Ночью в квартире раздался резкий телефонный звонок. Трубку взяла Надя, и Егор услышал ее тревожный возглас и вопрос: «Она в больнице?» Он тут же встал, подошел к жене и обнял ее за плечи.
Она продолжала слушать, прижав ко рту ладонь. Наконец разговор закончился, Надя положила трубку и посмотрела на Егора глазами, полными слез.
— Что случилось? — спросил он с тревогой.
— Мама в больнице, сильный сердечный приступ, — сказала она и разрыдалась.
Егор попытался успокоить жену, дал ей валерьянки, принес халат и усадил на диван. Она долго не могла успокоиться и объяснить ему хоть что-то. Егор ее не торопил, он лишь спросил:
— Нужно ехать в больницу?
— Нет, — сказала Надя, — сейчас не пустят. Я утром поеду… хотя как, Витя же нездоров. О, господи, что же делать?!
— Так, во-первых, успокоиться немного. Поедешь в больницу, я побуду с Витей. Кто звонил, отец?
— Да, он нервный весь, нес какую-то чушь, что мы ее добили, он так и знал. Но это между слов, в основном он сказал, что мама куда-то уходила вечером, потом пришла вся не своя, жаловалась на самочувствие, а ночью ей стало совсем плохо. Он вызвал скорую, и ее увезли уже без чувств. Он пробыл в больнице почти полночи, потом приехал домой и позвонил мне.
— Понятно. Это Викины происки. Скорее всего они со Стивеном позвали ее в гостиницу и все рассказали. Ну а отцу просили не говорить, Вика же денег ждет. Таким образом, раскрыв свою тайну маме, она решила меня припугнуть. Плати, мол, а то отец на очереди.
— Если с мамой что-нибудь случится, я ее убью, клянусь! — сказала Надя, а Егор обнял ее, прижал к себе и сказал:
— Давай без жертв. Езжай утром к маме, и не думай ни о чем, кроме ее здоровья. Если это Вика, я думаю, она и так испугалась изрядно того, что натворила. Я постараюсь держать ситуацию под контролем.
— Легко сказать, — произнесла Надя и ушла в спальню.
Но уснуть им больше так и не удалось. Ранним утром Егор позвонил в больницу и справился о самочувствии Марины Яковлевны. Ему сказали, что навестить ее можно только ближайшим родным, она очень слаба, и ей нельзя волноваться.
Он сообщил эту информацию дрожащей всем телом Наде и сказал:
— Собирайся и езжай. Я такси вызову.
Витя уже проснулся, температуры у него не было, но он постоянно хныкал и не хотел оставаться в кроватке. Егор одел сынишку потеплее, взял на руки и отнес на кухню, чтобы покормить. Не прошло и получаса, как Надя собралась и ушла, обещая позвонить при первой же возможности.
Придя в больницу, она сразу же стала разыскивать врача, чтобы поговорить с ним о состоянии мамы, но он был занят в этот ранний час, и ей пришлось ждать, когда разрешат пройти в палату к больной.
Она ужасно нервничала, так как не знала, что привело маму к сердечному приступу. Викин телефон был недоступен, а Стивену она звонить не хотела.
Может быть дело и не в них вовсе. Оставалось ждать. Наконец ее позвали и предупредили о крайней осторожности в разговоре, ничего, что могло бы ее расстроить.
Марина Яковлевна лежала в отдельной палате, небольшой, но довольно уютной. Высокая кровать, большое окно, две тумбочки и дверь в санузел.
Был еще небольшой столик и стул рядом с ним. Надя подошла к маме и поцеловала ее. Та открыла глаза, взглянула на дочь и крупная слеза мелко задрожала в уголке глаза и скатилась по виску на подушку.
— Мамочка, родная, что случилось? Ты можешь говорить? — спросила Надя тихим голосом.
Но та лишь покачала головой из стороны в сторону и снова закрыла глаза. Надя взяла ее ладонь в свою и нежно погладила. Мама никак не отреагировала на это, казалось, что она уснула. Встревоженная дочь просидела у ее постели минут пятнадцать, но тут вошла медсестра и жестом попросила ее выйти.
Лечащий врач бегло просмотрел записи в маминой истории болезни и сказал:
— Я только что заступил, больную привезли ночью. Ну что я могу сказать, предынфарктное состояние. Будем наблюдать, лечить. Сердце у нее, конечное, слабое, надо вам маму поберечь от стрессов и расстройств любого рода. Это ваша задача, ну а мы со своей стороны сделаем все возможное, чтобы избежать инфаркта.
— Это возможно, доктор? Мама поправится?
— Я уже сказал, сделаем все возможное. Мы, конечно, не боги, но надежда есть. Если не на полное выздоровление, то на значительное улучшение в режиме полного спокойствия и положительных эмоций. А сейчас извините, у меня обход больных. Ваш телефон у нас есть, в случае чего, мы с вами свяжемся.
Последняя фраза Наде не понравилась, но она не стала досаждать занятому доктору, к тому же ей хотелось, чтобы он как можно скорее отправился к ее маме.
Перед уходом ей разрешили еще раз заглянуть в палату к больной, но Марина Яковлевна спала и тревожить ее не хотелось. С тяжелым сердцем Надя покинула больницу и отправилась к отцу, в надежде, что он дома.
Игорь Алексеевич, осунувшийся и злой, открыл ей дверь и впустил в квартиру.
— Что там эта вертихвостка ей наговорила, Надежда! И где она ночует?! Что происходит, ты в курсе или тоже будешь умалчивать и замалчивать! Отвечай отцу!
Надя вжала голову в плечи, прошла на кухню и закрыла уши ладонями. Она не в состоянии была выслушивать гневные речи отца и поняла, что он толком ничего не знает. Когда Игорь Алексеевич появился на кухне, она спросила:
— Папа, что произошло? Давай без крика и излишних эмоций.
— Мать до инфаркта довели, доченьки! Я ее берегу, как зеницу ока, пылинки сдуваю, а вы…
— Да я-то тут при чем? Ты можешь толком рассказать?
Отец поставил на плиту пузатый блестящий чайник, достал чашки, варенье и уселся напротив дочери.
— Эта дрянь пришла вчера вечером и позвала ее куда-то. Я думал, погулять и спросил, как надолго. А она мне и отвечает: как получится, мол. Нам поговорить нужно. Марина пришла часа через два или три, на ней лица нет. Я и так, я и сяк, что случилось, говорю. Она ни слова. Сразу ушла к себе. А ночью с сердцем плохо, увезли в больницу. Что я должен думать?
— Папа, успокойся. Я была у мамы уже, врач сказал, что она поправится, но ей нужен полный покой. С Викой я поговорю, узнаю, в чем дело.
— Не верю я вам больше, ни тебе, ни ей. Все чего-то темните, скрываете, секреты от родителей. Она с этим Стивеном? У них связь, что ли? Где она пропадает ночами?
— Папочка, я не знаю, правда. Они дружат, общаются. Ну ей двадцать лет, она же не ребенок.
— Если что узнаю, выгоню к чертовой матери! Может она уже того…, с матерью поделилась, та и слегла. С нее станется, с этой вертихвостки.
— Если она «того», как ты выразился, то радоваться надо. Внуки — это же такая радость, сам говорил, помнишь? — попыталась Надя как-то смягчить гневный настрой отца.
— Внуки в семье должны родиться, а не в подоле! И Стивена вычеркну из своей жизни, если что, — прогремел Игорь Алексеевич так грозно, что Наде стало не по себе.
Разве при таком отношении к нравственности дочерей с ним можно поделиться о том, что произошло с ней самой? Да он камня на камне не оставит.
«Бедная мама», — подумала Надя и окончательно приуныла. И еще неприятным и назойливым червячком в ее мозгу копошилась мысль о том, что Вика и Стивен могут быть близки.
Ну как это возможно, мужчина вступает в связь сначала с одной сестрой, потом с другой? От этой мысли ее слегка покоробило, и она попыталась ее от себя отогнать.
— Ладно, папа — сказала Надя, — мне некогда. Витя приболел, и Егор остался с ним, а ему на работу нужно. Пойду я. Ты к маме когда собираешься?
Игорь Алексеевич ничего определенного не ответил, начал что-то сердито бубнить. Надя собралась и ушла. На душе было прескверно, несмотря на солнечный день, очень редкий для такой поздней осени. В какой же тугой узел затянулась эта ситуация, и как его теперь разрубить, чтобы никого не поранить?
Надя всю дорогу размышляла над этим, а придя домой, расстроилась еще больше: Егора с сыном дома не было. На столе ее ждала записка, что мужа срочно вызвали на работу, какая-то неотложная встреча по вопросу, который только он может решить. Он забрал Витю с собой.
— Ну что за черт! — всердцах сказала Надя и отправилась в офис, вызвав такси.
Сынишку она нашла с Аллочкой, которая забавлялась с ним в комнате отдыха. Из носа у Вити текли сопельки, он был невеселый, но хоть без температуры. Мальчик заплакал при виде мамы, и Надя взяла его на ручки. Ребенок успокоился, а Алла засуетилась вокруг них с вопросами и расспросами. Вскоре подошла Мира, которая отлучилась из приемной босса буквально на минутку.
— У них там какой-то горячий спор в кабинете, обсуждают что-то. Так что мне бежать надо, вдруг что-нибудь понадобится. Как вы?
— Да все нормально, — ответила Надя. — Мама только заболела, в больнице с сердцем.
— Да, я слышала. Егор Александрович сказал. Сочувствую, — проговорила Мира и удалилась, обняв Надю с малышом и чмокнув ее в щеку.
Аллочка тоже ушла на свое рабочее место, проводив Надю с ребенком до лифта. Таксист дожидался у парадного входа, и первой мыслью у Нади было съездить с сыном к маме в больницу, но она передумала.
Вдруг появление внука, если она все уже знает, вызовет у нее очередной стресс? Да и Витя не очень здоров, лучше поберечься. И они отправились домой.
В этот день к маме в больницу она так и не попала, так как Егор задержался на работе, но зато после обеда, около трех часов, к ней неожиданно заявилась Вика.
— Я от мамы, — заявила она с порога. — Надо же было такому случиться!
Вика разделась, сняла свои умопомрачительные сапоги на шпильке, надела домашние тапочки Егора, которые смотрелись на ее ногах, как миниатюрные лыжи, и прошествовала на кухню.
Витя спал, и сестры остались наедине. Самое время объясниться. Надя не стала сразу обвинять сестру, ей хотелось сначала разобраться, что произошло прошлым вечером, а потом уже высказать свое мнение по поводу поведения Вики, ее вымогательств и шантажа.
— Как мама? — спросила Надя. — Я была в больнице рано утром, но она не разговаривала со мной, была очень слаба, а потом уснула.
— Да и сейчас то же самое. Почти не говорит. Врачи мне не разрешили быть у нее больше пяти минут. Я посидела рядом. Хотела покормить, но она отказалась.
— Что случилось, Вика? Отец рвет и мечет, злой, как не знаю кто. Где вы были с мамой вчера?
— Надя, я по просьбе Стивена пригласила маму для разговора. Понимаешь, он просил, чтобы без тебя, это во-первых, и чтобы отец пока ничего не знал, это во-вторых. Я просто выполнила его просьбу.
— Какого черта ты вмешиваешься в наши дела, Вика? Я же просила тебя, умоляла! Я не могу тебе больше доверять. И очень жалею, что поделилась с тобой тем, что Стивен приезжал в Италию. Теперь у меня такие проблемы из-за тебя!
Младшая сестра молча приготовила кофе, сварив его в турке, разлила по чашкам и спросила, есть ли что-нибудь перекусить. Надя достала из холодильника остатки именинного торта и положила Вике на тарелку.
— Ой, я ведь его так и не попробовала! — сказала она и стала с удовольствием есть торт, запивая горячим кофе. — Вкусно.
Надя выжидательно смотрела на сестру, отставив свою чашку в сторону.
— Ты знаешь, — наконец заговорила Вика, — вот не нравится мне твой Осадчий, хоть убей. Красивый мужик, весь такой правильный, но противный до тошноты. Жену с ребенком защитить не может, а таких надо наказывать. Ты сама, видимо, не в состоянии.
— Зато ты у нас и прокурор, и судья, — не выдержала Надя. — Мой Осадчий, к твоему сведению, прекрасный муж и отец. И защищать ему нас не от кого. Он просто очень порядочный человек, и не хочет ссориться со Стивеном, хочет найти компромисс.
— Ой-ой-ой! Да он трус, твой Егор, маменькин сынок. А ты разуй глаза и выходи за Стивена! Не будь дурой, пока я его у тебя не увела. Да и увела бы, если б не Витька.
— Знаешь что, уводи кого хочешь. А за Стивена я тебе только спасибо скажу, и даже папу уговорю, чтобы он не проклинал тебя, как собирается. Может тогда у нас наступит хоть какое-то спокойствие.
— Оно и сейчас может наступить, если…
— Если ты получишь пятьсот долларов в месяц, да? Тогда все успокоятся и будут жить припеваючи. Особенно ты. И мама тут же выздоровеет, и Стивен откажется от своих притязаний. Так что ли?
Вика покраснела до кончиков ушей, что с ней случалось крайне редко.
— Да я это просто так сказала, хотела проверить его на вшивость, — парировала Вика. — Понятно, что он не согласился, порядочный наш.
— Прекрати! Ты уже переходишь все границы. Что вы сказали маме? Ты мне так и не ответила.
— Правду. Говорил Стивен. Он показал ей результаты теста и сказал, что хочет отсудить Витьку. Мама расстроилась, разумеется. Я стала ее успокаивать, сказала, что он имеет право, но все это не так легко сделать. Ну в общем, пыталась сгладить эту щекотливую ситуацию.
— А отговорить Стивена от этой беседы ты не могла? Сказала бы, что мама не может прийти, оттянула бы время, тем более, он уезжает не сегодня-завтра.
— Тогда он домой бы приперся перед самым отъездом. Ты что, не видишь, как он настроен? Я хоть от этого его оградила, а твой Гор палец об палец не бьет, чтобы его приструнить. Идет у него на поводу. Правдолюб, блин. Живите тогда втроем, кто вам мешает? На западе это модно, говорят. Маяковский опять же…
— Слушай, помолчи, а? Ну без тебя тошно. Когда Стивен уезжает?
— Сегодня ночью, самолет какой-то ранний, то ли в три, то ли в четыре утра. Да не пойдет он к отцу, не дрейфь.
Надя не стала расспрашивать сестру об обращение в Британское посольство или консульство, сейчас это ее уже не волновало. Вряд ли он успел туда обратиться, а потом время покажет. Не до него сейчас. Главное — здоровье мамы м обстановка в семье.
Марина Яковлевна провела в больнице почти целый месяц. Все это время родные посещали ее, оберегали, лелеяли. Организм справился и женщина пошла на поправку, но врач строго-настрого предупредил всех: если еще раз повторится подобный приступ, все может закончиться очень плачевно.
Один лишь раз за все это время Марина Яковлевна дала волю слезам, чем очень напугала Надю, которая пришла к ней с сыном. Мальчик радостно запрыгал у мамы на руках, увидев бабушку, и даже протянул к ней свои ручонки. Но тут бедная женщина не выдержала и зашлась слезами.
— Мамочка, дорогая, ну не плачь, я прошу тебя, — сказала Надя. — Да наплюй ты на нас на всех, разберемся как-нибудь. Главное, у нас Витенька есть. Смотри, как он обрадовался, когда увидел тебя.
Марина Яковлевна притянула внука к себе и прижала нежно и ласково.
— Солнышко мое, — проговорила она сквозь слезы и обратилась к Наде. — Зачем было врать, дочка? Ну неужели бы я тебя не поняла, не поддержала бы, как мать? И с отцом бы поговорила, и все было бы по-честному. И Егор твой обманщик, пошел у тебя на поводу.
Надя решила сильно не спорить, но все же защитить мужа.
— Егор не виноват, мама, это я его уговорила. Ну понимаешь, он всегда был неравнодушен ко мне, а я старалась этого не замечать. Не хотела никаких служебных романов, хотя он мне всегда нравился, ну как человек. А когда такое произошло со мной, я и попросила его меня выручить. Я отца боялась до дрожи, и не из-за себя, а из-за тебя.
— Ладно, не надо мне все это сейчас рассказывать. И так тяжело. Но запомни, ложь есть ложь. Что мне отцу говорить? Он до сих пор допытывается, что случилось в тот вечер. Я сказала, что расскажу, когда поправлюсь и меня выпишут. Теперь мне начинать врать?
— Не надо, не беспокойся об этом. Егор с ним поговорит сам и все объяснит.
Они еще немного поговорили, и переключились на Витю, который стал пытаться сползти с кровати, и его пришлось придержать.
Продолжение следует
- Спасибо за прочтение! Буду признательна за ваши комментарии, отзывы и пожелания, дорогие читатели.