, свежей, бодрящей.
И только один жадно “пялился” на все происходящее, регистрируя навсегда даже малейшие сдвиги в мизансцене, срисовывая все невольные проявлений истинных эмоций в искристых глазках мастера. Запоминая атмосферу постановочной безысходности и кажущейся неизбежной предстоящей казни. Ведь терять этому наблюдателю было нечего: к проверке он не готовился, последовательно и умышленно, можно сказать взяв себе это за правило. Дав себе “слово пацана”. А к вопросам мастера он, как правило, оказывался готов в силу способности многие из них предвидеть. Слишком глубоко уж он погрузился во внутренние алгоритмы человека с бородкой проповедника Джулса. Да и терять после такого представление было и вправду нечего: все лучшее уже случилось. В худшем случае ждала расплата за билет, но и она того стоила. Их глаза встретились: казалось, во всем мире, улыбались лишь эти двое. Не то как Джокер и его подражатель, не то как влюблённая парочка, что знает нечто сокровенное, неведомое для остальных.
Узок круг гимназистов. Как удавка, как галстук чиновника Иванова. То, что Herr Matetzki (фамилия изменена) сущее чудовище и кровавый злодей, знали все. Но далеко не всем выпадала высочайшая милость побывать в его покоях - в логове дракона. Обычно для этого требовалось особо отличиться, и чаще всего это был последний кабинет в этой гимназии, который видел гимназист с приставкой “бывший”. Но за бесстрашие бывает поощрение, да и рыбак рыбака приглашает охотно. Однажды зайти в обитель страха довелось и наблюдателю. Все было обставлено со вкусом: от Hundertwasser’а до редчайших старинных словарей и собственных публикаций Herr’а Matetzki. Во главе угла же восседал большой и уютный, плюшевый медвежонок. Как и заведено у злодеев.
Рассказ посвящается моему незабвенному учителю латыни, без которого меня сегодняшнего бы точно не было. Я обязан ему очень многим. Как и многие масштабные личности он ушел рано. Слишком рано и слишком тяжко. Оставив на паре сердец рану. И вечную память. Вчера он долго снился мне. Время помянуть его, однажды мы встретимся, я надеюсь.
_______________________________________
Не стесняйтесь подписываться на канал, чтобы не пропустить новые байки:)
Канал существует пока только на ваши донаты -
НА УКОЛЫ - НАСТАЛО И ИХ ВРЕМЯ В МОЕЙ ЖИЗНИ🙏🏻
Карта Сбер: 2202 2080 0716 5872 Любовь Ю.