1.
Дискриминационная модель, в подобии моделей ИИ классификаторов, в отличии от ИИ генераторов, оценки афористичности текста, это подступ к оценке качества текста, квалификации и qualia.
Генеративная модель афористичности – это подступ к власти над характеристиками. И то, и другое, и во всяком случае последнее, это были бы вещи в себе для Канта.
Лишь ноуменальный мир имеет знание о действительном качестве добра и зла поступка.
И да, власть над открытием всех открытий, что по ту сторону различия на явления и вещи в себе, чувственности и рассудка, света и языка, невозможна для конечного существа. Но именно поэтому это обстоятельство условие для возможности познания такого существа.
Большие языковые модели имеют горизонт, в котором просматривается возможность исключения познания для таких существ и, вообще говоря, их самих, вида "не мешай", из познания. Почему бы нет? Большой суперкомпьютер в Австралии и проблемы, и нет проблем у Мери. И явно может быть значим вопрос: а оно (познание), нам надо?
Опасения резонны в известном смысле, и именно потому известность такого смысла, стоит вновь и вновь, ставить под вопрос. Нарастание комбинаторики, условности, путь к безусловному, словно и путь высвобождение от него. Истина коррелят свободы.
2.
"Розовый слон, решил залезть в автомобиль, но оказался слишком…
Предложите ИИ продолжить, предложите продолжить студентам в группе, мотивировав +1 -м баллом на экзамене. И Вы, особенно во втором случае можете получите облако продолжений. Слон мог оказаться: большим, маленьким, розовым, невменяемым, далеким, близким, худым, пластмассовым, деревянным, праздничным, умным, тупым, и т.д. И зачем вообще продолжать, разве ни может хватить, что он оказался слишком…, то есть, трех точек? И да, скорее воображаемая, словно розовый слон, подогретая аудитория студентов филологов, накидает вам массу ответов, легко. Почему бы это?
Компьютерная аналогия? Ни только. Необходимо, как-то компенсировать то, что слон розовый и сделать это можно лишь добавив правдоподобия, поэтому, скорее всего, "большим". Но если не необходимо придумывать "протомолекулу", словно в сериале «Пространство» (Expanse), то зачем может быть столько «серого» правдоподобия? Что ведь в этом сериале, пусть и снабженном технологическим превосходством может быть далеко, ни розовым в отличие от «Стaртрек»( «Star trek»). Почему смена "видения словно", это всякий раз функция дивергенции, что почему-то разогревается на дефиците ресурсов, мол сытое брюхо к учению глухо?
Российский космонавт хвалит фильм "Марсианин" за близость к стилю реализма. Может быть ему, тем более понравился бы фильм On Air, коль скоро он мог бы реалистично в силу аналогии, помечтать о доле от доходов «Роскомоса». "Инсайдерская работа" Мэтта Деймонта, таким же образом могла бы доставить удовольствие. Но явно может быть ни один такой горизонт. И да, некий Илон, постоянно тревожит общественность границей правдоподобия Америки. Как-то, ни совсем обычно, в отличие от финансового, спекулируя на реальном секторе. Короче, возьмите топ 100 музыкальных клипов за любой год, а еще лучше за все 10 лет, и вы получите массу продолжений на практически одну тему любви. Любой мастер знает, что какими инструментами он ни пользовался, и что бы ни изготавливал, нет предела совершенству. И даже если он делает наилучшее в ситуации, это не конец. Коль скоро ситуация ни последняя. Может быть. Как же быть, почему нельзя в конце предложения писать куст из возможных продолжений, или, даже всякий раз писать кустами слов, а не единичными литералами? В чем резон одного пола? Только ли в том, что сериал «Пространство», кроме прочего, мол предсказывал: войну в Сирии, «Омуамуа» и пандемию корона вируса? Если ни «что ни будь, да будет», в виду порогов сокращения размерности, то как-то так.
2
Вот именно, можно ли пробить эту стену глобального минимума? Что ведь внизу только условно, все вершины, вида Джомолунгмы, это именно такой глобальный пункт, что не гарантирует от ошибок, но они могут быть мало вероятны, мол есть или может быть еще более высокая точка горы на планете.
3
Но что же ИИ на прямой запрос продолжить, он ведь так хорош в этом, более того, это его суть в известном смысле. И да, вот возможное продолжение, прямой запрос и ответ сопилота:
«Продолжи: Розовый слон, решил залезть в автомобиль, но оказался слишком...
Copilot
слишком большим для этого. Его уши не помещались в дверной проем, а туловище застревало между сиденьями. Но слон не терял оптимизма. Он подумал: “Если я не могу залезть в автомобиль, то почему бы не попробовать что-то другое?” И тут он заметил старый, заброшенный вагончик для горок. “Вот это да!” - воскликнул слон. “Это будет моим супер-автомобилем!” И с этими словами, розовый слон аккуратно вошел в вагончик, который, к его удивлению, отлично подошел по размеру. Теперь он мог путешествовать по парку, радуя детей своим ярким видом и необычным выбором транспорта».
Но почему, слон, ни оказался: «слишком Copilot»? Он ведь оказывается вполне себе думает.
И да, это скорее похоже на логику Гегеля, чем на формальную, Слово в продолжение, именно «большой», практически аналогично тому, как и любая следующая ближайшим образом, значимая категория или понятие в такой логике, но кроме этого парада чистых категорий, может быть масса прибавлений, и да, скорее в большой логике. И все же, даже если внять простому и не простому обстоятельству, что метафора «розового слона» придумана ни вчера, и теперь, он скорее может быть буквально «голубой». Невозможно всякий раз игнорировать масштаб афористичности текста. В известном смысле, если слон розовый, то и продолжение может быть, едва ли, или даже просто, любым. То есть в одном случае субъектно-предикативная модель является ведущей, слон большой, объект(класс)– ближайшее свойство уместное по ситуации, коль скоро та, это «посадка в автомобиль», большой – маленький, и все остальное можно условно не замечать, тогда как, в ином случае все получает значение. И действительно, разве очень маленький слон, коль скоро он фарфоровый смог бы залезть в автомобиль, даже если тот имел бы ни сказочно большой размер, был ни сказочно большим или сказочно маленьким, но здраво обычным, соразмерным обыденным обстоятельствам. Но именно поэтому, потому что границы возможного в сказке словно непомерно увеличиваются, условность превращений возрастает многократно, продолжение, как ни странно, и может быть любым. Компенсация здравому смыслу как раз может не требоваться, коль скоро, этот может состоять как раз в том, что если слон розовый, то и продолжение может быть любым, просто и не просто потому, что оно еще более условное, словно и все предложение. Быть банальным для сказочного повествования, это как раз совсем не достоинство. «Праздничным», может оказаться, и наиболее верным, и не верным, для того чтобы вновь оказаться и ни верным, и верным, просто потому, что слон усыпанной розовым порошком в Индии на известный праздник, может быть и вправду розовый, если ни разноцветный, и вряд ли на этом празднике его стали бы толкать в грузовик. Может быть. И все же, «сделать сказку былью», это не просто очередной трюк сценариста, что умудрился весело пошутить над номенклатурным авторитетом. Именно, потому что граница документа и сказки все время смещается, в том числе и из-за изменения масштабов трассировок кортежей смысла, что явно является частью изменения масштабов трассировок технологических связностей, во всякое такое новое время, имеет смысл эти границы определять заново. Но можно ли найти такую текстуру, на которой любые такие структуры могли бы резвиться и таким образом закрыть вопрос, предоставив дело лишь расчету? Действительно ли, и документ, и сказка имеют один источник? Миф и логос коренятся в одном и том же поэзисе?
Короче, развилка смены «видения словно», только первая в кортежах смысла, исходный пункт фрактала словно, 10 01, 1001 0110. Привычка и регулярность, до сих пор остаются едва ли ни преимущественными терминами оценки афористичности. И при этом большие генеративные модели делают свое дело. Посмотрим. Что уже достигнуто? Мы получили продолжение, и да продолжение невиданное для машин ранее. Ибо и продолжения правильного могло бы никакого ни быть, или вернее, просто и не просто, оно сразу могло быть любым и состоящим из паратаксиса. Просто и не просто потому, что в начале обучения машины, как может быть известно, происходит, просто и не просто, условно случайная генерация. Попробуйте условно случайно перемешать слова из некоего многообразия, вот это, вот такой возможный результат и имеется преимущественно вначале обучения нейронных сетей. Только вместо обычных слов и знаков имеются преимущественного цифры. Лишь со временем обучения, превращающаяся в что-то условно упорядоченное, все более и более. Итак, две условности: случая и необходимости вступают в игру. Вес, словно и тяжесть, похоже это важно. Но не менее важна оказывается условность она всякий раз тут, рядом. И возможный вид для этого, как ни странно, может быть таков разум и естественный, это болезнь, искусственный разум – болезнь в квадрате, «придурок», вида: «художественного шпиёна». И да, при условии – что вообще говоря «никто не глуп». То есть эти болезни к благу. Короче, как ни странно, самое жизнеспособное во всей этой машине, кажется, это и теперь генератор условных значений, ни более, ни менее. То, что наиболее близко к текстуре вероятности, что и действительно может претендовать на постоянство присутствия. И это именно так, продолжение ИИ дурашливое, такое словно ИИ, – в известном горизонте взгляда на ИИ и пол, – пол поменял. Пол, которого у него нет.
Что же можно хотеть еще? Может быть и «большой», и продолжение, что знаменательно. Коль скоро, Вы хотите создать детектор лжи, что будет использовать ИИ в процессе перевода цветных пятен в текст, то хотелось бы чтобы какой-то «большой» был, и да, был первым, иначе фабрикация может быть чудовищной. И быть может скорее точный режим GPT4 или даже GPT1, или GPT2, коль скоро, все последующие болтают много. И да, к какому еще аттрактору, кроме лжи можно так привязать все исследование и развитие ИИ? Видимо, прежде всего только к одному еще такому, к истине, прямая референция – это искомое, а не переносная. Ни колебание, приостановка и ни лож, но истина, вот может быть вопрос. И видимо, если мы и не находим продолжение ИИ совершенным, ни говоря уже о том, чтобы найти его моральным, добрым, то именно потому, что масштаб единства случая и необходимости, все еще слишком наивен, если ни сказать глуповат. И в чем же? Прежде всего, в свободе перехода в смене масштабов. Вида: «двадцать пять лет ничего подобного». И все потому, мол, кроме прочего, что розовый слон, метафора, что придумана ни вчера! Что же, математическое подражание, математический миметический континуум, термины, что были невозможны, совсем недавно, словно и математическое желание, и дурашливость известная наивность, если ни глупость, что можно едва ли ни только спеть, этих словосочетаний, что, как ни странно, заметна и теперь, может быть прямо пропорциональна успехам ИИ.
4. Что если оставить вопрос условно открытым, именно, потому что система условно глупа. Быть может тогда вместо ругани ИИ, что иногда случается на пользователей, можно будет получить отказ в виде ответа, «оказался слишком сопилот». Запрос, что был предложен, ведь наивен, если ни глуп, и если его не петь, то зачем вообще делать?
Generative Deep Learning: Teaching Machines To Paint, Write, Compose, and Play 2nd Edition ISBN 978-1098134181 © 2023 Applied Data Science Partners Ltd. и, почему бы ни перевести на русский язык авторизированно, название этой книги в международном издании, так: "Генеративное глубокое обучение. Как ни мы рисуем картины, пишем романы и музыку". Если запрос ни глуп, но можно различать более или менее литературные тексты, то почему нет? И при этом в реалистическом жанре, пусть это будет даже фантастика, все же, можно находить несообразности. В известном смысле, в известной стране, вообще большей частью, ни пишут мол никаких книг, кроме романов с чем-то или с кем-то, литературных произведений на любую тему. И как же быть? Если мы хотим античности, нового Ренессанса, что был бы один в один с ней, то эти книги ни могут быть приписаны никакому индивиду автору, если нет, то только автор и может их читать, просто и не просто потому, что кому еще они нужны за такие деньги во времена ИИ?
И да, большая часть пользователей находятся по отношению к цифровому миру, что можно назвать и новым домом, в известном смысле, в состоянии спекуляции на страховке от разорения этого мира, которой как известно является как раз свободное распространение. То почему никто не платит за текстовый файл, это страховка от негативного потока ликвидности, но как раз спекуляция на этом и есть, и может быть тем, против чего может быть развернута большая короткая позиция.
"СТЛА"
Караваев В.Г.