1892 год
«Нахичевань. В понедельник, 13 апреля, пристав 5-го полицейского участка города Нахичевани-на-Дону получил сведения о том, что в механическо-слесарной мастерской мещанина Давида Яковлева Гинцбурга, находящейся на 26-й линии города Нахичевани-на-Дону, в доме под № 25, производится выделка фальшивых двадцатикопеечных монет. Прибыв на место, пристав, господин Кахановский, на основании 258 статьи устава уголовного судопроизводства, при понятых, произвел обыск в помещении, занимаемом семейством Гинцбурга, причем оказалось, что помещение состоит из шести комнат и небольших сеней с кладовой. При входе с сеней, налево, находится мастерская, окна которой выходят на улицу, дальше, через кухню, минуя спальню, расположенной рядом с первой мастерской – зал, из коего влево вход во вторую мастерскую, с одним окном во двор, и рядом с мастерской – другая спальня, двери которой входят так же в этот зал. В первой мастерской находятся сверлильный и токарный станки, во второй мастерской – три прессовальных станка; один из них большой; в этой же второй мастерской, под подставкой большого пресса, заваленной с одной стороны разными обрезками белой жести и другими материалами, найдена железная плавильная ложка, наполненная 222 штуками металлических кружков, величиной каждый в двугривенный, из коих один плотно припаян к ложке. В той же мастерской найден деревянный, обтянутый паржиной, чемодан, запертый висячим замком. При взломе замка, в виду заявления Абрама Гинцбурга об утере ключа, в чемодане оказалось двести девяносто штук штампованной 20-копеечной монеты желтого цвета, разложенной по столбикам и завернутой в бумагу, как обыкновенно завертывается звонкая монета, и вколоченной в жестяную банку. В этой же второй мастерской, в ящике рабочего верстака, оказалось три стальных пробойника к прессам для выбивания кружков: два из них, по-видимому, для двугривенных, а один – для гривенников. В углу, около большого пресса найдена пластина красной меди с обозначенными на ней четырьмя правильными кружками; под тем же большим прессом найдено одиннадцать листов меди – польской, из коих один лист начат. При обыске Абрама Гинцбурга у него в кармане найдено две 20-копееные монеты. На основании всего этого изложенного, три сына Гинцбурга и мать их старуха арестованы и заключены под арест. На место обыска прибыли товарищ прокурора таганрогского окружного суда господин Муженко и судебный следователь господин Гебоненко».
«Ростов-на-Дону. Помощником пристава 1-го участка, господином Нехлебаевым, привлечен к ответственности купец М. А. Филонов, за продажу в его хлебной лавке, по Братскому переулку, белого хлеба, в котором оказался запеченным большой черный таракан; дело передано мировому судье 1-го участка».
«Ростов-на-Дону. Господин министр народного просвещения уведомил подлежащие управления учебных округов, что Государь Император, по всеподданейшему докладу в 29 день февраля сего года высочайше соизволил на установление форменной одежды для учеников городских училищ. Описание высочайше утвержденной формы одежды для учеников городских училищ следующее:
1. фуражка (с козырьком) темно-синего сукна, без кантов и со знаком из желтой меди на околыше с буквами «Г.У.»;
2. темно-серая блуза гимназического покроя из любой материи, но без металлических пуговиц;
3. кушак кожаный с гладкой пряжкой из желтой меди.
В летнее время предоставляется ученикам право носить светлые блузы того же покроя из полотна или бумажной материи».
«Ростов-на-Дону. Праздничные дни прошли. Погуляли, как следует: закусили, выпили и даже больше, чем следует… Поминали родителей: опять закусили, и опять выпили, вспоминали «дни прошлого» и по этому поводу опять пили и опять ели, и ели без конца и счета… Вообще, «нагружались» по каком-либо поводу и совсем без повода, просто потому, что так было прежде; почему же этому «так» не быть так и теперь, или «чем мы хуже других» и т. д. Словом, веселился православный люд елико возможно было, а так как, по словам Владимира Святого, «Руси есть веселие пити», то лицом в грязь супротив этого мудрого изречения не ударили и на деле доказали правдивость изреченного.
Посещали театры, бывали в цирке, заглядывали в музей, кружились на карусели, а уж на счет этих разных «ресторациев», «непроходимых», или «Океан-море» - и говорить нечего: посетителей там было видимо невидимо и уж на плохие дела содержатели жаловаться не могут – даром что дел нет, урожай плохой, так уж, что не толкуй, а на водку родится…».
«Таганрогский округ. Крестьяне слободы Лысогоровки, Гавриил Черкесов и Афанасий Жуков, будучи в питейном заведении со служащим в экономии Шпехт, унтер-офицером Копицыным, выпивали и, взяв с собой Копицына, при возвращении домой на пути отняли у Копицына медный чайник с водкой, 3 ½ кварты и картуз, стоящий 1 рубль, затем, набив Копицына, сами скрылись».
«Область войска Донского. Празднование церковно-приходскими школами местных храмовых праздников. Признавая необходимым упорядочить времяпровождение воспитанниками церковно-приходских школ в местные храмовые праздники, святейший синод, согласно заключению училищного при нем совета, постановил:
1) Ограничить празднование храмовых праздников в церковно-приходских школах двумя днями, с тем чтобы на третий день в церковно-приходских школах обязательно начиналось обычное учение;
2) В самый день храмового праздника, непосредственно после божественной литургии, установить служения молебствия в здании церковно-приходской школы перед иконою праздника, в присутствии учителя и всех учащихся в школе; если же церковно-приходская школа находится в отдаленном от приходского храма селении, молебствие в школе должно быть совершено при посещении селения церковным причтом для водосвятия, обычно совершаемого по случаю храмового праздника;
3) В тот же первый день храмового праздника после обеда все учащиеся должны быть собраны в школу, где им предлагается учителем назидательное чтение, сопровождаемое хоровым пением церковных песнопений и гимнов, а затем, где представляется возможным, детям раздаются гостинцы или книжки от попечителей или заведующих школами;
4) Во второй день храмового праздника воспитанники освобождаются от обычных учебных занятий до обеда, а после обеда собираются в школу и проводят время в чтении и пении, а затем в детских играх на открытом воздухе под руководством учителя;
Учители церковно-приходских школ, на дни своих храмовых праздников, в отпуск не должны быть увольняемы». («Приазовский край», No.94 от 15.04.1892 г.).
1893 год
«Ростов-на-Дону. 13 апреля в камере мирового судьи 1- го участка слушалось интересное дело по обвинению крестьянина Фурсова в краже у афонских монахов. Следствием выяснено было, что Фурсов проживал у монахов, на Дмитриевской обители в качестве прислужника. В день Пасхи, воспользовавшись отсутствием монахов, отлучившихся в церковь, он пробрался в сокровищницу и похитил там разных вещей на сумму до (неразборчиво) рублей. Мировой судья, принимая во внимание его чистосердечное сознание, приговорил Фурсова к 4-месячному тюремному заключению». (Приазовский край. 94 от 15.04.1893 г.).
1898 год
«Нахичевань. Накануне праздников св. Пасхи, на барже No.4 «Общества пароходства по Дону, Азовскому и Черному морям», стоявшей напротив пристани города Нахичевань, вследствие взрыва при исключительных обстоятельствах пара, произошла ужасная катастрофа, стоявшая несколько человеческих жизней. Баржа готовилась к отплытию, и на ней заканчивалась работы в котельном отделении, в котором в это злополучное утро были разведены пары. Последнее, по словам администрации пароходства, сделано было без ее разрешения. В котельном отделении производили работу до десяти человек. Здесь находился также машинист баржи Георгий Хачумов. Внезапно машинист заметил, что вокруг нижней конической пробки котла, служащей для чистки последнего, вырывается пар. Не раздумывая долго, он решил закрепить ослабевшую, по его мнению, пробку, для чего наложил на нее ключ и приготовился уже повернуть пробку на противоположную сторону; но в эту минуту он почувствовал, что ему не справиться со своей задачей: пар начал давить на пробку с ужасной силой. «Берегись!» - успел он только крикнуть и выпустил из рук ключ. Что произошло после этого в котельном отделении, не поддается описанию. Со страшным свистом стал врываться разгоряченный пар, раздались душераздирающие крики людей, и на миг все скрылось в клубах пара. Когда пар рассеялся, глазам сбежавшихся людей представилась потрясающая картина. На полу валялось трое заживо сваренных рабочих, корчившихся в предсмертных муках. Двое других рабочих, получивших также сильные ожоги, но сохранившие память, страшно стонали. Несколько счастливцев, бросившихся во время катастрофы в сторону выхода из котельного отделения и отделавшихся легкими ожогами, от радости неистово крестились. Все потерпевшие были немедленно вынесены наружу и о случившемся дано было знать управлению пароходства. Через короткое время на место катастрофы прибыл управляющий пароходством Р. Ф. Кузьмин в сопровождении врача и фельдшера. Тяжело пострадавшие были обнажены и обернуты в одеяла, что причинило несчастным ужасные мучения. Один из них, крестьянин Орловской губернии, Елецкого уезда, Егор Баскаков, умер тут же. Остальные были положены на носилки и перевезены на катере через Дон на правый берег. Отсюда печальное шествие потянулось по направлению к нахичеванской Мариинской больнице, где несчастные были помещены. На следующий день из пострадавших умерло еще двое: крестьянин Орловской губернии, Болховкого уезда, Андрей Столяров, и крестьянин той же губернии, Елецкого уезда, Егор Колпаков. В настоящее время на излечении в больнице остались крестьяне Михаил Кендюхин и Прокофий Тараканов, внушающие серьезные опасения. Машинист Хачумов и рабочий Прокофий Баскаков, получившие легкие ожоги, лечатся на дому. По поводу катастрофы производится следствие». (Приазовский край. 97 от 15.04.1898 г.).
1899 год
«Ростов-на-Дону. Во вторник, 13-го апреля, в одном из трактиров по Большому проспекту имел место следующий весьма печальный случай по своим последствиям, случай опьянения «семи золоторотцев». Было раннее утро. Группа босяков окружила одного из своих товарищей, у которого, как она знала, имелись деньги, и настаивала на том, чтобы он угостил ее водкой. Товарищ вначале было упирался, а затем предложил угощение, но с тем, чтобы каждый из согласившихся на него выпил «одним духом» целую полубутылку водки. Охотников напиться всласть вызвалось семеро. Каждому из них, по приказанию расщедрившегося товарища, подано было по полбутылки водки, и они, согласно условию», выпили живительную влагу до дна. Через самое короткое время выпитое возымело свое действие. Все семеро тут же свалились на землю. Четверо совершенно потеряли сознание, и изо рта у них полилась пена. Немедленно о случившемся дано было знать полиции. Особенно спившихся пришлось отправить в городскую больницу. Остальные отрезвились в полицейском участке. Вчера, как нам передавали, двое из доставленных в больницу любителей дарового угощения умерли». (Приазовский край. 99 от 15.04.1899 г.).