На высоком берегу Озера рос раскидистый Кедр. Каждое утро, когда собравшиеся за ночь плотные облака рассеивались и небо прояснялось, Кедр видел своё отражение в зеркальной озёрной глади.
Он всё хотел придвинуться ближе к созданному самой Природой зеркалу и наклонялся с каждым разом всё ниже и ниже, так что и нависал он теперь над Озером под уклоном.
Могучий Кедр пытался заговорить с прекрасным Озером, рассказать ему о том, что там, в вышине гор, за облаками. Но Озеро не отвечало, оно молча катило свои воды к подножию скал, за которое Кедр держался сильными корнями. Кедр считал, что таким образом Озеро выказывает ему своё почтение, и тогда он ещё больше приосанивался, расправлял широкие плечи и встряхивал пышной своей, раскидистой кроной.
Одна только Скала стояла недвижна, взирая снисходительно и равнодушно на царившее у ног её движение. Пристало ли скалам совершать бессмысленные действия? Нет, они выше суеты.
Кедр желал стать ближе прекрасному Озеру, заточенному в горах. За что страдает оно, почему не может излиться и побежать вдаль – туда, куда текут быстрые горные реки?..
– Я освобожу его, – думал красавец Кедр. – И мы отправимся вместе в неизведанные края, будем жить в любви и согласии и увидим весь мир…
Ему, правду сказать, порядком наскучило стоять на холодной скале, где и растительность виднелась лишь у подножия, а выше торчали одни только острые камни, да садилась иногда передохнуть от долгого полёта какая-нибудь птица.
Однажды налетел откуда ни возьмись порывистый Ветер. Он метался вокруг скал и бил наотмашь своими широкими ладонями, заставляя деревья гнуть спины. Он обламывал зеленые ветви и вырывал пучки травы с корнями. Разве что не мог он сдвинуть скалу, тщетно разбиваясь о её неприступную каменную спину. Могучий Кедр звенел, но держался, ведь скала с одной стороны прикрывала его от разбушевавшейся воздушной стихии.
Кедр собрал все свои силы и, поймав движение Ветра, стал потихоньку раскачиваться из стороны в сторону, расшатывая камни.
– Мне бы только добраться корнями до прозрачных и сильных вод Озера, – думал Кедр. – Мы бы составили отличную пару.
Но вот Ветер ударил сильнее, и Кедр, потеряв точку опоры, почувствовал, услышал, как затрещали его корни, как посыпались из-под его могучих ног камни. Он изогнулся дугой подобно луку, и крона его стала дыбом. Пучки зеленой и посеребренной хвои затрепетали в руках безжалостного Ветра, но поначалу не ломались они, а только гнулись. Раздался треск, и словно от натянутой тетивы полетели в воду не стрелы, а коряжистые ветки.
Нельзя сказать наверняка, но Кедр бы устоял, если бы сам не пожелал покинуть своё пристанище. Он до последнего боролся с бурей, но в конце концов ухнул вниз со скалы – не потому, что его – могучего исполина, сокрушил Ветер, а скорее, он отбросил, отшвырнул противника от себя и рванулся от стихии воздушной к водной глади.
В тот миг, когда тело великана коснулось воды, земля задрожала и тысячи искрящихся брызг поднялись в воздух, окатив Ветер ледяной водой. Плеск был такой силы, что Ветер опешил и присел, пригнулся к земле, не имея возможности подняться. Он какое-то время отдувался, отфыркивался, крутя косматой башкой и надувая щёки, но не мог уже набрать столько воздуха у земли.
Кедр же теперь пребывал в странном непривычном положении. Широкие корни его местами ещё цеплялись за щели в скале, не желая отрываться. Крона его, привыкшая тянуться к небу и солнцу, вдыхать глубоко свежий воздух, сейчас впитывала влагу. Кора кое-где пошла трещинами, но Кедр не чувствовал боли.
Он распростёр пышную крону по воде, словно хотел объять всё Озеро. Но не так, не так желал бы он предстать перед объектом своего поклонения. Больше всего на свете – он почувствовал это отчетливо – Кедр хотел бы сейчас распрямиться во весь рост и поднять Озеро на руки, на свою широкую мягкую хвою, и так нести его в тот край, куда оно пожелает.
Но что же он увидел… Озеро вовсе не было ему радо. Водная гладь волновалась, она пошла рябью, прекрасные черты исказились. Излучины горной речки у основания Озера словно нахмурились, и слышно было, как бурлит вода, перепрыгивая гладкие и острые камни. Прежде безмятежное Озеро никак не могло успокоиться и будто бы двумя руками отталкивало Кедр от себя, тщетно пытаясь если не водворить на место нахала, посмевшего нарушить идиллию, то хотя бы выбросить его на берег.
Однако попытки восстановить прежнюю гармонию не увенчались успехом. Озеро, призывая на помощь горную реку, волновалось всё сильнее, и даже небо постепенно затягивало пеленой, как будто часть брызг от падения Кедра в воду попало и на небесный свод, закрасив синеву неаккуратными размашистыми мазками.
Издалека ещё доносились хлёсткие удары Ветра по зарослям у подножия гор; то тут, то там слышался треск сучьев, но ему уже наскучило это занятие, и Ветер тихо-тихо обогнул горную гряду, да и подался восвояси.
Только сейчас, лёжа вниз головой, Кедр понял, какую ошибку совершил. Конечно, затеял всё Ветер-бродяга, он подтолкнул его в спину. Но если бы сам Кедр не желал этого, он бы не рухнул с высоты. Не свалился всей массой, исполинским своим стволом, нарушив ровные прекрасные очертания Озера. Чего доброго, вокруг него образуется какая-нибудь запруда с лягушками… Что же он наделал…
Вдруг увидел Кедр словно со стороны, вынув откуда-то из складки коры воспоминание о том, какая гармония прежде царила кругом. Он стоял на склоне, вдыхая полной грудью и даже слышал, как она раздвигалась и гудел Ветер в вышине. Видел, как горные хребты, тысячелетиями стоявшие на своих местах, как часовые, зорко стерегли этот край, охраняя его и оберегая. Радовался, когда молодая зелень начинала стелиться по склонам, а птицы вили гнёзда в вершинах деревьях и кустарниках, а он мог поделиться с ними да со зверьём своими тугими шишками, полными орехов.
Если припекало солнце, он всегда мог взглянуть в сторону далеких вершин, покрытых белоснежными шапками. А у ног его, в ладонях гор, лежало прекрасное Озеро.
Ведь именно с высоты горного склона оно было прекрасно… Кедр тогда смотрел в него, будто в зеркало, которое отражало мир вокруг. Озеро было синее-синее, как само небо в ясный день. А иногда по нему плыли, словно лебеди, облака.
В ненастные дни по Озеру бежали волны, и само оно хмурилось, а когда проглядывало солнце, умытое дождём Озеро разглаживалось, и в нём снова виднелись и горы, и леса, и небесный свод. Сколько раз Кедр ловил отраженные Озером солнечные зайчики, и ему чудилось, что Озеро разговаривает с ним и смеётся…
Вот только сейчас не до смеха было Кедру. Как же холодно, равнодушно и даже неприязненно встретило его Озеро, к которому он стремился всей душой… А он-то, наивный, размечтался… Совсем недавно он грезил о странствиях, в которые собирался отправиться вместе с Озером вслед за бурливой рекой. Что же там, в других краях? Этого уже не узнать, как и не окинуть взором просторы вокруг. Лежи теперь в мутной воде и слушай назойливых мух.
Кедр тяжко вздохнул, заворочался, но подняться не мог. И вдруг он почувствовал собственной корой чьё-то участливое осторожное прикосновение. Кедр вздрогнул и обернулся, насколько мог. Прямо на него своими бездонными ясными глазами смотрело Озеро. Оно что-то беззвучно шептало и гладило ствол прохладной ладонью.
Только что он чуть ли не отрёкся от своей любви, назвав Озеро, пусть и в мыслях, равнодушным и холодным. А оно… оно шепчет слова утешения и гладит его по плечу. Значит, не зря он однажды был очарован красотой этого создания, лежащего в окружении гор.
Всю ночь Озеро рассказывало Кедру легенды и были, которых знало великое множество. О людях, населяющих его берега, о лесных зверях и птицах, о реке, стекающей с гор, о ветре… Кедр слушал и слушал, не заметив, как погрузился в глубокий сон.
Наутро пришли к Озеру люди. Они долго ходили возле упавшего дерева, переговариваясь. Потом отправились обратно в селение и вернулись уже с подмогой. Одни появились по берегу, а другие причалили в лодке. Мужчины деловито принялись расчехлять сумки. Вскоре загудели пилы, и Озеро заволновалось. Кедр был спокоен, ему не было страшно или больно. Только взгляд бездонных глаз Озера и его прохладные ладони владели сейчас его сердцем.
Мастера работали быстро, всё шло у них в дело. Распилили ствол, отрезали от боковых корней жёсткие части. Берег покрылся ворохом светлых опилок, а ствол – ох, и великан вымахал – зацепили за борт лодки. Вскоре уже заработали вёсла, и Кедр отправился в своё первое в жизни плавание… Озеро катило следом волны, аккуратно подхватывая и качая дерево в сильных своих руках.
– Что-то озеро волнуется, шторм близко, как бы в бурю не попасть… Ну-ка, поднажмём, мужики, – закричал человек на корме.
Когда прибыли в посёлок, уже распогодилось и даже из-за тучек осторожно высунулось солнце. Это было хорошо, не пришлось откладывать дело в долгий ящик. Мужчины занялись добытым стволом – распустили его на доски и сложили сохнуть в штабеля. Корни пошли на рёбра будущей лодки, по ним через год и обошьют её крепкими досками…
***
Озеро лежало, будто в чаше, и расступаясь, огибало ладонями бегущую новенькую лодку с двух сторон. Судёнышко покачивалось на волнах, а вода была такая прозрачная, что казалось, лодка парит над гладью озера. Да она и парила – Озеро замерло, боясь дышать. Когда проходили у скал, волна тихонько накатила на берег, где у пня виднелся росток. В начале прошлой зимы из шишки поваленного когда-то дерева выпало семя-крылатка. А теперь вон какой поднялся, да и хвоинками оброс…
Озеро улыбнулось – ростку, себе, солнцу, и тысячи искрящихся бликов засверкали на водной глади. А где-то там лодка продолжала свой путь. Куда же, куда лежит он?..
