«Все счастливые семьи счастливы одинаково, а каждая несчастная семья несчастна по-своему», - так начинается роман великого русского писателя Льва Толстого «Анна Каренина». Лев Николаевич, несомненно, был прав и, более того, это правило годится не только для личной жизни, но и для жизни вообще: жизни ли человека, предприятия или парохода. И примеров того, что это именно так, не счесть.
История жизни и «смерти» судна Балтийского морского пароходства «Анна Ульянова» - лишние тому подтверждение. А рассказал её в свое время бывший член экипажа этого парохода Петр Фурсов (на фото ниже). Кроме того, он оказался одним из немногих, кто находился на т/х «Анна Ульянова», когда пароход продавали за копейки после проведённого дорогостоящего ремонта и передавали индусам. Так что эта история, не лишённая загадок и тёмных пятен, уже сама по себе заслуживает внимания.
«Чего уж теперь говорить… Всем известно, что в начале 90-х наше Балтийское пароходство трещало по швам, а суда расползались по миру в поисках лучшей доли у новых хозяев. Не только БМП, но и многие другие пароходства по всему бывшему СССР не смогли приспособиться к новой жизни и умирали, а некоторым «помогли» это сделать. Точно так же многим пароходам «помогли» умереть, причем пароходам, составлявшим красу и гордость нашего советского торгового флота. Их не могли уже спасти никакие звания, награды и названия.
Что касается «Анны Ульяновой», то этот пароход входил в знаменитую серию судов семьи Ульяновых: «Владимир Ильич», «Александр Ульянов», «Илья Ульянов», «Ольга Ульянова», «Дмитрий Ульянов». Самый знаменитый из них был, конечно, «Владимир Ильич», который по самую грузовую марку был увешен вымпелами и медалями, а его экипаж сплошь и рядом состоял из победителей соцсоревнований, героев соцтруда и других «орденоносцев». Его «братья» и «сёстры» не могли похвастаться такими достижениями, но отблески славы падали и на них. И в некоторых случаях это давало ощутимый практический эффект: например, позволяло нам без очереди разгрузиться в кубинских портах.
Но это все, говорю, было до 1991 года. Потом мы превратились в заурядное судно. Хотя рейсы, с точки зрения моряков, были прекрасные: мы всегда стояли на линии. Сначала собирали груз по Европе, потом шли на Африку, разгружались и в балласте шли на Аргентину, Чили, Панаму. Однажды в Африке произошел такой случай – нам уходить нужно, а тут негра в трюме нашли. Вызвали полицейского. Он говорит: «Хотите, я его здесь расстреляю?» Потом предложил его за борт выбросить, но экипаж не согласился. Пришлось полицейскому его забрать. Работали без особенных приключений, и единственное, что могу припомнить, это поломку главного двигателя в Панамском канале. Но тогда моряки настоящие были – экипаж проявил балтийскую изворотливость, и за сутки аварию ликвидировали. В общем, у нас была, как говорят в народе, «нормальная спокойная жизнь с драками».
Конечно, к 1994 году, когда пароход продали индусам, его нельзя было назвать новым: все-таки 27 лет даже по советским меркам - срок. Но это был полностью работающий, только что отремонтированный пароход. Мне особенно обидно, что индусы на нем всего один рейс сделали, а потом отправили его на гвозди.
Последний мой рейс на «Анне Ульяновой» мне хорошо запомнился. Еще бы! С июня по август 1994 года мы провели в ремонте, в Греции на острове Сирос. Экипаж у нас был 24 моряка, и капитан Мовчан – замечательный человек. Конечно, экипаж знал, что ситуация в пароходстве тяжелая, и поэтому мы собрали общесудовове собрание и решили часть работ по ремонту взять на себя – это была традиция. Мы работали без выходных, и единственное, что позволяли себе, так после пяти вечера искупаться, да полежать на солнышке. И все равно, это я точно знаю, пароходство за ремонт заплатило 1 миллион 200 тысяч долларов. А индусам отдали за 500 тысяч…
После ремонта мы успели сделать один рейс: в Херсоне взяли груз на Бразилию, а оттуда в балласте вернулись в Грецию, на рейд Пирея. И еще три месяца там простояли, без еды и зарплаты. Есть нечего было, кроме рыбы, которую там ловили. Шлюпочный запас весь съели. Я однажды не вытерпел, пришел к капитану. Говорю: у меня полно розеток и выключателей из латуни, давай продадим, хоть продуктов купим. Мовчан согласился. Я тогда нашел грека интересующегося, возьми, говорю, металл, за копейки отдам – экипажу есть нечего. Грек взял, а мы сели на катер, съездили на берег и продуктов купили.
Самое главное, мы и не подозревали ничего, пока не прилетел новый хозяин. Причем, нам из пароходства приказали, чтобы мы ни в коем случае с индусами не встречались, потому что у них была эпидемия чумы. И пока хозяин с новым капитаном поднимались с правого борта, мы спускались с левого. Так что пароход мы передавали четырем грекам из нового экипажа. Как нарочно, пароходство как раз к этому времени перечислило деньги на покупку продуктов, но их же с собой не заберешь, поэтому пришлось все оставить индусам.
«БЫЛО ВРЕМЯ, КОГДА «АННА УЛЬЯНОВА» СТОЯЛА НА БАЛТ-КАРИБСКОЙ ЛИНИИ. И В 1973 ГОДУ, КОГДА В ЧИЛИ ПРОИЗОШЕЛ ПЕРЕВОРОТ, И К ВЛАСТИ ПРИШЕЛ ГЕНЕРАЛ ПИНОЧЕТ, ПАРОХОДУ ПОСЧАСТЛИВИЛОСЬ ПОКИНУТЬ ВАЛЬПАРАИСО БУКВАЛЬНО НАКАНУНЕ. А Т/Х «УИЛЬЯМ ФОСТЕР» ЗАСТАЛ ПЕРЕВОРОТ В ПОРТУ, И ЕГО ЭКИПАЖ ПРОЧУВСТВОВАЛ НА СЕБЕ ЗЛОСТЬ ПОВСТАНЦЕВ.
В НАЧАЛЕ 80-Х, КОГДА Я УЖЕ РАБОТАЛ НА «АННЕ УЛЬЯНОВОЙ», МЫ СПРАШИВАЛИ МЕСТНЫХ ДОКЕРОВ, КАК ИМ ЖИВЕТСЯ ПРИ НОВОМ РЕЖИМЕ. ОНИ БЫЛИ ОЧЕНЬ ДОВОЛЬНЫ: ВЕЗДЕ ПОРЯДОК, ДИСЦИПЛИНА И ЗАРПЛАТА ВЫРОСЛА».
Любопытно, но из Питера пришел приказ: уничтожить все, что связано с военно-морскими делами и гражданской обороной: всякое спецоборудование и химоборудование, противогазы, к примеру, химкомплекты. И мы, как разведчики, жгли это дело, пока к нам не нагрянула полиция - резина же дымится и пахнет соответственно. Тогда мы ночами потихоньку засовывали туда что-нибудь железное и топили. Большую советскую энциклопедию, пятьдесят томов, тоже сожгли. Всю наглядную агитацию, включая портреты членов политбюро, которые в кладовке на всякий случай хранились – в печку. Правда, стенды мы сняли не все, посвященный Ленинграду и победе в Великой Отечественной Войне, что у трапа висел, оставили. И еще оставили Доску почета, где висели фотографии лучших по профессии.
Конечно, народ что мог, то забрал с парохода. Капитан Мовчан заказал для нас два контейнера, и повел себя не так, как другие капитаны в подобных случаях. Другие обычно делили так: один контейнер себе, один экипажу. А ему ничего не нужно было, пусть лучше народ себе возьмет, что надо. Телевизоры, стиральную машину, инструменты, все спецключи, всю посуду из нержавейки с камбуза, даже дюралевые лестницы – все забрали, все в хозяйстве пригодится. Даже сауну врагу не оставили, начальник рации ее утащил, для дачи. Правда, она была на 16 кВт, тем более трехфазная, так что у него не заработала. Он мне потом говорит, мол, Михалыч, хочешь себе забери. А на что она мне: на однофазную переделывать одна морока, я дровами быстрее натоплю…
Новый капитан нас всех собрал и предложил остаться на судне, у нового хозяина работать. Но мы не согласились. Меня он прямо уговаривал, предлагал занять сразу две должности – электромеханика и четвертого механика. Но я пароход знал, как свои пять пальцев, знал, что с «машиной» хлопот не оберешься, что гидравлика слабая, к тому же за все про все предлагали платить 800 долларов. И я отказался. Поэтому я с пароходом попрощался, похлопал по корпусу и кормовой флаг, потрепанный и выгоревший на солнце, снял, с собой забрал. Сели мы в катер, и поехали, не оглядываясь.
А индусы всего три месяца на «Анне Ульяновой» ходили. Сделали один рейс и погнали на песок. Так что разогнали нашу «Анну Ульянову» и выбросили на песчаную отмель. Я потом в этом Аланге был – видел, как пароходы разделывают в пух и прах. Набегают босоногие полуголые ребята и чуть не голыми руками разбирают судно до винтика. А вдоль берега навалено судового оборудования, двигателей - пропасть! И унитазы, прямо горы унитазов – чумовое зрелище! Весь наш советский флот в виде унитазов там и очутился.
Когда мы в Питер вернулись, ничего не могу сказать плохого, пароходство нам все до копеечки выплатило. Экипаж наш разбрелся, кто куда. А флаг с «Анны Ульяновой» я сохранил в назидание потомкам и в память о хорошем пароходе».
Выражаем признательность БТО РПСМ за оказанное содействие при подготовке материала.